Утром, когда пансионеры заканчивали завтрак, в гостиную заглянул таксист. - Привет соотечественникам!
– улыбнулся он дружески.
– Я к вашим услугам. Как вам нравится французская кухня? - Очень нравится!
– сообщила Ольга.
– Мы с мужем чревоугодники. - В Женеве когда-то поселился американский писатель Брет Гарт, тоже большой чревоугодник, но у него бывали и черные дни, когда он жил впроголодь. Очевидно, в один из таких дней он и написал: "Все здесь грандиозно и эффектно, и дым французской кухни проникает в ваше окно вместе с запахом хвои". И таксист весело рассмеялся. - Бедненький!
– сыто пожалела американского писателя Ольга.
– Надо быть очень уж голодным, чтобы даже запах хвои будоражил желудок. - Я договорился с нашим соотечественником-юристом!
– сообщил таксист. Он вас ждет и горит желанием серьезно помочь. В комнате Федор собрал банковские документы, на которые у него были огромные надежды. - Может, ты останешься?
– предложил он Ольге. - Если я была согласна отправиться за тобой в Сибирь, то лишить себя удовольствия поехать в банк или к юристу никак не могу. Да и переводчик тебе просто необходим. Федор согласился, хотя очень беспокоился, не случится ли чего в банке, где ему предстояло получить законное наследство. Но в душе он был счастлив: Ольга верит в него, она его любит. Иначе разве она пошла бы на такое - выкрасть документы мужа, подставить его и сбежать с ним, с Федором, за границу. - Далеко ехать?
– спросил Федор, когда вся семья уселась в такси. Таксист рассмеялся. - Его офис находится на улице Чистилища! Есть и такая в Женеве. Когда Марк Твен жил в этом городе, он, пройдя как-то раз по улице Ада и выйдя на улицу Чистилища, заявил своим приятелям, сопровождавшим его: "Я, вероятно, отправился в плохом направлении". Машина опять выехала на главную улицу Рю-де-Марш, где сплошной чередой тянулись многочисленные магазины и магазинчики. Таксист кивнул в сторону одного из Них. - Если вы нуждаетесь в сувенирах для друзей в России, то здесь вы будете иметь скидку. Просто скажете, что пришли от меня. Здесь самые лучшие ножи, часы, открытки, альбомы, пивные кружки из резного дерева и цветных камней, фигурки швейцарцев в национальной одежде, альпенштоки, рубашки, майки, блузки с символикой и видами Женевы... Федор слушал болтовню водителя, но думал совершенно о другом. В комнате он на всякий случай выписал на лист бумаги полное название банка, чтобы не показывать каждому бумаги, и сейчас решал: стоит ли обратиться с этим делом к юристу или ограничиться консультацией о возможности получения вида на жительство в Женеве и общими сведениями о банках и тайне вклада. Его положение было незавидным. По любому из документов, имеющихся в кармане у Федора, швейцарская полиция имела полное право арестовать его и выслать из страны. Получить политическое убежище не было никаких шансов. Ведь в России, по мнению Запада, победила демократия. А преступники, каким стал Федор, и он не обманывал себя на этот счет, во всем мире преследуются по а закону, если не находятся у власти. Такси выехало на набережную. На фасадах домов ветер раздувал яркие желтые и ^ красные полотнища. Эти полосы материи удивительно красиво сочетались с сотнями таких же красочных разноцветных зонтиков и тентов, которыми были прикрыты окна и балконы от летнего солнца. - Цвета герба кантона Женева!
– пояснил таксист, заметив объект внимания Федора.
– Кстати, возвращаясь к вчерашнему разговору о легкомысленных развлечениях. Если вас интересуют суперзротические издания, то на улице Серветт и в переулке д'Этив есть крохотные полутемные магазинчики, которые ими торгуют. Действует закон о свободе печати!
– засмеялся таксист.
– Но женевцы не смотрят эротику и не посещают ни такие магазинчики, ни такие кинотеатры, как "Ампир" или "Корсо", что на улице Каруж. Все это для иностранных рабочих и студентов. - Я тоже не смотрю эротику и не покупаю эротические журнальчики! засмеялся Федор.
– Имея такую красавицу жену, все это ни к чему. - Понимаю!
– согласился таксист... Владелец юридической конторы незамедлительно принял клиентов, как только миловидная длинноногая секретарша доложила о их прибытии. - Голдвин!
– представился он.
– Но не тот, который "Метро, Голдвин, Майер"!
– добавил он с улыбкой.
– Я тоже в свое время вынужден был бежать из Одессы. Федору понравился этот старый еврей из Одессы. - Вынужден вас огорчить, - начал Голдвин, когда он и его новые клиенты расположились в глубоких креслах, а таксист тихо вышел из кабинета. Готовится новый законопроект, согласно которому значительно расширяются полномочия полиции, касающиеся розыска и содержания под стражей беженцев из других стран. Правительство обосновывает его необходимостью принять жесткие меры в борьбе против торговли наркотиками, которая захлестывает страну. Закон в первую очередь направлен против "наркотуристов", в основном граждан африканских и азиатских стран, которые по прибытии в Швейцарию ходатайствуют о предоставлении им политического убежища, заранее зная, что прошение их будет отклонено. Однако рассмотрение дела занимает как минимум полгода, и все это время так называемые "беженцы", находящиеся в Швейцарии на основании временного разрешения, имеют возможность заниматься наркобизнесом, контрабандой и другими противозаконными делами... Голдвин перевел дух, и Федор воспользовался паузой и спросил: - А с чего вы решили, что мы беженцы? - На лице написано!
– хитро усмехнулся Голдвин.
– Я помогаю беглецам из бывшего Союза. Но вы должны довериться мне. Тогда я сообщу вам все, что необходимо знать в вашем положении. - Федя, не мешай господину Голдви-ну!
– мягко вмешалась Ольга. Голдвин только улыбнулся. В книге регистрации Федор был записан совсем под другим именем. - В настоящее время лиц, ожидающих разрешения на жительство, полиция может задержать не более чем на тридцатидневный срок, и то только в том случае, если власти уже отклонили прошение о политическом убежище. Новый законопроект предусматривает административное задержание лиц, ожидающих разрешения на жительство, на срок до трех месяцев, если же власти посчитают, что у данного субъекта нет основания для получения разрешения, то этот срок может быть продлен до девяти месяцев. Закон дает полиции право депортировать иностранцев в любом случае, если даже только подозревает их в торговле наркотиками и оружием, в рэкете и тому подобном. - Сурово!
– вырвалось у Федора. - "Эмнисти интернейшнл" уже заявило протест по поводу того, что новые правила практически лишают беженцев элементарной защиты, поскольку, находясь в заключении, практически невозможно повлиять на ход рассмотрения своего дела и содействовать положительному решению. Однако закон никоим образом не противоречит швейцарской конституции. Можно спорить о моральной стороне дела, однако юридически он совершенно безупречен. Это я вам говорю! Противники законопроекта добиваются выноса его на референдум, но питать иллюзии не стоит. Скорее всего, законопроект будет одобрен. Может быть, в Женеве и в других либеральных франкоговорящих частях страны противников этого законопроекта будет и большинство, однако консервативное немецкоговорящее большинство страны, а это почти семьдесят процентов, обеспечит его принятие. - Так что ловить нечего?
– грустно спросил Федор. - Почему?
– хитро улыбнулся Гол-двин.
– Право на жительство в Швейцарии оформляется одновременно с правом на работу. Как у вас с финансами? поинтересовался юрист. - Надеюсь, что все будет отлично!
– уклонился от ответа Федор. Его насторожила такая забота, сначала со стороны таксиста, а теперь и со стороны Голдвина. - Тогда я вам скажу следующее, - продолжил Годдвин.
– Швейцарские законы запрещают продавать недвижимость иностранцам, но бывают случаи, когда такое право предоставляется местным органам самоуправления. Например: когда выставлено слишком много домов на продажу, а они не находят спроса внутри страны, когда надо помочь какому-нибудь курорту продать квартиры иностранцам... - И тогда можно будет получить вид на жительство?
– обрадовался Федор. - Купленная квартира или дом не дает права на жительство, но консул может выдать визу на шесть месяцев и продлить ее еще три раза подряд. - Консул!
– задумчиво протянул Федор. Такой вариант его явно не устраивал. И Голдвин сразу заметил это. - Если у вас есть деньги, вы можете открыть свою фирму или организовать компанию вместе с женой, - нашел другой вариант опытный юрист.
– Докажете властям для них пользу: большие налоги, рабочие места, экологически чистое производство. Тогда вам дадут и вид на жительство. Правда, в Женеве труднее открыть фирму, чем, скажем, во Фрибурге или в кантоне Граубюнден. Хорошие условия еще и в кантоне Цуг. Но это вовсе не означает, что там легко открыть фирму. Вообще, чем больше город, тем труднее, чем больше развита там промышленность, тем меньше льготных условий. - Вы поможете мне открыть фирму, скажем, в кантоне Цуг?
– спросил Федор. - Если вам захочется открыть дело в кантоне Цуг или в соседнем Фрибурге, то я пошлю вас к своему коллеге, который занимается этими кантонами и городами. Дело в том, что адвокаты в Швейцарии работают только в своем районе. И более или менее конкретно я могу ручаться только за свой район. - А помочь открыть дело в Женеве вы сможете?
– напрямик спросил Федор. Годдвин доброжелательно ему улыбнулся. - Постараюсь помочь! Конечно, если вы мне все же сообщите: какими средствами вы располагаете и где держите деньги. Федор достал и протянул Голдвину листок бумаги, на котором записал название банка. - О-о!
