Осмелишься соблазнить?

Аннотация

Когда загадочный аргентинец Себастио Ривас замечает дизайнерский талант Эдди Монро, он делает ей предложение по работе – провести несколько недель в его роскошном доме и преобразить все к празднику. Себастио совершенно не жалеет денег на рождественское мероприятие. Но внезапно Себастио чувствует сумасшедшее влечение к Эдди, и этот факт заставляет его растеряться: ведь он не хочет серьезных отношений. Но увлеченные страстью и отрезанные снежной бурей от всего мира, оба они на время забывают обо всем на свете в объятиях друг друга…

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S.A. Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения. Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны. An Innocent, a Seduction, a Secret «Осмелишься соблазнить?» * * * Глава 1 – Можно еще пару вопросов, мистер Ривас? Себастио стиснул зубы, но заставил себя улыбнуться. – Конечно. Он помнил, что говорил его адвокат. Я знаю, что это не очень приятно, Себастио, но, поскольку теперь вы стали лицом «Ривас Банка», вам придется уделять определенное внимание медиа. Они хотят видеть человека, который сумел превратить обремененный долгами банк в успешное предприятие . Улыбка, вероятно, получилась жутковатой. Репортер напрягся. Все Себастио казалось не так. Костюм – тесным, галстук – давящим. В такие моменты он особенно тосковал по прошлому – быть на огромном стадионе, рядом с его четырнадцатью товарищами по команде, на которых была одежда национальных цветов его страны. Он тосковал по этой простой жизни в команде с одной лишь мыслью в голове. Победить. Быть лучшими. Слиться в одно целое, которому никто не мог противостоять. Никогда ему уже больше не испытать этого восхитительного чувство единства. Потому что ты сам все это разрушил . Репортер откашлялся, возвращая Себастио к реальности. – Теперь ваша жизнь очень отличается от той, к какой вы привыкли, – жизни профессионального спортсмена. Тем не менее ваш дебют в новой для вас сфере был весьма успешен, если не сказать больше. Вы смогли вернуть «Ривас Банк» к рентабельности буквально через несколько месяцев после смерти его бывшего директора. Глаза Себастио угрожающе сузились, но репортер твердо выдержал его взгляд. Разумеется, журналисты не могли оставить без внимания этот аспект его жизни. Он был одним из самых известных спортсменов страны, капитаном сборной, открывшей чередой блестящих побед золотую эру для аргентинского регби. Ему захотелось прервать интервью, но он знал, что не может себе это позволить. – Меня всегда интересовало банковское дело, – сказал Себастио. – Семья Ривас была одной из первых, открывшей в Америке свой банк, так что, вероятно, у меня это в крови. – Тем не менее, совсем недавно «Ривас Банк» переживал очень непростые времена. Улыбка Себастио стала жесткой. – Это правда. Но все в прошлом. Себастио не надо было напоминать, с чем это связано. Он сам все видел – слишком близко. Основная причина – скандальный развод его родителей, случившийся из-за многочисленных измен каждой из сторон, что открылось во время процесса. А также из-за отчаянной борьбы за опеку над восемнадцатилетним Себастио. Получив преимущественное право на опеку над сыном, отец Себастио… начал спускать оставшееся после развода состояние и доходы от банка на казино и виски. В свою очередь, Себастио, будучи единственным сыном и наследником, просто отстранился от семейных дрязг и занялся регби – что было вызвано как желанием противостоять родителям, так и любовью к спорту. Благодаря гламурному бэкграунду, яркой внешности, спортивным успехам и неприятию серьезных отношений он быстро снискал себе репутацию одного из самых желанных холостяков. И одного из самых известных плейбоев. Когда Себастио ушел из спорта, банк организовал срочную встречу, пытаясь убедить его изменить свою позицию. И когда он узнал, сколько людей прямо или косвенно получают