— Ты чего творишь? — закричал он, двигаясь с места. — Я чуть окончательно не поседел! Объездил весь город, думал, не дай бог что случится! Ты чего убежала — то? Я разве что — то плохое тебе сделал?

Я отрицательно помотала головой.

— Послушай… Если что — то случится, и тебя выгонят из дома, я увезу тебя к себе. Пусть эта грымза перебесится! — грубо заявил Сергей. — И я тебя не брошу, поняла? Я в тебе души не чаю, а ты говоришь про какое — то предательство!

— Это ты во всем виноват… — произнесла я.

— Я?!

— Если бы не ты, ничего бы этого не случилось…

— Настя, тебе девятнадцать лет! Какая мама?! В твоем возрасте некоторые замуж выходят! Ты имеешь право ходить куда хочешь и делать что хочешь! Ты же дееспособная, верно?

— Дееспособная. Но она моя мать. Она считает, что я серьезно больна, и не могу отвечать за свои поступки.

— Это она серьезно больна! Поднимать руку на собственную дочь… Это дебилизм!

— Ты ничего не знаешь.

— Я все понял по твоей реакции. Считай, что уже все знаю!

— Ты идиот, Сергей.

— Почему идиот? Если я люблю тебя и переживаю за твою жизнь, значит я — идиот?!

— Я тебе еще днем все сказала.

— И поэтому раздвинула ноги.

— Потому что думала, что ты отстанешь от меня! Ты куда — то пропал, потом приперся и вконец мне все испортил! Тебе этого мало?! Что тебе еще нужно?

— Прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Поздно! Уже обидел! Будь добр отвези меня домой и навсегда исчезнуть из моей жизни!

— Настя, успокойся…

— Нет, не успокоюсь! Не успокоюсь, пока ты меня не оставишь в покое!

— Хорошо.

Мы подъехали к моему дому спустя полчаса.

Я вышла из машины.

— Я подожду тебя здесь.

— Не надо. Уезжай.

— Настя…

Из подъезда вышла моя соседка, баба Вера, с третьего этажа.

— Все, я побежала! Прощай! — и я убежала, боясь, что дверь в любой момент закроется.

— Здравствуй, Настя, — поздоровалась пожилая женщина.

— Здрасти, баба Вера!

— Это твой жених?

— Нет, меня просто подвезли.

И я быстро поднялась на первый этаж. Выглянула в окно.

Все еще стоит.

Упертый мужик.

Я набралась смелости и постучала в дверь. Мысленно приготовилась к необратимым последствиям. Мать имела привычку обижаться долго и основательно. И плюс постоянно напоминала, как я нехорошо с ней обошлась. Да еще врачу доложит о моем неподобающем поведении!

Мама открыла не сразу.

Хорошо, что хоть вообще открыла! Иначе бы пришлось переезжать к Сергею.

— Пришла? — резко произнесла мать.

Я молча прошла в комнату.

Она пошла за мной. И стоило мне повернуться, как получила затрещину.

— Шлюха! — заорала она словно обезумевшая.

Это было ожидаемо.

На какое — то время я растерялась, ожидая продолжения.

— Значит так… Завтра мы едем к врачу. Чтобы быстро привела себя в порядок! Иначе я снова отправлю тебя в психушку! — отчеканила мама и, развернувшись, ушла в свой зал.

Я в ответ не сказала ни слова. Хотя очень хотелось.

Временами начинала ее ненавидеть. За каждую причиненную обиду, за каждое проклятие, которое получала автоматом, если что — то делала не по прихоти собственной матери. За каждое слово, которым она пыталась принизить или вообще унизить, дабы я не строила никаких иллюзий.

“Ты никто, и будешь никем!”.

Кое — как успокоившись, приняла ванну и ушла спать, не сказав ни слова.

И только сейчас обнаружила, что снова оставила телефон у Сергея.

Теперь меня мать точно прибьет.

Но, несмотря на всю жестокость, с которой она со мной обращалась, я продолжала ее любить. Я провела с ней четверть своей жизни. Помочь мне, кроме нее, было некому. А пребывать в постоянном одиночестве очень тяжело.

Утром меня разбудила мать своими громкими криками.

— Ты что, не заводила будильник? — спросила она меня совершенно спокойно.

Хорошо, что ее пятерня на моем лице постепенно сошла на нет.

Иначе бы врачи заподозрили неладное.

Хотя о чем это я… Им всегда было наплевать на мое состояние и на мои взаимоотношения с матерью. Это она жертва, а я тиран с социально — опасным заболеванием.