– воскликнул Голдвин, едва взглянув на листок.
– Это старинный и очень солидный банк. Конечно, он не современник первого банка, открытого в 1337 году Персифалем де Медичи, и создан не во времена Кальвина, который в боль-шой степени способствовал концентрации капитала в Женеве, утвердив строгие кано-ны жизни, проповедуя бережливость и бо-рясь с расточительством. Кстати, это по его предложению в Женеве был установлен самый низкий процент за предоставление кредита во всей Европе. Гугеноты перевели сюда огромные состояния после Варфоломеевской ночи. Затем были Французская революция, наполеоновские войны, революции 1830 - 1848 годов, крах империи Наполеона III в 1870 году. Все это вызывало бегство капитала в спокойную Швейцарию. Ее называли "Тихий уголок Европы". А после вечного нейтралитета, объявленного в 1814 году, капиталы потекли рекой уже изо всех стран мира. - Налоги в Швейцарии большие?
– спросил Федор. Голдвин с интересом взглянул на собеседника. - Статья четвертая Закона о налогах гласит: "Иностранец имеет право на исчисление налога на базе его годичных расходов". Могу вам сказать по секрету, что эти расходы могут только в пять раз превышать стоимость занимаемого иностранцем жилья, если оно не меблировано, и только в два раза, если виллу или квартиру он сни-мает с полной обстановкой. Иностранцы, проживающие в Швейцарии, не обязаны сообщать финансовым органам кантонов, в которых они проживают, размеры своих доходов и состояний. И иностранцы этим пользуются. Один поляк, приехавший с большой семьей, заявил свой годовой доход в 30 тысяч франков. Кантональные власти предоставили ему социальные льготы: бесплатное медицинское обслуживание, детям бесплатное образование. - А на работу трудно устроиться?
– волнуясь, спросила Ольга. Годцвин улыбнулся красивой женщине. Эта семья очень занимала его. Таксист был прав: этим было что скрывать и возвращение в Россию для них - смерти подобно. А следовательно... - Коротко расскажу и о рынке рабочей силы, - охотно продолжил он рассказывать.
– Если не брать иностранцев, работающих в посольствах и других организациях, таких, как Европейское отделение ООН, то можно выделить две категории иностранцев, живущих и работающих в Швейцарии: первая - это так называемые "осевшие", то есть проживающие в Швейцарии постоянно в течение многих лет и в связи с благонадежностью получившие право на неограниченное проживание в. стране, и так называемые "годичники", то есть иностранцы, которым необходимо ежегодно возобновлять полученное разрешение на работу и проживание. Эти две категории постоянно учитываются властями. Но, кроме них, существуют и "генцгенгеры" ("переходящие границу") - иностранцы, живущие в соседних странах, но работающих в Швейцарии: немцы, французы, итальянцы, австрийцы, лихтенштейнцы. Работодателям они особенно выгодны: обеспечивая стопроцентную квоту занятости, можно экономить на социальном строительстве и на расходах по инфраструктуре. За последнее время роль "генцгенгеров" значительно выросла. А фирмы стали создавать предприятия вдоль границ. Все крупные женевские фирмы каждое утро посылают свои автобусы на франко-швейцарскую границу в Мой-Сулазе и забирают там персонал, в котором нуждаются. Без этих "генцгенгеров" закрылись бы крупные универмаги, гостиницы, рестораны и клиники. Тысячи пар рабочих рук ежедневно приезжают в город на Роне. В кантоне Тессин их называют "фронталье-ри"... Еще сезонные рабочие прибывают на несколько месяцев для работы в сельском хозяйстве и строительстве. А летом под видом туристов прибывают десятки тысяч учащихся, чтобы подработать на следующий год учебы. Существуют еще "черные" рабочие - нелегалы. "Торговля рабами" из Турции, Португалии, Испании, Италии практикуется не только иностранными мошенниками. К сожалению... Но это приносит огро-мный доход. Слишком много в мире нищих, готовых работать за половину той платы, которую обязан каждый пред-1 приниматель платить легальным рабочим. - В общем, ловить нечего!
– мрачно констатировал Федор. - А что вам-то беспокоиться?
– спросил Голдвин.
– Если у вас столь же надежны бумаги, как название банка, то участь "черных" рабочих вам не грозит. - Банки лопаются или их грабят!
– с тревогой сказал Федор. Голдвин расхохотался. - В Швейцарии еще не было ни одного случая грабежа банка!
– сказал он снисходительно.
– Мафия всего мира хранит свои деньги здесь. Навряд ли найдется сумасшедший, который захотел бы, чтобы его нашли собственные коллеги раньше полиции и порезали на мелкие кусочки. А вот банк, открытый одним мошенником и аферистом, был вскоре вынужден закрыться, причем под давлением самих банков. Для них .надежность - самый лучший капитал. Во всех западных странах власти могут потребовать от банков полного отчета об их деятельности и о взаимоотношениях с клиентами. В Швейцарии банки отказываются давать отчет даже правительственным органам. Банковская тайна возведена в закон. А сама система обеспечения банковской тайны доведена до совершенства. Достаточно упомянуть практику ведения "номерных счетов", при которой клиенты известны банковским служащим только под четырехзначными номерами. Кто скрывается под этими номерами, знают лишь руководители банков, а часто это неизвестно даже им. - И нельзя купить служащего, который за кругленькую сумму все бы разузнал?
– удивился Федор. Он-то судил по служащим российских банков, значительная часть которых была под пятой у мафиози, а служащие всегда были рады подработать, продав какой-нибудь секрет. - Это исключено!
– успокоил Федора Голдвин.
– Новым законом о разглашении банковской тайны штраф увеличен до пятидесяти тысяч франков. - Французских?
– презрительно сказал Федор. - Швейцарских!
– ответил Голдвин.
– Нацисты прекрасно используют номерные счета. Часто банк получает шифрованную телеграмму, в которой указан пароль и номер счета, с требованием переслать деньги, такую-то сумму, например в Боготу. Юрист охотно отвечал на вопросы молодых и, видимо, весьма богатых клиентов. Федор заметно повеселел. И Ольга, глядя на него, тоже улыбнулась. Появилась надежда, что здесь, в Швейцарии, деньги дяди Семы Пятницкого не пропадут. - Вы меня успокоили!
– признался Федор.
– Как только я улажу финансовые дела, я обращусь к вам уже как к своему юристу! Таксист ждал новых знакомых, будто ему и зарабатывать не надо было. Ни он, ни Голдвин не взяли пока с Федора ни одного франка. Федор спросил тихо у Ольги, когда они подходили к машине: - Ты веришь в альтруизм? - Не будем делать поспешных выводов!
– успокоила она.
– Может, здесь просто люди другие?.. Банк, к которому привез их таксист, располагался в глубине красивого сада. На здании не было даже простой таблички с надписью: "Банк". А интерьер поражал роскошью: стены облицованы мрамором, в центре зала бронзовый фонтан с подсветкой, а вокруг него вазоны с цветами. Не меньше ошеломило и то, с какой быстротой занялись бумагами Федора. Он получил право распоряжаться десятью миллионами долларов, что были положены на его счет в банке, и приблизительно на такую же сумму золотом, лежащим в сейфе хранилища. Бесшумный лифт опустил Федора с семьей и сопровождающим их заместителем управляющего банком в хранилище. Повсюду тихо работали кондиционеры. Вделанные в стены сейфы были украшены черным и красным деревом. Вес выглядело старинным, надежным, солидным. Кроме золота, в сейфе находились изумительной красоты бриллиантовые украшения. Федор сразу же предложил Ольге: - Надень. У Ольги радость быстро погасла в глазах. Она со вздохом разочарования сняла дорогие украшения и протянула их Федору со словами: - Их негде хранить... Федор нежно поцеловал ее и успокоил: - Все образуется! А пока, ты права, пусть они лежат здесь, в сейфе. Тем более что оплачен он на пять лет вперед. Федору выдали пластиковую карточку, и теперь он мог не связываться с наличными, за все расплачиваться обязался банк, конечно, в пределах той суммы, что хранилась в нем на счету клиента... Из банка Федор выходил уже совсем другим человеком. По-другому светило солнце, дышалось легко и свободно. - Оказывается, хорошо быть богатым!
– сказал он Ольге. - Даже если богатство не тобой нажито?
– хмуро спросила Ольга. - Я не воровал!
– пожал плечами Федор.
– А наследство есть наследство.
– Федор обиделся.
– Хорошо! Давай все вернем государству и сами вернемся с повинной, может, простят, не расстреляют. Ты этого хочешь? Ольга испугалась его решительности. - Не глупи, Федя!
– тихо сказала ока.
– Если бы я этого хотела, то не пошла бы на преступление... Она оборвала фразу, но Федор зло добавил: - Ради меня?.. Что же ты не сказала этого? - Ради нас, Федя! Ради меня, ради тебя, ради Сашеньки!
– ответила, улыбнувшись, Ольга.
– Просто я вдруг подумала, что нам не дадут спокойно жить одним, никому не мешая. - В одиночку не выжить?
– усмехнулся Федор. - Да!
– согласилась Ольга.
– Ты точно сформулировал. А с документами как? - Деньги есть - купим! Живы будем - не помрем! Нам дико везет, Оленька! Удалось удрать от тюрьмы, а значит, от смерти , получить ден ьги... - Почему от смерти?
– испугалась Ольга. - Потому что меня бы зарезали во сне, - пояснил Федор.
– Я, считай, половину банды положил. Вторая половина не стала бы со мной церемониться. - Ты считаешь, что все позади?