поддержку через «Ривас Банк» – со сколькими жизнями его отец играл в рулетку, – то понял, что у него нет другого выхода, как принять предложение и восстановить контроль на тонущем корабле. На его совести и так было много всего! Себастио не нужно добавлять еще, глядя, как из-за слабости одного человека подвергаются испытаниям тысячи жизней. Последние три года, по мере того как его отец все дальше скатывался по пути саморазрушения, Себастио принимал на себя все больше и больше ответственности. Хьюго Ривас так и не смог примириться с фактом, что самая красивая женщина Аргентины захотела с ним развестись. Люди говорили, что необычайный успех Себастио заключался в его врожденной способности понимать тонкости финансовых операций и управления. Сам же Себастио расценивал все как простое везение. Голос репортера прервал его мысли. – Вы ушли из регби после трагического инцидента с Виктором Санчесом и его женой. Связано ли это и с вашим возвращением в фамильный бизнес? Вопрос произвел эффект разорвавшейся глубинной бомбы. Невидимой, но тем не менее разрушительной. Себастио никогда не говорил о катастрофе, которая унесла две жизни, разрушила третью и мрачной тенью легла на четвертую. Он резко встал и застегнул пиджак. – Если это все… то у меня на сегодня намечена еще одна встреча. Репортер протянул руку: – Надеюсь, я не отнял у вас слишком много времени, мистер Ривас. Мой редактор никогда бы не простил мне, если бы я не задал вопросы, ответы на которые интересуют наших читателей. Себастио пожал его руку так крепко, что глаза репортера расширились от удивления. – Вы можете задавать какие угодно вопросы, но это не значит, что я буду на них отвечать. С этими словами он повернулся и вышел, пытаясь подавить гнев, что кто-то позволил себе открыть этот ящик Пандоры. Напомнить о самой страшной ночи в его жизни. Визжащий скрежет металла и запах вытекшего бензина по-прежнему был так свеж, что Себастио бросило в пот. Его губы были плотно сжаты, когда он быстро надел пальто и вышел из первоклассного лондонского отеля в Найтсбридже. Даже за тысячи миль от Буэнос-Айреса прошлое не хотело оставить его в покое. Потому что ты этого не заслужил. Да, покоя он не заслужил. И репортер лишь напомнил ему об этом. Его шофер выскочил из машины, чтобы открыть для него дверцу. Себастио почувствовал удушье. – Не беспокойся, Ник, – сказал он. – Я пройдусь пешком. Шофер наклонил голову: – Хорошо, сэр. Приятный сегодня для этого денек. Приятный денек? Себастио смотрел, как машина с Ником плавно встроилась в рычащий лондонский трафик. Пожалуй. Один из редких зимних дней в Англии – сухой и ясный. В воздухе чувствовались легкий морозец и предпраздничная суета. Приближалось Рождество. Себастио поднял воротник и перешел улицу, избегая безвкусно наряженных елок и шумных компаний в старинных костюмах, фальшиво распевающих рождественские песенки. Он терпеть не мог Рождество и последние три года отправлялся на это время туда, где его не отмечали. Один раз он был в Индии, другой – в Африке. Последнее Рождество он провел в Бангкоке. В первый год чувство вины и боль были такими острыми, что Себастио не был уверен, что когда-нибудь сможет ощутить былую легкость. Но он смог. И вот теперь находился здесь, в Лондоне, в самый разгар празднования Рождества. «Ривас Банк» недавно открыл в столице Великобритании свое отделение, и ему посоветовали извлечь все возможное из праздничного сезона, организовав несколько приемов, которые закрепили бы его место в английском и европейском сообществе. Для этой цели ему предложили соответствующим образом декорировать дом. Но одна мысль оказаться в окружении елок с шариками и мигающими огоньками наводила на него ужас, и ему пришлось отклонить предложение. Проходя по улицам, Себастио вдруг оказался у витрин одного универсального магазина, с витиеватой надписью на красных бархатных шторах: «В конце этой недели вы