– С весны уже сказание это ходит в народе, да стоит Вологда! – стукнув по столу кулаком, грубо ответил воевода. Митька заволновался, видно было, что Одоевский разозлился. Надо было срочно разрядить обстановку, но слово взял Андрей.

– Это не пустая брехня, князь. Что сделать, чтобы ты поверил?

– Дождаться утра, как проснемся, велю выпороть вас и из Вологды прогнать. А покуда, переночуете у нас в тюрьме, Лука!… – Дверь открылась, и на пороге возник Лука Фомич с двумя стрельцами. – Этих двух верни обратно до утра, а там посмотрим. Гости встали с понурыми головами, взяли свои мешки и двинулись к выходу.

– Иван Иванович, утра уже не будет, мало кто уцелеет, можно еще успеть спастись! – в сердцах прокричал Николай.

– Вот, с утра и успеем, – с ухмылкой промолвил старший стрелец, подталкивая к выходу гостей.

Митька был в полной растерянности. Так хорошо начинавшийся разговор закончился полным провалом, князь был зол и не разговорчив. При этом сам Митька почти поверил в слова этих людей и почувствовал опасность интуитивно, и эта опасность нарастала с каждой мыслью о прошедшем разговоре.

Из окна было видно, что бывших монахов повели обратно в тюрьму. Надо было что-то делать.

3

Разговор с князем не дал никакого результата, скорее даже появился отрицательный результат. В их историю Одоевский не поверил, а повода для новой встречи и беседы было не придумать. Николая с Андреем вновь отвели в тюрьму, правда, камера была просторнее и ближе к выходу.

– Единственный плюс, что удалось покушать, а если бы ты новость о конце Вологды преподнес минут на двадцать попозже, то, может быть, мы и вкусного гуся отведали бы,– натянуто пошутил Андрей.

На самом деле ситуация не сулила ничего хорошего: день клонился к концу, к встрече поляков никто не готовился, из тюрьмы так просто было не выбраться.

– Надо что-то делать, не думаю, что разбойники объявят амнистию в счет радужного приема и незакрытых дверей, – продолжал Андрей.

– Думаю, банально сгорим. Может Одоевскому все выложить, показать смартфоны, деньги, факты из истории…

– Не поверит. Эту историю надо неделю рассказывать, и то в конце в бесовщине обвинят и сожгут на костре. Да и если посмотреть напечатанный год на наших деньгах – мы из далекого прошлого. Или, может, ему еще объяснить про Григорианский календарь…

– Не вариант, понимаю. Если отвлечь и оглушить стрельца, можно затеряться в городе и выбраться за стены, двинуться к Прилуцкому монастырю, оттуда к Кириллову. Включи телефон, посмотри, сколько времени, надо не упустить момент.

Андрей активировал свой смартфон, и их лица осветились бледным синеватым свечением экрана. В это время скрипнула дверь, и в помещение из проема двери проникли бледные лучи масленого фонаря. Человек несколько раз перекрестился, послышался Митькин голос, читающий молитву скороговоркой.

– Митя, ты что ли? – спросил Андрей и выключил телефон, чтобы лучше всмотреться в темноту.

– Я, это я, как вы тут? – испуганно ответил Митька.

– Воевода любезен и гостеприимен как никто, угостил, так угостил.

А ночью еще литовцы угостят. Ты один, похоже, нормальный человек тут, помоги, чем сможешь и себя убережешь, – дружески сказал Николай.

– Дак Иван Иванович добрый и справедливый воевода, ему с весны уже говорят то тут, то там, что идет великое разорение на Вологду, а тут еще и вы про то же. Вот, он и осерчал.

– Ну-ка, Митя, брат, садись и послушай, чего я тебе скажу, – начал Николай.

Митька с опаской присел на порог дверей, фонарь поставил на пол перед собой, чтобы можно было видеть лица узников.

Конец ознакомительного фрагмента.