– спросила с надеждой Ольга. Федор не мог обманывать любимую, поэтому честно ей сказал: - Могут достать и здесь! Надо быть настороже. Они вышли из старинного сада. Таксист их ждал неподалеку. Но не успели они направиться к его машине, как у самого выхода столкнулись с мужчиной лет сорока, спортивного вида, черноволосого. - Ольга!
– радостно воскликнул он. Ольга испуганно замерла, но, вглядевшись в лицо мужчины, заулыбалась: - Франсуа!

7

Генерал вызвал Корнилова в тот же день, когда он подал на его имя докладную записку. - Вы верите в этого индивидуалиста?
– спросил он прямо. - Федор Пятницкий доказал, что его неплохо научили убивать и выживать в самых экстремальных условиях. Поэтому я И подумал, что такой человек может нам пригодиться. - Вы правы во всем, кроме одного, - поправил подчиненного генерал, мы обязаны верить тем людям, с кем идем на трудное, подчас смертельное задание, и не верить предателям и изменникам. - Федор Пятницкий - не предатель и не изменник!
– твердо сказал Корнилов.
– Судя по материалам дела. Обстоятельства сложились против него. Подставили его классически, профессионально. Ему ничего другого не оставалось, как стать самому судьей и палачом. - Насколько я знаю, он допустил две серьезные ошибки, которые чуть не стоили ему жизни. Но тогда он рисковал лишь собственной жизнью. Не получится ли так, что он завалит дело из-за своей бесшабашности? - Конечно, в одиночку ему не справиться, - согласился с генералом Корнилов, - но если рядом с ним будет верный и опытный человек, то много времени не понадобится, чтобы из супермена сделать опытного разведчика. - Вы уже продумали, кого можно к нему подключить?
– спросил генерал. Чтобы не вызвать подозрений у швейцарских властей. Наверняка такой человек, как Пятницкий, привлечет их внимание, а может, и внимание западных спецслужб. - У Федора Пятницкого сильно развито чувство патриотизма!
– заметил Корнилов.
– Я специально звонил в часть, где он проходил воинскую службу, и узнавал у заместителя командира по воспитательной работе. Он горячо выступал против развала Союза. - Слушая рассказ о достоинствах Пятницкого, - усмехнулся генерал, поневоле забываешь о том, что этот безукоризненный во всех отношениях человек отправил к праотцам дюжину врагов, и по закону он - убийца! - В смутное время точки отсчета сдвигаются!
– осторожно заметил Корнилов.
– Меня, например, больше смущают депутаты-воры, депутаты-мошенники, депутаты-преступники. - Так кого вы наметили для работы с Пятницким? - Волкова!
– ответил Корнилов.
– Он у нас "одинокий волк", ему нужен партнер. И характер его работы позволяет ему познакомиться с Пятницким совершенно открыто. Есть еще один фактор: Волков хорошо знаком с Ольгой - любовницей Пятницкого. Я нашел в его отчетах сообщение об этом. После разговора с мужем Свётлицкой - это девичья фамилия Ольги - стало ясно, что отношения были настолько теплыми, что муж даже как-то приревновал ее к нашему агенту. - И было из-за чего?
– намекнул генерал. - Нет, - уточнил Корнилов, - теплые и дружеские отношения, но не больше. Волков, надо честно признаться в этом, приложил немалые усилия для того, чтобы превратить теплые и дружеские отношения в нечто большее, но не преуспел в этом ни на йоту. И еще тогда он высказал предположение, что Ольга влюблена в некоего Федю, однажды она при Волкове назвала так стоящего рядом мужа. И очень смутилась при этом. - Муж не устроил скандала? - Он сделал вид, что не расслышал, - пояснил Корнилов, - хотя Волков клянется, что каменное лицо мужа свидетельствовало об обратном. - Они действительно похожи?
– поинтересовался с улыбкой генерал. - Муж - слабая копия Пятницкого, - улыбнулся в ответ Корнилов. - А вы выяснили, почему Пятницкий выбрал Женеву, а не Париж!
– спросил генерал.
– Если не ошибаюсь, несчастный рогоносец нз МИДа должен был лететь к месту новой службы именно в Париж? - Как я предполагаю, Ольга, очевидно, заметила отсутствие фотографии, которую выкрал Потапов, чтобы предъявить ее для опознания соседке по дому Пятницкого. А кто уж сориентировался в аэропорту, трудно пока установить. - Это не связано с банками Швейцарии?
– намекнул генерал.
– Там, говорят, мафия предпочитает держать свои деньги. И не только мафия, все разведки мира ведут свои денежные дела через швейцарские банки. Я слышал, что именно вам поручено подготовить доклад о своеобразии денежного рынка и рынка капиталов Швейцарии? - Да!
– согласился Корнилов.
– Банковский бизнес там достиг таких размеров, что стал довлеть над экономикой Швейцарии. Все остальное по сравнению с банками кажется карликовым. - Есть какая-нибудь зависимость швейцарских банков от других? - Рынок краткосрочных операций не развит в стране. В отличие от стран Западной Европы государственная краткосрочная задолженность в Швейцарии никогда не играла серьезной роли. Банки получают достаточно денег из-за рубежа и не нуждаются в краткосрочной поддержке их операций центральным банком Швейцарии. Они все равно опасаются вкладывать краткосрочные средства, полученные из-за рубежа, в долгосрочные проекты. Клиенты могут неожиданно отозвать деньги. Поэтому швейцарские банки вынуждены немедленно проводить "транзитные" операции, отправлять средства в финансовые центры Лондона и Нью-Йорка, где они могут быть освоены. Это и делает Швейцарию зависимой от других финансовых центров. Напротив, рынок капиталов очень хорошо развит в стране. Это позволяет заниматься крупными инвестициями внутри и вывозить капиталы за границу. Плотность банковской системы Швейцарии зависит от аккумуляции капиталов. Банковская тайна и номерная система способствуют такой аккумуляции, а уж банки знают нужное направление, куда вложить доверенные им капиталы, чтобы получить колоссальную прибыль. - Есть сведения, что Семен Пятницкий держал свои незаконно нажитые миллионы в швейцарском банке, - сообщил генерал. - Я думал над этим!
– ответил Корнилов.
– Но все же основополагающим мотивом отлета в Женеву послужила фотография. Любовники сделали правильный вывод, что у них не остается времени ждать самолета до Парижа, и они воспользовались тем, что въездная виза в Женеву еще действовала. - Влюбленная женщина проявляет чудеса храбрости и предприимчивости! вздохнул генерал, очевидно, от отсутствия влюбленной в него женщины. Выясните в уголовном розыске: не положил ли Семен Пятницкий на имя Федора какие-либо деньги или другие ценности? - Будет исполнено!
– пообещал Корнилов и удалился. Договорившись с Толстухой о встрече, Корнилов отправился в уголовный розыск. В поисках нужного кабинета он шел по коридору, читая таблички на дверях, и едва не столкнулся с моложавой рыжеволосой женщиной. От неожиданности она выронила из рук папку с бумагами, и он, по-спешно подняв ее, вручил женщине и из-винился. "Какое порочное лицо!
– подумал Корнилов.
– Я бы ей никаких дел не доверил!" Алла, а это была она, смерила взглядом наткнувшегося на нее Корнилова и прошла в комнату, где стоял копировальный аппарат "Ксерокс". Она обратила внимание на Корнилова с чисто женской точки зрения, автоматически, каждая женщина ищет в глазах мужчины поклонения своей красоте, ищет очередную жертву, подготавливает почву для очередной любовной победы. Алла даже и не подумала, откуда может быть этот статный, интересный мужчина. Много их ходило по разным делам по коридорам уголовного розыска, и ни один из них не оставался равнодушным к ее яркой красоте. "И этот такой же кобель!" - подумала она равнодушно. Ей быстро удалось выполнить поручение Юсуфа. И хотя ей казалось, что ее тело все еще находится в объятиях этого страстного дикаря, она думала о том, что он должен заплатить ей за добытые сведения гораздо больше обещанного. "Эти сведения для Юсуфа на вес золота!
– решила она.
– Вот пусть и платит столько, сколько я скажу". И, довольная собой, она сделала копию докладной Толстухи, в которой он подробно описывал события последних дней, закончившихся бегством Федора Пятницкого с Ольгой в Швейцарию, в Женеву. А Корнилов смотрел ей вслед и думал: "Надо же, какой магнит! Такая может свести с ума, оставшись холодной и равнодушной. Небось вьет веревки из своего мужа!" Встретившись с Толстухой, он прежде всего спросил о ней. - Скажи-ка мне, друг, кто такая здесь работает, рыжеволосая с лицом стервы? - Верно сказал, Корнилов!..
– сразу понял Толстуха, о ком спрашивает его новый приятель.
– Чья-то любовница из министерства. Поговаривают, что "засланный казачок-то". Стараются ее ублажать и не трогать. А главное, не загружать работой. Но ты вроде по телефону просил меня узнать о другом? - Встретил ее в коридоре, - пояснил Корнилов.
– Шла в машбюро с делом Пятницкого. Вот и заинтересовался. Толстуха насторожился. - И что это, интересно, она делала в машбюро с моим делом?
– спросил он озабоченно, как будто сам себя.
– Ладно, выясним!

– Ты выяснил?
– спросил Корнилов о деле, ради которого был направлен сюда генералом. - Мы располагаем лишь копией анонимки, с которой все и началось!
– заявил Толстуха.
– Там перечисляется собственность, которой якобы теперь располагает Федор Пятницкий. Ксерокопию я тебе сделал, можешь взять с собой. - Бутылка за мной!