увидите знаменитые праздничные витрины „Марротта“! Счастливого Рождества!» Пара ребятишек, смеясь и толкаясь, пыталась заглянуть в щель между шторами. Себастио остановился, пронзенный внезапной болью. Если бы не несчастный случай, дочери Виктора и Майи было бы сейчас… Тряхнув головой, он свернул в боковую улочку подальше от сверкающих огней и еще раз обругал репортера, спустившего на него лавину воспоминаний. Боковым зрением он заметил, что прошел мимо еще одной витрины, где красные шторы были немного раздвинуты. То, что он за ними увидел, заставило его остановиться. Это был волшебный лес, населенный сказочными существами, эльфами и гоблинами… Картина захватила Себастио, хотя… нет. Она была лишь напоминанием, что он не всегда ненавидел Рождество. Его бабушка жила в Лондоне и каждую зиму родители привозили к ней Себастио, а сами отправлялись путешествовать. Эти дни были для него настоящим праздником. Они вместе с бабушкой украшали дом, смотрели старые фильмы, играли в игры… в общем, делали то, чем родители с ним никогда не занимались, будучи увлеченными либо своими романами, либо бурными ссорами с последующим примирением на совместном отдыхе. Себастио ненавидел их возвращение. Он помнил один год, когда в слезах пытался удержаться за бабушку, а отец грубо тянул его за собой… Бабушка недолго прожила после этого, а они даже не приехали на ее похороны. Иногда Себастио казалось, что он все это выдумал. Он так страдал от отсутствия внимания со стороны родителей, что все, что происходило в доме у бабушки, стало для него волшебной сказкой. С годами эта история представлялась ему все более и более фантастичной. И тогда он убедил себя, что ненавидит Рождество. Себастио знал, что ему никогда не испытать ничего подобного, а мечтать о несбыточном глупо. Бросив последний взгляд на витрину, он вдруг заметил какое-то движение. Девушка с короткой стрижкой, подняв голову, смотрела на парня в джинсах, развешивающего на дереве серебристые звезды. На ней были простые черные брюки, черная футболка и туфли на плоской подошве. Она наклонилась, достала что-то из коробки – еще какое-то украшение – и протянула парню на лестнице. Когда она подняла руку, Себастио увидел плоский бледный живот и стройную талию. Его пульс участился. Что это? Он даже не сразу это понял. Почти четыре года он не испытывал таких ярких эмоций. В этот момент девушка обернулась. Огромные глаза под изогнутыми бровями, красиво очерченные губы и длинная шея, придающая всему ее облику настороженность лани и посылающая волну желания сквозь тело Себастио. Это озадачило его. Он всегда предпочитал статных женщин. Девушка же выглядела так, словно ее могло унести порывом ветра. И в то же время в ней явно ощущалась внутренняя сила. Странно, что на него могла произвести такое впечатление незнакомка за толстым стеклом витрины. На мгновение их взгляды встретились. Ее глаза были темно-синими, и даже с дальнего расстояния он мог видеть, какие у нее длинные ресницы. Наконец, словно пробудившись от транса, она подняла руки и задернула шторы, оставив Себастио перед собственным смутным отражением. У него возникло странное ощущение дежавю – словно он где-то уже видел ее. Но ощущение было слишком эфемерным, чтобы за него зацепиться. Себастио был потрясен. Вот уже четыре года ни одной женщине не удавалось так быстро пробудить его либидо. Хотя вряд ли кто-нибудь в это бы поверил. Себастио умел создавать иллюзии – скрывая свое вялое либидо под серией привлекающих внимание свиданий, которые никогда не шли дальше поцелуев. Его репутация умелого любовника и ценителя женской красоты в общем-то никогда не мешала. Себастио подумал о композиции в витрине. С его ненавистью к Рождеству было странно, что она смогла привлечь его внимание, и он вспомнил о данном ему совете. Эта женщина, хотя ей и удалось вернуть его либидо к жизни, была нужна ему совсем для другой цели. Эдди Монро задернула