«Да-с, задачка со многими неизвестными. Из фактов: убит, точнее, злодейски зарезан фабрикант Морозов таинственным господином в компании с фавориткой Андреевой. Однако! Громкое дело может получиться. Ещё этот Левоневский, первый лётчик социал-демократов. Императору успели доложить. Пресса раздует скандал непременно, если не поторопиться. Можно сказать, повезло с плакатами: Убийство фабриканта! Террор в небесах!» – Порфирий придирчиво осмотрел шеренгу городовых, вытянувшиеся перед начальником с круглыми от усердия глазами. Положив руки на трость с набалдашником в виде головы легавой, приказал:

– Брать исключительно живыми. Фельдфебель, держите портрет, чтобы все натвердо запомнили, каждую чёрточку, – протянул копию газеты. – Внимательней смотрите. Наверху ждут успешного разрешения дела. Не подведите, братцы. Бить можно, но не по физии. Субчиков приказываю доставить в потребном виде. Внимание! Насчёт девицы: член боевой организации, аккуратней, может стрельбу открыть. Ридикюль изъять сразу. Ну-с, с Богом! – сыщик сел рядом с шофёром и махнул рукой. Новенькие грузовики «Руссо-Балт», заполнив двор облаками пара, рванулись к Петербургскому шоссе. Москвичи, заслышав клаксоны, убегали в стороны, боясь попасть под колёса чёрных машин с городовыми, вооружёнными карабинами системы Мосина.

Порфирий прекрасно понимал, что от раскрытия необычного преступления напрямую зависит его репутация, коль сам император проявил интерес. В донесении говорилось, что смерть имеет мистический оттенок. Он задумался: «Свидетели утверждают, что самолично видели приземление воздушного аппарата в языках голубого пламени. В этот же день совершается дерзкое убийство в театре. Слишком много фактов, чтобы поверить в стечение обстоятельств. Слишком много. Опять же, взять атаку Ньюпорта? Пилот доказал под присягой, что расстрелял весь боезапас, а «Максиму Горькому» всё нипочём! Каково! В Москве своих мазуриков хватает, чтобы ещё привечать душегубов из глубинки, да ещё таких нестандартных. Ну да ладно, сейчас всё закончиться, осталось совсем чуть-чуть, и загадочный убийца будет допрошен со всем пристрастием».

Петербургское шоссе заполнил самый разнообразный транспорт: дуксы, форды, минервы, кадиллаки – спешащие в направлении Ходынского поля. Порфирий приказал увеличить скорость, понимая, что любопытные обязательно будут путаться под ногами. Как не спешили – на поле собралась порядочная толпа зевак. Охрана доложила, что всему виной радиолюбители, пустившие слух о крушении «Максима Горького»

– Чёртовы радисты! – выругался Порфирий. – Сигналь, сигналь! – потребовал от полицейского, звонившего в бронзовый колокол, чтобы разогнать толпу.

В небе показалась блестящая точка, быстро выросшая в гигантского серебряного альбатроса с алой надписью на крыльях. Зеваки бросилась в стороны, освобождая посадочную полосу. «Газовка»7 пыхнула белым облаком пара, готовая немедленно мчаться к месту крушения. Двухметровые колёса шасси задымилась, оставляя на бетоне чёрные дорожки горелой резины. Несмотря на старания пилота, гигант вылетел далеко за взлётную полосу, сочинив в земле капитальную траншею. Через мгновение раздался оглушительный взрыв и повалил дым. Из разбитого окна кто-то начал махать фуражкой, зовя на помощь.

Порфирий Францевич, придерживая котелок, побежал во главе отряда, стремясь во что бы то ни стало захватить преступников, пока они не скрылись в толпе добровольцев с баграми и вёдрами, бросившихся спасать экипаж.

– Держи, братцы, вон того с фуражкой и дамочку, дамочку непременно! – кричал сыщик в спины подчинённым.

Расталкивая доброхотов, крепкие полицейские вывели из самолёта преступника и вздорную женщину в блестящем платье, которая отбивалась от блюстителей порядка увесистой сумкой. Мужчина в элегантном сюртуке, вытирая с лба обильную кровь, безуспешно пытался урезонить воинственную спутницу:

– Жу-Жу, прекрати, сейчас всё разъясниться. Это форменное недоразумение. Господа, вы совершаете большую ошибку. Обещаю всем вам крупные неприятности.

Фельдфебель, в целях профилактики, дал скандалисту кулаком в солнечное сплетение. Отчего грозный товарищ замычал в безуспешной попытке сделать полноценный вдох.

– Ваше Превосходительство, не по лицу. Всё в точности. – Полицейский тряхнул задержанного за плечи и пригрозил: – Поговори мне ещё.

– Ведите в автомобиль, потом разберёмся. Дамочку обыскали?

– Вот. – Фельдфебель протянул браунинг, описанный в телеграмме. – В ридикюле был.

– Милейший, пальчики, пальчики! У вас руки в копоти! – упрекнул сыщик.

– Не извольте беспокоиться. – Жандарм быстро вытер пистолет о мундир и протянул за ствол вещественное доказательство.

– Недавно в сыске? – с участием спросил Порфирий.

– Месяц, до этого пять лет в Туркестане, – бойко рапортовал фельдфебель.

– Вижу, что в Туркестане, – констатировал Порфирий, отметив загорелое лицо полицейского. – Всех задержали? – поинтересовался уже без особой надежды на внятный ответ.