– пошутил Корнилов...

Алла сняла копию с докладной Толстухи и оформила сдачу дела в канцелярии. Теперь можно было продумать разговор с Юсуфом, на каких условиях продать документ. "Сначала это нужно хорошенько спрятать. С Юсуфа можно будет взять и все десять тысяч!
– жадно размышляла она.
– Смешные мужики! За никчемную бумажку платить такие деньги! Хотя Федор Пятницкий вряд ли будет доволен. Ну, да Бог с ним. Его в России нет. Их разборки меня не касаются, если можно заработать. Да и где Юсуф будет искать Пятницкого? Европа - не Россия, где все покупается и продается!" - оправдывала она свою жадность. Алле был нужен предлог, чтобы, уехав , на время с работы, зайти домой и спрятать документ. С Юсуфом надо держать ухо востро. Утром Алла чуть не потеряла сознание При виде засохших разводов в подъезде.

Она не стала заглядывать под лестницу, где лежал труп зарезанного работника уголовного розыска, которого она не пустила к себе в квартиру. Его должны обнаружить послезавтра: уборщица мыла подъезд лишь один раз в неделю за ту зарплату, что она получала в ДЭЗе. Предлога искать не пришлось. Начальник Аллы попросил ее отвезти документы в министерство. Документы были секретными, и Алла воспользовалась случаем, чтобы взять табельный пистолет с собой. Она уже считала своими десять тысяч долларов, а такую сумму необходимо было защищать. Вот здесь оружие и могло пригодиться. Алле выделили машину с шофером. Она быстро съездила в министерство, сдала под расписку документы, но на обратном пути попросила шофера: - Коленька, мне надо на минутку заехать домой! Не сочти за труд. Коленька тоже мечтал хоть разок оказаться в постели у "рыжухи", такую кличку дали ей молодые сотрудники, поэтому не отказал в таком пустяке. Не будь Алла так увлечена своими мыслями, она бы, несомненно, заметила, что от самой конторы за ее машиной неотступно следовала черная "волга". Возле дома стояло несколько грузовиков.

– Придется вам, дорогая Аллочка, пройтись немного пешком, - сказал шофер. - Не подъехать! - Ладно, жди меня здесь, на углу, - согласилась Алла.
– Я не более чем через минут двадцать-тридцать. Она обещающе улыбнулась шоферу и побежала к дому. В подъезде Алла столкнулась лицом к лицу с Юсуфом. Вскрикнув от неожиданности, она хотела выскочить на улицу. Но путь преградил Перцев. Юсуф протянул Алле долларовые банкноты и произнес резко: - Документ! Алла пересчитала деньги. Было ровно пять тысяч. - А обещанная прибавка за срочность?
– напомнила она, улыбнувшись. Юсуф согласно кивнул головой и протянул еще одну пачку, в пять раз меньшую. Спрятав деньги в сумочку, где лежала ксерокопия докладной. Толстухи, она нахально заявила Юсуфу: - Этот документ стоит десять тысяч! С тебя еще четыре! - Хорошо!
– согласился Юсуф.
– Но у меня с собой больше денег нет. Отдай документ, вечером я тебе занесу остальные. Алла неожиданно даже для себя выхватила пистолет и сказала: - Вечером деньги, утром стулья! Тихий хлопок в кармане Юсуфа отозвался болью внизу ее живота. Она не успела нажать на курок, и Юсуф легко выбил пистолет из ее руки, а когда Алла упала, спокойно выстрелил из пистолета с глушителем ей в затылок. После этого Юсуф открыл сумочку, с которой Алла никогда не расставалась, и достал из нее ксерокопию и свои доллары. - Убери эту падаль под лестницу!
– приказал он Псрцеву. Сержант привычно потащил труп под лестницу, оставляя широкую кровавую полосу на загаженном полу. - Жадность фраера сгубила!
– равнодушно сказал Юсуф, провожая взглядом тело женщины, которая доставила ему прошедшей ночью ни разу не испытанное прежде наслаждение.

8

Федор посмотрел на оживившуюся Ольгу с удивлением и внезапно почувствовал что-то, похожее на укол ревности. - Познакомься, Франсуа! Это мой муж и отец моей дочери. Зовут его Федором. - Изменения в личной жизни?
– улыбнулся лукаво Франсуа.
– Прими мои поздравления! Крепкое рукопожатие Федор сразу оценил. Этот хрупкий на вид Франсуа имел стальные мускулы. - Наверное, вы можете говорить и по-английски?
– спросил он с намеком. Я, к сожалению, не понимаю по-французски. Ольга смутилась. Она поняла, что Федор немного приревновал ее к Франсуа. Но, как ни странно, это было ей приятно. - Разумеется!
– сразу же согласился Франсуа, легко перейдя на английский.
– Извините, но я не знал, что вы не владеете французским. - Это я виновата!
– вмешалась Ольга.
– Я так обрадовалась, увидев тебя, что забыла предупредить. У нас сложности в-жизни, Франсуа, мы ни с кем не можем видеться. И вдруг такая встреча! Ты ведь мне говорил, что мы друзья? - Друзья, друзья!
– подтвердил Франсуа.
– И я постараюсь это доказать. Но сложности, как я понимаю, у вас не финансовые? Кто с такими довольными лицами покидает один из старейших банков Швейцарии, не может испытывать денежных затруднений. - А что это за Швейцарский банковский союз?
– сразу же поинтересовался Федор.
– Солидный? Не разорится? - Не, не разорится!
– успокоил Франсуа.
– Швейцарский банковский союз был учрежден еще в 1897 году под названием "Базлер банкферайн". В Лондоне его презрительно назвали "Цюрихские гномы". Но эти "гномы" были одними из тех, кто превратил Швейцарию, бедную страну Европы, обделенную природными ресурсами, со скудной землей, удаленную от моря, в одну из самых богатых стран мира. - Да, я слышал, что Швейцария обогнала даже США по уровню жизни, а одно время занимала даже первое место в мире, - признался Федор. - Помогла историческая судьба!
– с удовольствием делился своими знаниями Франсуа.
– Когда в течение столетий не испытываешь тягот войны, не знаешь, что такое разрушение производственного потенциала и массовая гибель наиболее производительной части населения, то, согласитесь, есть возможность и разбогатеть. - Если к этому еще приложить старание, и умение, и прилежание!
– добавила Ольга.
– Из ничего и будет ничего! И еще можно добавить, что Швейцария прямо или косвенно выигрывала от войн, всяческих потрясений, типа революций, и других трагических событий в мире. Но это не умаляет ее достоинств. В прошлом веке она была известна лишь как производитель часов и сыров, а теперь стала одной из ведущих стран в машиностроении и химической промышленности. - Ну, сыры и сейчас производят еще в большем количестве!
– облизнулся Франсуа.
– "Грюйер", "Эмментальский"! Пальчики оближешь! К природным ресурсам, которыми в избытке обладает Швейцария, чистейшей воде и горному воздуху шутливо добавляют: "И молоко!" На альпийских и субальпийских лугах и пастбищах шесть месяцев в году пасутся коровы знаменитых симментальской и швицкой пород. В горах нежирные сорта сыра заменяют крестьянам хлеб. Варят сырный суп, а какой вкусный сыр, сваренный в вине? - "Фондю"!
– вспомнила Ольга.
– Устойчивость традиций! Они с Франсуа переглянулись и, засмеявшись, в один голос сказали: - Чего крестьянин не знает, того он не ест! Для Федора эта сторона жизни Ольги была тайной за семью печатями. Но, с другой стороны, когда она могла ему рассказать обо всем, что с ней случилось за два года, что Федор был в армии? Бурные события последних дней не давали ей такую возможность. - Может, пойдем в кафе, поговорим, выпьем вина?
– предложил Федор. - Хорошая идея!
– загорелась Ольга.
– Поедем в Старый город? - Что ж, пожалуй. Я сейчас свободен, - согласился Франсуа. - Нас ждет машина, - напомнил Фе-I Дор. Франсуа быстро оценил ситуацию: - Сколько он берет с вас за целый день?
– .Пока что он не взял с нас ни франка! ответила Ольга. - В деловой Женеве, которую сделали деньги, не брать за проезд?
– выразил свое удивление Франсуа.
– Значит, вы его чем-то привлекли. Уж не твоя ли красота? - А что ты скажешь, если узнаешь, что и юрист, к которому нас этот таксист возил сегодня утром, тоже не взял с нас ни франка за консультацию? - Я скажу: берегитесь! Эти люди имеют на вас определенные виды! Ладно, поехали с этим альтруистом в Старый город! Там и поговорим обо всем. - Сядем рядком - поговорим ладком!
– сказал Федор по-русски, грустно, с ноткой ностальгии. Ему действительно вдруг захотелось вернуться в Москву. Но... Об этом нечего было и думать. Таксист успел разглядеть человека, с которым разговаривали у ворот сада его знакомые и который стал теперь еще одним его пассажиром. "Альфонс!" - решил он и пожелал в душе, чтобы Федор свернул этому смазливому французику шею при первой же возможности. - Куда едем?
– спросил он благожелательно. - В Старый город!
– ласково улыбнулась таксисту Ольга, чем привела его в такой восторг, что спина его выгнулась, как у молодого. Ни дать ни взять: старый конь при звуках боевой трубы. - С какой стороны хотите подъехать?
– спросил он.
– Погулять или водку пьянствовать будете? На Федора это выражение из армейского фольклора не произвело такого впечатления, как на Франсуа. Тот сразу насторожился и внимательно оглядел таксиста, будто фотографируя его в памяти. - Там, где мраморный фонтан!
