Придется поднимать пятую точку и идти за таблетками.

Или же я все — таки сильно переволновалась из — за последних событий?

— Никит, я схожу за таблетками? У меня глаза сильно болят. Я полежу и потом к тебе опять приду, хорошо?

— А что я один буду делать? — ответил Никита. — Мне одному скучно!

— Тогда я полежу на крылечке. Немного!.. Хорошо?

— Хорошо. Только пять минут! Потом приходи, замок будем строить.

Его невозможно уговорить. Одному ему скучно, видите ли.

Оно и понятно. Без мамы с ним практически никто не играл.

Я довольно редко бывала у сестры в гостях.

Я расстелилась на раскаленном от солнечных лучей крыльце и вытянула ноги, сбросив на дощатый пол свои черные балетки с бантиками.

Легче не стало. На жаре уж точно!..

— Ну как, тебя отпустило? Давай уже играть! — через пару минут позвал меня Никита.

Я мысленно выругалась. С этими детьми никакого покоя!

Тогда уж точно рожать не стоит. С моим — то вечным недомоганием!

Нет уж. Все — таки возьму свои таблетосы, несмотря на возмущения своего малолетнего племянника.

Плохо, что с собой никакой книжки не взяла. Обычно чтение помогало вернуть глаза на место.

Телефон — то без Интернета.

Я вошла в дом и, вытащив из сумки белую коробочку, выпила таблетки. Пошла на кухню, налила воды и жадно выпила все до последней капли. Вернулась в зал и упала на прохладный диван, свободно вздохнув.

Как достала эта жизнь беково…

Несколько минут я пялилась в потолок, мысленно молясь, чтобы это гребанное побочное действие от моего любимого галоперидола наконец — то прекратилось. Как раз в этот момент в дом зашел Никита — он, видимо, меня потерял.

— Ты пришла в себя? Пойдем играть! — требовательно произнес он.

Я села на диване, спустив ноги. И поняла, что больше не могу.

— Алло, мам? — Никита как раз ушел в спальню, и я успела набрать матери. — Пол уже высох?

— Да, высох немного. А что?

— Я возвращаюсь домой. Я больше не могу.

У меня отношения с племянником были далеко не идеальные.

С самого его рождения Никиту я невзлюбила. Пусть он и маленький, но во мне взыграла ревность. Меня бесило, что с ним постоянно нянькаются. Умиляются, какой он хорошенький, милый, уси муси — пуси!

А на меня, простую шестиклассницу, на тот момент уже больную, никто внимания не обращает. Всем пофиг.

Но тут другой случай: Никита просто меня довел.

Я понимаю, что он бедный несчастный ребенок, который нужен только своей матери.

Но всему есть пределы.

— Приходи, — хмыкнула в ответ мама и отключилась.

— Поиграем в шахтеров!? — в зале появился Никита, надев на голову детскую каску.

— Нет. Я пошла домой. Слишком плохо себя чувствую.

Он проводил меня удивленным взглядом.

— Пошла домой? — поинтересовался Айкин, когда я прошла мимо него к калитке.

— Да. Плохо себя чувствую.

Хотя я даже не представляю, как в таком состоянии дойду до дома.

— Ну ладно. Пока.

— Пока! — крикнул мне Никита.

Я вяло махнула рукой.

Это был уже вечер, и жара немного спала. Стало чуточку прохладнее. Народу не так много.

Я двинулась по тропинке через дома и вышла к дороге. Посмотрела по сторонам своими закатанными глазами и пошла, оглядываясь в страхе, что может внезапно появиться машина.

Дошла до бывшей церкви — одноэтажное желтое здание с крестом на крыше. После в нем сделали Воскресную школу, но и она недолго продержалась. В данный момент там кондитерская.

Потом прошла через дома.

В этом месте был старый на тот момент каток. Сейчас его уже отремонтировали, но в те годы жители близлежащих домов строчили заявления с просьбами сделать нормальную игровую площадку для своих детей.

Их очень долго игнорировали, и только спустя несколько лет местные власти соизволили все сделать.

Я вышла к базару и прошлась по асфальтированной дорожке через поле.

По одну сторону базар, по другую — пятьдесят пятый садик, в который я ходила, когда была совсем маленькой.

Дальше шла очередная “Мария — Ра”, коих на данный момент было уже три.

Третья находится рядом с психбольницей.

Прошла по площади, и почувствовала, что глаза медленно, но верно, возвращаются на место. Уже можно взглянуть себе под ноги и не бояться, что первая же машина собьет тебя насмерть.