шторы и на мгновение замерла. Она никогда не ожидала снова встретить этого мужчину. Встреча поразила ее так же, как и тогда, четыре года назад, когда она впервые увидела его в толпе ночного клуба. Но может быть, это был не он? Не Себастио Ривас? Что, черт возьми, делать мегазвезде мира регби на тихой улочке Лондона? И все же ускорившийся пульс говорил, что это был именно он – еще одно досадное напоминание, что ни одному мужчине за последние четыре года не удалось произвести на нее подобного впечатления. Хотя Эдди и старалась. Она ходила на свидания в Тиндере, свидания вслепую, на интернет-встречи… Но каждый раз, когда парень пытался использовать ситуацию и сделать следующий шаг, она отступала. Потому что все это было не то. В тот вечер Эдди поняла, что имеют в виду люди, когда говорят о внезапном притяжении. Это действительно была живая, почти осязаемая энергия. И желание. Что было новым для нее. Но Эдди инстинктивно знала, что только он мог успокоить растущее внутри ее напряжение. Какая патетика! Ее общение с Себастио Ривасом продолжалось не более пары минут. Он сказал ей: «Гуляй, детка». Он был не из ее лиги и тут же дал это понять. Эдди была так уверена, что увидела в нем что-то, когда их глаза на мгновение встретились. Какую-то хрупкость, неустойчивость… То, что испытывала она сама. Эдди только что прошла через тяжелое испытание – рак. Ей исполнилось семнадцать, когда был поставлен ужасный диагноз, полностью перевернувший ее жизнь, превратив реальность в беспрестанную борьбу за выживание, с чередой токсичных процедур среди унылых больничных стен. В течение восемнадцати месяцев она не знала, будет ли жить или умрет, и иногда чувствовала такую тошноту, что почти желала смерти. Эдди тут же заблокировала эту мысль, вспомнив осунувшиеся лица родителей. В тот день ей сказали, что, наконец, у нее все чисто, и это был ее первый выход в мир. Эдди чувствовала себя так, словно с нее сняли кожу, – все вокруг казалось слишком ярким, слишком громким, слишком насыщенным. Эдди помнила, что на ней было платье, которое она одолжила у подруги. Короткое, серебристое и облегающее. Совсем не в ее стиле. Но тогда для нее весь тот день был одним большим праздником. Праздником жизни. И потому, что ее волосы еще не отросли, ей пришлось надеть парик. Ярко-рыжее каре до плеч. Но ни нелепое платье, ни смешной парик не смогли удержать ее, чтобы не подойти к самому красивому мужчине в клубе. Выше шести футов, худощавый, великолепно сложенный атлет. Мощь его тела чувствовалась, даже когда он был в костюме. Эдди еще раз попыталась убедить себя, что мужчина, которого она только что видела, не мог быть Себастио Ривасом. Хотя… ей никогда не забыть это красивое лицо. Твердый подбородок, глубоко посаженные серые глаза под черными бровями. Густые темные волосы, в беспорядке падающие на лоб. И губы, словно созданные для поцелуев. – Эдди… Земля вызывает Эдди… Я могу слезть? Эдди вернулась к реальности. – Конечно, Джимми. Я думаю, что человек в окне… то есть человек в лунной декорации, работает лучше, чем звезда. – Она надеялась, что Джимми не заметит, как вспыхнуло ее лицо от этой оговорки по Фрейду. – Вряд ли это вообще кто-то увидит… – проворчал Джимми. – Мы находимся за углом от главных витрин. – Это значит, что мы больше можем потворствовать капризам нашей буйной фантазии, – весело сказала Эдди. – Ненавижу, как наши большие дизайнеры оформляют фронтальные витрины. Чистой воды коммерция! – Это они так выглядят сейчас, – произнесла Эдди, пряча улыбку над разочарованием студента из Школы искусств. Сама она никогда не училась в колледже и заработала свой статус исключительно собственным трудом. – Но я уверена, что в конце концов с ними будет все в порядке. – Да, но в них не будет никакой магии! На самом деле Эдди была с этим согласна. Она слишком любила Рождество. И ту магию, которая ее окружала. Что ей и хотелось передать