– пояснила Ольга.
– В той части Старого города есть отличное местечко, где можно посидеть за стаканчиком белого столового вина "фандан". - Значит, с улицы Марше подъедем!
– понял таксист. Мраморный фонтан перед входом в Старый город с улицы Марше был сооружен еще в 1857 году в память еще более старого события: последнего военного штурма в 1602 году, последнего штурма в истории города, удачно отраженного. Федор был просто заворожен видом Старого города, или, как его любовно называют сами женевцы, Сите. - Какая красота!
– восклицал он. - Вот здесь, - стала рассказывать Ольга, - на холме и зародилась Женева, окруженная высокими каменными стенами с бастионами и редутами. Здесь еще стоят здания, многим из которых по четыреста-пятьсот лет. - Давайте там погуляем!
– предложил Федор. Они шли по узким улочкам, шириной в полтора-два метра. В один из домов они даже решились зайти, открыв тяжелую дверь из толстых деревянных блоков, на которой висел старинный бронзовый молоток, до сих пор исполнявший роль звонка. И подъезд, и крученая лестница, вьющаяся вверх, были шириной не более метра. А внутри дома был крошечный дворик-колодец с маленьким квадратиком синего неба вверху. - В домах этих не живут, - пояснила Ольга.
– Здесь расположены правительственные учреждения кантона Женева и города. Около мэрии под навесом красовались старинные пушки. Огромные мозаики рассказывали об истории города: на одной было изображено вступление Юлия Цезаря в Женеву, на другой - городская ярмарка, а на третьей - прием городом Женевой из- гнанников-гугенотов. Старый город вел совсем не музейную жизнь, скорее, деловую жизнь правительственного квартала: поток автомашин заставлял многочисленных прохожих, в основном туристов, испуганно жаться к стенам домов, потому что тротуары здесь узкие - сантиметров сорок. Бойко работали антикварные и букинистические магазины. - Ты посмотри!
– удивился Федор.
– Один антик! - Да!
– подтвердила Ольга.
– Здесь почти не продают современных вещей и книг: все не позднее семнадцатого-восем-надцатого веков. Федор залюбовался старинным оружием и рыцарскими доспехами, выставленными в витрине одного магазина. В другом, букинистическом магазине, изумили книги в старинных кожаных, сафьяновых переплетах, с застежками из позолоченного серебра или бронзы, усыпанными драгоценными камнями. Рассматривая фасад красивого дома, Федор увидел в открытом окне второго этажа обворожительное личико молодень- ? кой девушки. Он приветливо помахал рукой и улыбнулся. Просто так, от хорошего настроения. Девушка тоже улыбнулась. - Ты с ума сошел!
– шутливо возмутилась Ольга.
– При жене заигрывать с проституткой?! - Не может быть!
– удивился Федор.
– Проститутки ходят по панели. - Может, может!
– поддержал Ольгу Франсуа.
– В Женеве проститутки не имеют права открыто предлагать свои услуги. Но все запреты легко обходят. Вы видите один из способов заманивания клиентов. - Что, даже ночью проститутки не шастают?
– все еще сомневался Федор. - Не шастают!
– уверил Франсуа.
– Но ночью здесь начинается другая жизнь! Об этом можно рассказывать часами. Федор виновато глянул на Ольгу. Она правильно поняла его взгляд. - Повинную голову меч не сечет!
– сказала она и так нежно поцеловала Федора, что у Франсуа от зависти в душе заныло. "Теперь понятно, почему Ольга предложила мне быть только друзьями! подумал он.
– Ее сердце было в России!" Федор решил перевести разговор на безопасную тему. - Неужели здесь дома такие старые, по четыреста-пятьсот лет?
– спросил он у Франсуа.
– Выглядят они как новые! - Я тебе сейчас покажу дом, один из самых старых!
– пообещал Франсуа. Он свернул в какой-то переулочек, и через минуту они оказались возле скромного и очень старого дома, на котором сверкала мемориальная доска. Федор сумел прочитать на ней лишь: "Агриппа д'Обинье". - В этом доме провел последние годы Агриппа д'Обинье!
– стал рассказывать Франсуа.
– Это друг и сподвижник Генриха IV Наваррского. - Неплохо иметь такой домик в центре Женевы! Я бы не отказался. Правда, Гол-двин обещал мне помочь что-нибудь приобрести. Надеюсь, что обещанного не надо будет ждать три года. - Кто такой Голдвин?
– насторожился Франсуа. - Это тот самый юрист, о котором мы тебе рассказывали, - пояснила Ольга. - Пойдем в таверну, посидим, поболтаем, Сашенька уже устала. В таверне Ольга заказала белое вино "Фандан", сыр, сваренный в вине, "фондю" и антрекоты. - Швейцарский сыр лучше всего есть в Швейцарии!
– громко произнес Франсуа. И заказал вдобавок еще три сорта сыра, которые были в таверне. В таверну с шумом и гамом ввалилась толпа юнцов в джинсах и в майках, сплошь исписанных лозунгами о любви и братстве. - Хиппи!
– улыбнулся Франсуа.
– При виде их истертых до белизны джинсов трудно поверить, что Леви Штраус, уезжая на поиски золота в Калифорнию в прошлом веке, во время вспыхнувшей там "золотой лихорадки", вывез именно из Швейцарии несколько рулонов прочного синего полотна, которое выпускали местные текстильные фабрики. Рассчитывая выгодно продать полотно для изготовления палаток, Штраус с большей выгодой для себя стал шить из этого прочного синего полотна штаны для ковбоев, специальные штаны с двойными швами, восемью карманами: для ножей, револьверов, двенадцатизаряд-ных кольтов, табакерок и другой нужной мелочевки, с рядами металлических пуговиц и с бахромой вместо отворотов. - Здесь много таких?
– тоже улыбнулся Федор, столь живописной была компания, что даже Сашенька вытаращила на них свои огромные глаза. - Много!
– Франсуа отпил глоток вина.
– Каких туристов здесь только нет. Из пеших туристов, кроме хиппи, много студентов. В своих огромных рюкзаках они несут палатки, одеяла, газовые плитки, посуду. Иногда даже маленькие надувные резиновые байдарки.
– И Франсуа произнес: "Все мое ношу с собой". Ольга, видя растерянность Федора, не понявшего последнюю фразу, поспешила ее перевести любимому: - Это латинская поговорка!
– добавила она после перевода. - Они действительно ходят пешком?
– не поверил Федор. - Естественно, нет!
– пояснил Франсуа.
– Голосуют на дорогах. На обочинах, в лесах спят. В Женеве они ночуют в парках, на пляжах, в порту на каменном молу у фонтана. Но это приличная молодежь, смирная. Есть еще моторизованная молодежь - "мотары". Они так носятся на мотоциклах по автострадам и выделывают такие немыслимые кульбиты и неописуемые виражи на забитых транспортом улицах Женевы, что редкий день газеты не сообщают о несчастных случаях и смерти "мотаров". Если ты увидишь в красной, желтой или черной кожаной куртке мотоциклиста, с обязательной девчонкой позади, обхватившей его крепко руками, знай, что это и есть "мотар". Разглядеть его можно только мертвым, настолько быстро, метеорами, они носятся по дорогам. - Свобода!
– сочувственно сказал Федор.
– Много свободы - тоже плохо? - Швейцария - страна контрастов!
– усмехнулся Франсуа.
– Есть постановления властей, которые ограничивают свободу во имя покоя граждан. Например, в Женеве городские власти приняли решение, согласно которому необходимо ставить в известность полицию, если ваши гости задержатся после десяти часов вечера. Один мой знакомый журналист решил пошутить и написал заявление в полицию, что его гости задержатся после 22 часов. К его удивлению, в полиции на полном серьезе приняли это заявление и зарегистрировали его. И ровно в десять вечера у подъезда дома журналиста стояла полицейская машина, а двое полицейских с дубинками и портативными радиостанциями следили, чтобы гости не разгулялись, мешая соседям спать. Ольга расхохоталась. - И гости вели себя тихо и смирно?
– спросила она, вспоминая, как шумят гости в Москве. - Естественно, гости тут же разбежались, - сообщил Франсуа, - а смущенные хозяева пригласили полицейских откушать пирожных с чашечкой кофе. За разговорами они умудрились съесть все, что им принесли. Сашенька, наевшись, стала откровенно "клевать носом". А зевнула она так, что Ольга тут же прервала пиршество. - Нам надо спать!
– заявила она.
– Федор, расплачивайся! Ты теперь у нас "богатенький Буратино"! И поехали в пансион. - Давайте теперь о главном, - заметил Франсуа, - какие у вас проблемы и чем я могу помочь?

9

Шофер спокойно ждал. Через час он вышел из машины и направился к дому. Номер квартиры он уже давно знал, но заявиться в гости все не решался. Хотя го-ворили, что эта женщина доступна для каждого красивого и молодого мужчины. А шофер именно таким и считал себя. Подниматься на этаж не пришлось. В подъезде он увидел широкую полосу крови, стекающей под лестницу. Когда Толстухе доложили об убийстве сразу двух сотрудников, он сразу вспомнил разговор с Корниловым: что она делала в машбюро с моим делом? Толстуха без труда выяснил, что Алла сняла ксерокопию с его докладной записки. "Дело ясное, что дело темное! Вот уж чего не ожидал. Если бы наш заместитель баловался, куда ни шло, я бы не удивился, но эта красотка..." Толстуха совсем запутался и даже стал думать, что он напрасно грешил на заместителя, может, "мерседес" ему подарила какая-нибудь богатая любовница, а его связь с покойным Онупко - это всего лишь предположение. - Черт его знает!
