– У тебя, наверно, неправильное представление обо мне формируется,- решил он разорвать нависшую тишину.- Мне не жалко. Если есть возможность не конфликтовать, я её использую.

– Часто говоришь «да» вместо «нет»? Ты мягкий. Уступаешь, соглашаешься, не защищаешься. Раз не защищаешься – значит слабый!

Вот почему мне было обидно за него? Ведь мы не знакомы. Ну, оборотень, не лезть же, каждого двуликого защищать. Не поняла свои порывы.

– Какая простая логика!- усмехнулся Марко.- Сделать доброе дело – значит проявить слабость.

– Меньше трёх часов мы знакомы, а я уже видела, как куча народу посидела на твоей шее, -возмутилась я.

– Тебя это задело,- с игривым лукавством покосился на меня, заставив вспыхнуть щёки краской.

Мне пятьдесят три года! Меня ни что не может вогнать в краску, возмутить и удивить! Так казалось.

– Ты в кого оборачиваешься? Твой зверь волк или сурикат?

– Волк,- он улыбался с лёгкой снисходительностью. Он считает себя старше меня, поэтому так смел.- В действительности доброта – это сила.

– В чем заключается эта сила? Ты позволяешь им тобой пользоваться, это приводит к развязности всякой сволоты.

– Каждый из моих знакомых благодарен, что я есть,- был ответ.

– Никто из тех, кого я видела на рынке, твою доброту не ценит, поверь мне,- я уставилась на него, а он продолжал по-доброму мне улыбаться. Хоть кол на голове теши такому.- Дай-ка я разберусь в тебе. Ты корыстен? Высокомерен? Посмотрите, как я добр, это моё превосходство над вами.

Марко не ответил, а рассмеялся в полный голос. Тогда я продолжила.

– Ты волк, в тебе нет угодничества людям по-природе. В чём тогда секрет? Ты строишь себе репутацию этакого замухрышки, в которого все плюют, или ищешь выгоду? Хотя какая выгода от того, что об тебя ноги вытирают.

– Тебе обидно за меня,- утвердил он.

– Мне до тебя дела нет. Я сейчас Ваньку дождусь и помашу тебе ручкой.

– А вдруг я маньяк,- он хищно улыбнулся.- Знаешь, о маньяках обычно соседи и знакомые говорят, что они были хорошими добрыми людьми. Вот я скрытый маньяк и насильник, утаскиваю тебя к себе в логово.

– Замолчи и останови машину,- нет, я не паниковала, просто стало неприятно от таких разговоров.- Зверя я твоего не чувствую, твою тактичность и мягкотелость восприняла всерьёз. Останови!

Он притормозил по первому требованию и продолжал смотреть на меня с печалью.

– Прости, я не хотел тебя напугать.

– А ведь ты прав,- я посмотрела ему в глаза. Кромешная мгла.- Опасен такой человек, как ты. Вспыльчивый нрав не бывает лукав. А ты - хрен знает что.

Я вышла из машины и пошла по дороге.

Стояла удушливая жара летнего вечера. Жужжали насекомые в пропитанном запахами леса воздухе. Тишина. Машин нет, и только одна капсула смерти дребезжит за мной следом.

– Алён, куда ты на ночь глядя? Переночуешь у меня. Я не маньяк,- сказал в открытое окно, а потом остановил машину и выскочил ко мне.

Марко шёл спиной вперёд. Мелькал прямо передо мной, и все попытки его обогнуть, не увенчались успехом. Я уводила взгляд, а он выгибался, пытаясь заглянуть в глаза.

Я чувствовала себя семнадцатилетней девчонкой, надувшейся на своего парня, и от этого становилось весело и тепло на душе.

– Ты не знаешь, кто я,- глядела на его счастливое лицо и усмехалась.- Думаешь, просто так девушек в багажниках возят.

– Тебя выкрали погибшие в машине волки, Иван за тобой приедет. Я б тоже такую, как ты, выкрал. Красивая, молодая, ещё и Дамка.

Он остановился, и я уткнулась носом в его плечо, почувствовав запах его пота. Такой странный, дурманящий…

Какой-то туман наваливался на сознание, а тело пробивала мелкая дрожь. Желание одолело. Не только захотелось посмотреть, что там у него под одеждой, слиться телом с ним, захотелось объятий и спокойного пребывания рядом. Необъяснимая тяга к Марко опьянила, и всё моё прошлое стало неважным. Спрятались в памяти переживания и старинные чувства. Я словно заново родилась и ощущала сладкое волнение, как в первую влюблённость. Так странно, необычно, необъяснимо…

– Чувствуешь?

– Да. Кушать хочу. Сейчас в обморок упаду.

– Алёна, ты откуда?- я улыбался самой очаровательной улыбкой, какую только мог изобразить. А девочка кушала и нихрена не реагировала на мои знаки внимания. Поторопился я с выводом, что любая пойдёт со мной, стоит только поманить.

Но это Дамка, избалованная мужским вниманием. Вела себя, как королева, нос задравши. Сидела в своём развратном платьице, на тонких лямках, что еле-еле прикрывало попу. Одежда от нижнего белья мало чем отличалась.