– сказал он себе вслух.
– Компромата на него у Онупко не нашли, если, конечно, его Феденька Пятницкий не умыкнул. Когда он вернулся в свой кабинет, его уже там ждал Потапов. - Интересная картина вырисовывается, Иван Аристархович! - Рисуй!
– согласился Толстуха.
– Только минуту потерпи. - Скажи мне, только честно, как на духу!
– попросил он начальника отдела, подошедшего к телефону.
– Можно узнать, делали ли ксерокопию документа или нет? Сколько часов прошло?..
– Толстуха вспомнил время своего разговора с Корниловым, сделал еще поправку, коррекцию, на встречу Корнилова с Аллой, и сказал: - Часа три, не больше... Попробуешь?.. Должник твой! Он положил трубку и взглянул на Потапова: - Теперь рисуй! - Нашу красотку убили из табельного ПМ, принадлежавшего ее убитому коллеге!
– почти торжественно сказал Потапов. И сделал эффектную паузу. - Бытовуха?
– разочарованно и недоверчиво протянул Толстуха.
– Любовь зла, должна полюбить козла? Так за это еще не убивали! Или у них что-то было?.. Потапов весь светился, переполненный важными сведениями. Он хотел их тут же выложить шефу, но тот опять его прервал: Он набрал номер внутреннего телефона.
– Маша, будь другом, отнеси в лабораторию дело Пятницкого. Да, я уже договорился, там знают. Положив трубку, он приготовился слушать Потапова. - Ну, рисуй. Что там у тебя? Застрелив обманщицу, Отелло сам застрелился? - Ничего подобного!
– обиделся Потапов.
– Нет никакой связи между этими двумя убийствами. Лейтенанта зарезали на десять часов раньше. Под лестницей их свела только смерть. - Но ты не имеешь права утверждать, что между этими двумя убийствами нет никакой связи!
– поправил подчиненного Толстуха.
– Пока мы этого не знаем точно, так утверждать нельзя. Что еще тебе удалось выяснить? - Сумку Аллы я отдал на экспертизу. И вот какой ответ: микрочастицы порошка, применяемого для ксерокопирования, и след долларов. - А как порошок обнаружили?
– удивился Толстуха. - Очевидно, лист сложила текстом наружу, - пояснил Потапов.
– А что это была за ксерокопия, вы, наверное, и сами догадались, судя по вашему звонку. - Хитрый!
– одобрил Толстуха.
– Что говорит шофер? - - Что он может сказать?
– усмехнулся Потапов.
– Сидел, читал газету "Советский спорт"! Ничего не видел, ничего не слышал. - Разве еще есть такая газета?
– удивился Толстуха. - Какая разница? К слову пришлось!
– ответил Потапов.
– Съездить, поискать в ее квартире что-нибудь? - Поехать можно, только толку что?
– нахмурился Толстуха. - Может, зря паникуем?
– спросил Потапов.
– Любовник, может, какой ненормальный? .Сначала соперника зарезал, а после и изменщицу застрелил из оружия ее любовника. - Фантастикой увлекаешься!
– упрекнул Толстуха.
– Слишком много совпадений: Корнилов был у меня сегодня, интересовался, что может быть у Пятницкого в швейцарских банках. Вот он мне и поведал, что встретил Аллу в коридоре с нашим делом в руках. Она зашла в машбюро и сняла копию с моего доклада шефу. - И кто же, по-вашему, может интересоваться этим докладом? Швейцарская контрразведка? - Кровные друзья или лучшие враги Пятницкого! И ты сам прекрасно это знаешь. А нам не к "изменщице", как ты выразился, надо ехать, а первым делом Корнилова предупредить. - Это верно, - согласился Потапов.
– Раз мы Федора ему сосватали. И они поехали: официально - на обыск квартиры Аллы, а неофициально предупредить Корнилова о возникших осложнениях с его новым подопечным. - У меня даже тени подозрения не возникло бы!
– признался Потапов, сидя рядом с Толстухой в машине.
– Чтобы Алла... - Да, не повезло красотке!
– охотно подключился к разговору водитель Константин Константинович, по кличке "Костя в квадрате". Он понял восклицание Потапова по-своему. Но никто не стал его переубеждать. Толстуха переглянулся с Потаповым и взглядом приказал тому не распространяться на эту тему. Для него она была больной. Каждое предательство в той среде, где он провел всю свою сознательную жизнь, Толстуха воспринимал как удар ниже пояса ему лично. - А я грешил на зама!
– пробурчал виновато Потапов. - Не грешил, не грешил!
– успокоил его Толстуха... Корнилов их выслушал с вниманием и тревогой. - Мы тоже страдаем в основном от предательств!
– вздохнул он. Постараемся принять меры предосторожности. "Предупрежден - значит защищен!" Держите меня в курсе дела, сообщайте даже мельчайшие подробности. И Корнилов поспешил к генералу. Генерала новость несколько смутила. - Стоит ли овчинка выделки?
– спросил он Корнилова. - Зато проблем с вербовкой не возникнет!
– заметил Корнилов.
– Он сразу поймет, что в одиночку ему не выжить. А Толстуха с Потаповым искали следы пребывания убийцы или убийц на квартире Аллы. - Почему вы так уверены, что убийцы были здесь? - Ну не в подъезде же они заключали сделку?
– усмехнулся Толстуха. Его усмешка почему-то обидела Потапова. - Конечно, - сказал он, - подъезды существуют лишь для того, чтобы в них убивать. Если убийца был вхож в дом, то почему он не убил ее здесь? Времени не было или невтерпеж стало? - А как ты думаешь, почему Алла завернула домой среди рабочего дня?
– спросил Толстуха. - Потрахаться!
– сердито буркнул Потапов. - В таком случае не оставляют возле дома служебную машину с шофером, напомнил Толстуха.
– По словам водителя, она собиралась пробыть дома не более двадцати минут. Раздеться времени хватит, а вот чтобы одеться, уже не останется. - Хорошо!
– согласился Потапов.
– Она пришла домой, чтобы спрятать ксерокопию. Но и это не объясняет, почему ее убили в подъезде, а не в квартире. - Я могу лишь предполагать!
– начал неуверенно Толстуха и замолк. Потапов решил его приободрить. - Предположения начальства - книга мудрости для подчиненного! Толстухе, сразу было видно, понравилась цветистая восточная любезность подчиненного. - Клиент ей не особо доверял, наверное. За ней следили весь день. И встретили в подъезде, чтобы забрать документ и расплатиться. Но не сошлись в цене. - Какие-то деньги она же взяла!
– напомнил Потапов. - И потребовала больше!
– упорствовал Толстуха.
– Я узнал, что она под предлогом важности отвозимых документов взяла табельное оружие. Его пока не нашли. - Значит, считаете, что пожадничала?
– решил Потапов.
– "Много хочешь, мало получишь! Понадеялась на пистолет. - А клиент из тех, кто быстрее стреляет и оружие обнажает не для угроз, согласился Толстуха. - Тогда зачем ему надо было забирать обратно деньги?
– спросил Потапов, но тут же сам себе ответил: - Неужели хотел пустить нас по ложному следу? Чтобы мы подумали, будто это простое ограбление? - Во-первых, сумма не такая уж маленькая, - заметил Толстуха, - как пить дать, несколько тысяч долларов. Во-вторых, чтобы мы не догадались, найдя валюту, что она торговала нашими секретами. Учись проблему видеть в целом. Подъехали эксперты. Тщательный обыск дал положительные результаты. Были сняты отпечатки пальцев со многих предметов, в том числе с пустой бутылки из-под водки в холодильнике. Группа крови, микрочастиц на коврике в прихожей совпала с группой крови сотрудника уголовного розыска, убитого за десять часов до смерти Аллы.

10

– Вы так и не сказали, как вас зовут и сколько мы вам должны, напомнил Федор услужливому таксисту, когда машина остановилась у пансиона и Ольга унесла заснувшую дочь в дом, чтобы побыстрее уложить ее в постель. Таксист заметно смутился. Он получил четкий приказ: стать полезным этому человеку. - Неужели вы хотите со мной расстаться? Мне показалось, что вы меня наняли надолго. Или вас что-то не устраивает? - Нет, все хорошо, спасибо. Но я хочу купить автомобиль в ближайшее время. - Рад, что ваши дела в порядке! А разве вы больше не поедете к господину Голдвину? Франсуа удивился настойчивости таксиста. Предстояло разгадать, кто он и что ему нужно от семьи. Федор вспомнил, что он действительно обешал Голдвину воспользоваться его советами. - Решено!
– сказал он.
– Через два часа мы встречаемся здесь и едем к нему. Таксист так и не сказал своего имени, но был очень доволен: стоит лишь Голдвину заняться этим разбогатевшим русским, тот и не заметит, как окажется в его цепких и крепких лапах... Маленькая Сашенька заснула уже в такси и оставалось лишь переложить ее в кровать. - Я останусь с Сашенькой, - решила Ольга, - а вы прогуляйтесь. Федор, я хочу, чтобы ты все рассказал Франсуа. Он нам друг! - Не надо все!
– запротестовал Франсуа.
– Чужие тайны укорачивают жизнь! Федор и не собирался рассказывать о разборках с убийцами своих приемных родителей. Но что-то надо было придумать. "Может, сказать, что из-за нашей любви пришлось сбежать за границу?" На худой конец, и такая версия пригодилась бы, но пока Федор шел рядом с Франсуа и молчал. - Ваш банк платит какие-нибудь проценты?
– разрядил молчание Франсуа. - Наверное!
– пожал плечами Федор.
– А почему вы спрашиваете? - Одно время был такой наплыв денег в Швейцарию, - пояснил Франсуа, - что швейцарский национальный банк принял декрет о защите валюты: отменил выплату процентов по вкладам всем иностранцам, более того, ввел по таким счетам "отрицательный процент". - Что за "отрицательный процент"?
– не понял Федор. - Это когда не банк платит проценты вкладчику, а вкладчик платит банку доли процента за хранение его денег. Многие на это охотно идут, - пояснил Франсуа. - Трудно купить дом в Женеве?
– спросил он у Франсуа. - На правом берегу Роны это почти невозможно!
– сказал, немного подумав, Франсуа.
– На левом берегу, в Колоньи, есть роскошные виллы, выставленные на продажу, но это же миллионы долларов. Там платят не только за чудесный вид на город и на Женевское озеро. В этих местах жили многие исторические деятели. - И кто же там жил, если за это надо платить большие деньги? - Только не говорите здесь с кем-то иронично о великих!
– предупредил Франсуа.
– Мы с вами оба - иностранцы, а же-=; невцы очень ревниво относятся ко всему, что принадлежит им, что составляет предмет их гордости. Когда к 250-летию со дня рождения Жан-Жака Руссо федеральное почтовое ведомство выпустило в Берне, в столице, где оно расположено, конверты с юбилейным штемпелем, на котором было написано по-немецки: "День Руссо", женевцы бурно негодовали. "У нас украли Руссо!" - говорили они. - А с какой стати, - удивился Федор, - женевцы обиделись за французского философа? Франсуа удивленно взглянул на Федора. Лицо Федора ничего, кроме недоумения, не выражало. - Дело в том, - пояснил он, - что Жан-Жак Руссо родился в Женеве. - Да?
– поразился Федор.
– Я этого не знал. И дом этот сохранился? - Его бережно холят и лелеют!
– сказал Франсуа.
– Мемориальная доска гордо повествует, что автор "Общественного договора", в котором изложены идейные основы буржуазного демократического общества, родился и столько-то лет жил... - А потом уехал во Францию?
– спросил Федор. - Его отъезд просто анекдотичен: в юности Руссо отдали в учение одному среднему ювелиру весьма необузданного и жестокого нрава. У Руссо была подружка, которая жила в близлежащей деревушке возле Женевы, а Женева в ту пору была окружена крепостными стенами, ворота которых запирались на ночь. Однажды, возвращаясь со свидания, Руссо опоздал и нашел ворота городских стен закрытыми. Опасаясь гнева и побоев ювелира из-за проведенной неизвестно где ночи, Руссо бежал в Париж. Федора позабавило такое стечение обстоятельств. - Значит, мир обязан этой девчонке, которая своими пылкими объятиями задержала юного ученика ювелира, рождением великого философа. Не будь ее, Руссо так и стал бы обрабатывать металл и камни. - Никто этого знать не может!
– заметил Франсуа.
– В истории обратного хода нет. - Как и в жизни!
– грустно сказал Федор. - В жизни еще можно что-то исправить!
– утешил Франсуа.
– А бронзовый памятник Руссо, сидящего в кресле, установили на островке у моста Монблан, в гуще вековых деревьев. Через этот мост удобнее всего пересекать Рону, если вы купите виллу на левом берегу. - Там же, вы говорили, накидывают миллион только за то, что в этих местах жили великие, - пошутил Федор.
– Кстати, кто же там жил? - На левом берегу есть холм, на котором лежит огромный валун, - охотно стал рассказывать Франсуа.
– На нем выбита надпись: "Байрон. 1820". Он тогда жил на вилле Диодатти, где написал поэму "Ши-льонский узник". А немного ниже, на склоне холма, на вилле Монталегре жил другой английский поэт Перси Шелли вместе со своей женой Мэри Годвин и ее сестрой Клэр. Байрон и юная Клэр страстно полюбили друг друга. Свояченица Шелли частенько бегала к своему возлюбленному через виноградник. Однажды она встретила там виноградарей, заторопилась и потеряла свой башмачок. Виноградари нашли его и отнесли в мэрию, где сдали в камеру забытых и утерянных вещей. Долго он там пролежал, пока наконец один англичанин, страстный обожатель Байрона и богатый коллекционер, не.купил этот башмачок с аукциона за очень большие деньги, по тому времени. - Может, на правом берегу не жили знаменитости?
– пошутил Федор. - Правый берег считается центром!
– пояснил Франсуа.
– Здесь иностранцу дом не продадут. И наивно думать, что на правом берегу не жили знаменитости. Здесь их было еще больше. Тернер, Курбе, Дега, Сезанн, Моцарт и Чайковский, Сара Бернар, Тальма, Рашсль, Пулен, Коклены, Сорель. Если от дома д'Обинье, который вы видели, спуститься на правый берег Роны, то там улицы носят имена Вольтера, Дидро, д'Аламбера. И носят недаром. На тихой улочке, окруженной огромными деревьями, на вилле "Делис" жил Вольтер. В 1755 году его прижали крепко во Франции, и он написал женевскому доктору Франсуа Троншену. В этом письме Вольтер просил доктора походатайствовать за него, чтобы ему разрешили жить в Женеве. Там были, в частности, такие слова: "Мне было бы приятно жить и умереть рядом с вами, поддерживаемым прекрасным духом свободы и покоя, который является характерной чертой ваших сограждан. Я уважаю ваше правительство, обожаю свободу, люблю уединение. Мое тело нуждается в заботах доктора Троншена, а мой дух - в обществе, которое я нахожу в Женеве. Я всегда говорил, что в двадцать пять лет надо жить в Париже, а в пятьдесят - жить здесь". - Лукавый царедворец!
– ухмыльнулся Федор. - Совершенно верно!
– согласился сразу Франсуа.
– Вольтеру разрешили поселиться в Женеве, и он купил поместье "Делис". Здесь Вольтер написал своего знаменитого "Кандида", здесь же создал свой театр, в котором сам ставил свои же пьесы. В них он так изысканно и изощренно издевался над религией вообще и ее адептами в частности, что правящие круги, придерживавшиеся строгих пуританских взглядов, вежливо попросили Вольтера покинуть Женеву и женевский кантон. Пришлось Вольтеру покупать виллу в Ферне. Это случилось в 1759 году, ровно через два года после его приезда. - Я слышал, что в те времена сжигали людей за издевательство над пуританской моралью, над реформаторской церковью, над учением Кальвина, вспомнил Федор.
– Будем считать, что Вольтеру повезло. - Как я подозреваю, - улыбнулся Франсуа, - они его не казнили, чтобы потом можно было устроить на вилле "Делис" институт Вольтера, где хранятся первые издания произведений Вольтера, подлинные его рукописи, принадлежащая ему лично мебель. Там же, в отдельном зале, скульптура Вольтера работы Жана-Антуана Гудона, сделанная по заказу Бомарше, автора бессмертной "Женитьбы Фигаро". Кстати, точно такую же скульптуру заказала ваша Екатерина II. Великий мыслитель сидит в кресле... - Точно!
– воскликнул Федор.
– В Эрмитаже видел. Улыбается как живой. Но чувствуется такая лукавая сумасшедшинка в глазах. Гениальный скульптор... Женеве есть чем гордиться. - Телейран как-то сказал: "Есть в мире пять континентов: Европа, Азия, Америка, Африка и Женева". - А Австралия?
– не понял юмора Федор. - Австралия во времена Талейрана была всего лишь местом ссылки бандитов, воров и мошенников. - В Женеве правят деньги!
– сказал Федор.
– Поэтому они и заинтересованы, чтобы к ним побольше приезжали туристы. - О да!
– воскликнул Франсуа, подтверждая мысль Федора.
– Швейцария имеет миллиардные поступления от своего воздуха, прелестей Альп, швейцарской экзотики. Специально понастроили туннелей на магистралях с севера на юг. Один Симплтонский туннель чего стоит, протяженностью в двадцать километров. - Ого!
– воскликнул Федор.
– Вот это - техника! - Он связывает Швейцарию с Италией!
– сообщил Франсуа.
– Но не думай, что это - страна-курорт. Швейцарские купцы и торговцы славились умением торговать еще в средние века. А сейчас они держат в своих руках значительную часть международных торговых операций. А как финансовый центр, Женева уступает лишь Лондону и Нью-Йорку. Для капиталов, ищущих спокойного убежища и выгодного применения, лучший перевалочный пункт. - Спокойное убежище мне бы с семьей не помешало!
– грустно вздохнул Федор. - Для того, чтобы вам помочь, я должен знать, в чем вы нуждаетесь, заметил спокойно Франсуа, радуясь, что наконец-то они подошли к разговору, ради которого и пошли прогуляться на часок.
– Подробности меня не интересуют, но согласитесь, я должен знать правду хотя бы частично. - Мы теперь в Женеве вроде как в ссылке, - грустно усмехнулся Федор.
– Я ведь сбежал из России по чужому паспорту! - Уж не Ольга ли отдала вам загранпаспорт своего законного супруга? - Ольгу не будем сюда впутывать!
– решительно заявил Федор. - Согласен!
– серьезно сказал Франсуа.
– За вами тянется "хвост"? - Большой! - Деньги? - Нет. Убили моих родителей! А подставили меня. Франсуа задумался. - Чьими деньгами вы распоряжае-тесь?
– спросил он через минуту. - Моего дяди!
– признался Федор. - Можно купить фальшивое удостове-рение личности!
– решил Франсуа.
– Это я вам устрою. Но придется покупать дом и ма-шину на имя Ольги. На всякий случай! У нее свои документы, не фальшивые. А у Швей-царии с Россией нет соглашения о выдаче преступников. - И через Интерпол? - Ольге придется солгать!
– усмехнулся Франсуа.
– Сбежав с вами из-за большой любви, она не знала, что вы уехали из страны с чужими документами. Она ведь могла и не знать этого? - Это меня устраивает!
– обрадовался Федор. - Конечно, Ольге путь в Россию закрыт, как и вам. Но здесь у нее есть шансы получить временный вид на жительство. - А нуждаться она не будет!
– заявил Федор.
– Я на всякий случай ввел ее в права наследования и пользования счетом в мое отсутствие. - Вы ей сказали об этом? - Нет, не успел!
– сознался Федор.
– Повстречались вы. - А Голдвину вы рассказали о своих злоключениях?
– поинтересовался Франсуа.
– Что он знает? - Ничего!
– удивился Федор. - Таксист мог ему рассказать!
– пояснил Франсуа.
– И назвать имя, под которым вы записались в пансионе. - Вы считаете, что они все связаны между собой?
– спросил Федор. - Хочу вас предостеречь: Швейцария - а один из центров международного шпионажа, - почему-то тихо прошептал Франсуа. Федор даже рассмеялся. "Тихо, бабуся, кругом шпионы!" - проговорил он по-русски. Франсуа удивленно посмотрел на Федора. - Голдину можно сказать, что деньги принадлежат Ольге. Ее ему не достать. Федор бросил взгляд на противоположный берег и увидел, что бетонные глыбы, которыми были укреплены берега, густо усеяны молодежью, уткнувшейся в книги. Они же сидели и в парке на траве. - Студенты!
– пояснил Франсуа.
– Они придают особый колорит левому берегу. - Пойдем к озеру!
– предложил Федор.
– И давай перейдем на "ты"! - Согласен!
– обрадовался чему-то Франсуа.
– Отношения на дипломатическом уровне утомляют. Они хороши на межгосударственном уровне. - Может, порвать с ним?
– неожиданно спросил Федор. - Мы пока не знаем его намерений. А юрист он опытный, я уже слышал о нем. Нужно продлить его интерес к вам как можно дольше. - Мне бы пистолет купить!
– сказал Федор. Франсуа понимающе улыбнулся. Ему очень нравился этот парень. - Разрешение на покупку оружия выдает полиция!
– пояснил он.
– Ты сам понимаешь, что пока тебе туда соваться нельзя. Оружия в стране много. Даже по закону каждый военнообязанный должен хранить личное стрелковое оружие у себя дома и упражняться в стрельбе хотя бы раз в неделю. - А где, интересно, они это делают?
– удивился Федор. Франсуа рассмеялся. - Тиров здесь очень много. Ни один швейцарский город и даже ни одна большая деревня не обходятся без тира. Швейцарцы шутят: "Тир у нас строят раньше, чем церкви и школы!" На набережной, в красивом и видном месте, был разбит сквер. Большая площадка была одета в серый камень. Посреди сквера из камня же была сложена вычурная беседка, в середине которой на постаменте лежал железный саркофаг, массивный и тяжелый. В конце сквера, за гробницей, высилась черная конная статуя всадника, высокого, в черной треуголке, в военном костюме, при шпаге и эполетах. - Один из освободителей Швейцарии?
– спросил Федор, кивнув на гробницу и статую всадника. - Даже не мэр города!
– усмехнулся Франсуа.
– Это - памятник поклонению деньгам в славном городе Женеве. - Как это?
– не поверил Федор. - Этот статуй на коне, - с уничижительным оттенком стал рассказывать Франсуа, - памятник герцогу Карлу Брауншвейг-скому. Еще в прошлом веке существовало такое крошечное герцогство в феодальной Германии площадью где-то в три с половиной тысячи километров... - Две площади Москвы!
– заметил Федор.
– Ну, может, немного больше. - Когда старый герцог Брауншвейг-ский погиб в сражении с французскими войсками буквально накануне Ватерлоо, Карл, в довольно юном возрасте, наследовал ему. "Трахалыцик" он был такой, что через несколько лет трудно было найти жену или дочь его подданных, которую он бы не затащил или не пытался затащить в свою постель. Подданные терпели, терпели, в конце концов выгнали своего герцога с позором из его родного герцогства. Причем выгоняли его дважды. Один раз, очевидно, простили, но прощение ему не пошло на пользу. Поселился герцог тогда в Женеве и вел себя столь эксцентрично, что над его выходками потешалась вся Европа. Герцог гладко брил голову и носил огромные парики. Путешествуя в Англию, он, из-за боязни морской болезни, сел в воздушный шар, привязанный к его огромной яхте, и так пересек Ла-Манш. Когда Карл Брауншвейгский умирал, то перед смертью он завещал Женеве огромные по тем, да и по нынешним временам двадцать два миллиона франков золотом. Но с одним условием: чтобы его похоронили в центре города, на берегу Женевского озера. Город построил герцогу мавзолей, положил умершето в саркофаг и поручил скульптору Кэну слепить вот эту статую. - Наследники спокойно это "проглотили"?
– удивился Федор. - Ну да!
– засмеялся Франсуа.
– Наследники герцога много лет вели тяжбу с городскими властями, оспаривая завещание. Но власти все же выиграли судебный процесс. Когда они выиграли, к тому времени одни проценты на завещанный капитал намного превысили первоначальную сумму. Тогда городские власти решили на часть герцогских денег построить театр оперы и балета. Это одно из красивейших зданий города. - Я вижу, - сказал Федор, - власти города держат памятник как новенький. - Уже более ста лет, - согласился с ним Франсуа, - город честно выполняет все пункты завещания: ремонтирует памятник, мавзолей, каждый год обновляет клумбы цветов. Федор с удовольствием смотрел на озеро, на парк. - Как здесь все подчищено, подстрижено!
– заметил он.
– Каждое дерево окружено лужайками и цветами. - Как в Версале!
– подтвердил Франсуа.
– А цветы меняются соответственно поре цветения каждого вида. Буйство цветов начинается еще на подходах к городу по старой, "нижней", дороге из Лозанны. - И все парки такие подстриженные, как в Версале?
– спросил Федор. - Нет!
– ответил Франсуа.
– Только этот, расположенный полукругом от старого здания Международной организации труда до парка Дез'о Вив. А вдоль новой автострады из Лозанны высится лес. Огромный лесной массив Басси на северо-западе города. Там деревья стоят, как в джунглях, этажами: от гигантов, ветвистых и столь широколистных, что заслоняют небо, до мелкого кустарника. Имеются и плантации живописных длинноиглых сосен, высаженных в плановом порядке. А цветы здесь везде: анютины глазки, тюльпаны, хризантемы, розы, гладиолусы, георгины, канны, герань... Все коттеджи в цветах, как в покрывалах. Внимание Федора привлекла струя воды, с огромной силой взметнувшаяся в вышину неба и с шумом падающая в Женевское озеро. - Это такой фонтан?
– изумился он. - Пойдем посмотрим!
– предложил Франсуа. - Сколько нужно платить?
– пошутил Федор. - Любоваться фонтаном можно бесплатно, - серьезно пояснил Франсуа.
– Хотя этот фонтан такой же талисман и приманка для туристов, как в Париже Эйфелева башня. А за подъем даже на первую смотровую площадку Эйфелевой башни берут десять франков. А этот фонтан тоже главный сувенир, тиражируемый в виде открыток, альбомов, рисунков на кружках и стаканах, всевозможных трикотажных изделиях. - Ну на Эйфелсву башню тоже можно смотреть, наверное, бесплатно! заметил Федор.
– Если не подниматься на смотровую площадку. Франсуа промолчал. Он как-то не подумал, что и Эйфелеву башню можно бесплатно рассматривать со всех сторон сколько душе угодно. А платят за то, чтобы с башни осмотреть Париж с высоты птичь-его полета. Гигантский фонтан с шумом рвался ввысь, на огромную высоту, и с грохотом тонны воды падали на поверхность Женевского озера. Федор залюбовался красотой фонтана, окаймленного парком роз, и не заметил, как подобрался совсем близко к сильной струе. - Осторожно!
– предостерег Франсуа.
– Шутить с этим могучим потоком нельзя. Здесь работает насос силой в 1260 лошадиных сил, скорость струи 200 километров в час. Один пьяница решил проэкспериментировать, сунул пальчик в струю... - И остался без пальчика? - Он был наказан значительно хуже: струя вырвала у него руку до плеча! сообщил Франсуа. - Мне понравился еще мраморный фонтан перед Старым городом, сказал Федор. - Тот, что на площади Молар!
– согласился Франсуа.
– Подлинное произведение искусства. Всего в Женеве 294 фонтана в парках, на площадях, на развилках улиц. Это не считая тех, что в частных владениях. Их не учитывают. Фонтаны самые разные: высеченные из скальных глыб, отлитые из металла неизвестными ваятелями, отделанные плитками с мозаикой, есть просто большие каменные корыта, фонтаны-бассейны, возраст которых исчисляется веками. Но все фонтаны утопают в цветах. Целые гирлянды свешиваются, за которыми тщательно ухаживают. Вечерами вес фонтаны искусно подсвечивают. Но лишь вот этот фонтан бросает струю воды на 147 метров. Федор смотрел на струю фонтана до тех пор, пока не почувствовал легкое головокружение, g Федор посмотрел на часы. - Пора возвращаться! Нас, наверное, и уже таксист ждет. Ехать к Голдвину!