здесь, в этой небольшой витрине, даже несмотря на то, что ее мало кто увидит. Она открыла еще одну коробку с украшениями. – Сейчас мы устроим перерыв на чай, – сказала Эдди, – а потом займемся этим лотом. К вечеру мы должны все закончить. Джимми шутливо отдал ей честь: – Слушаюсь, босс! Эдди улыбнулась и посмотрела на часы. Она знала, что ей тоже не мешало бы передохнуть, но если она хотела закончить украшать витрину… Она решила продолжить работу. Но как только ее руки оказались заняты разворачиванием декораций, ее мысли снова вернулись к Себастио Ривасу. Эдди снова посмотрела на шторы, потом встала и осторожно их раздвинула. Конечно, на улице никого не было. Странно было чувствовать разочарование. И глупо. Может, это ее подсознание сыграло с ней злую шутку? Услышав какое-то движение за спиной, Эдди обернулась, решив, что это вернулся Джимми. Но это был не он. Приехала Хелен, ее супервизор, а за ней… Сейчас он казался даже выше и значительнее, чем она его запомнила. Значит, Эдди вовсе не показалось… Хелен, блондинка без глупостей, была явно взволнованна. – Эдди, я хотела бы тебя кое-кому представить. Ноги Эдди, казалось, приросли к полу. Она не могла поверить, что это случилось. В ее голове была только одна мысль: «Узнал ли ее мужчина?» Разум говорил: «Конечно нет». В тот вечер они едва сказали друг другу несколько слов. И выглядела она тогда совсем по-другому. – Эдди, это мистер Себастио Ривас, – сказала Хелен. – Мистер Ривас, это Эдди Монро, наш дизайнер. Себастио сделал шаг вперед. Пространство, которое и так было невелико, теперь показалось ей совсем крошечным. Эдди заставила себя посмотреть на него. Он был таким же, как она его запомнила. Возможно, слегка более ухоженным. Волосы чуть длиннее, чем принято, но аккуратно причесанные. Рубашка застегнута до самого верха, галстук безупречен. Она почувствовала странное желание поднять руку и немного освободить узел галстука. Безумие. Ведь Себастио был ей совершенно чужим. Чужим тогда, чужим сейчас. Он смотрел на нее оценивающе, но без всякого проблеска узнавания. Она не понимала, что чувствовала: то ли облегчение, то ли, наоборот, разочарование. Себастио протянул ей руку. Ладонь была большая и мускулистая. Она вспомнила, как эта рука удержала ее от падения, когда она подошла к нему в клубе и кто-то налетел на нее сзади. Хелен осторожно кашлянула. В ужасе от своей заминки Эдди быстро подала руку. Тот же самый удар электричества, как и тогда, заставил вскипеть ее кровь, и она быстро отдернула руку. – Приятно с вами познакомиться, – сказала она и заставила себя посмотреть ему в лицо. Серые, как сталь, глаза, казалось, отражали все, что он видел. – Мне тоже, мисс Монро. – Голос был глубокий, с мягким акцентом. – У мистера Риваса, – произнес Хелен, – есть для тебя предложение, Эдди. Не могли бы мы сейчас пройти в мой офис и там все обсудить? Эдди знала, что это не просьба. – Конечно. Джимми скоро вернется и продолжит работу. Хелен направилась в сторону своего офиса, Себастио Ривас жестом пропустил Эдди вперед. Она проскользнула мимо него, всю дорогу ощущая его присутствие сзади и одновременно замечая, какие взгляды бросали на него проходящие мимо женщины. Это принесло новый поток воспоминаний о том вечере. Как стучало ее сердце, когда она шла к нему. Стучало от желания и волнения. В этот момент кто-то налетел на нее сзади, и она едва не упала. Он поймал ее за руку. – Вы кто? – Голос его прозвучал резко, почти грубо. Эдди, запинаясь, пробормотала: – Н-никто… я просто хотела поговорить с вами. Я увидела вас… из зала. Вы тоже смотрели на меня… и я подумала… я подумала, что вы, возможно… тоже хотели бы поговорить со мной… Он выразительно смерил ее взглядом. Ощущение связи между ними, которое побудило ее к таким странным действиям, вдруг показалось ей иллюзорным. Эдди почувствовала барьер, отделяющий его и его друзей от остальных гостей. И от нее. Она увидела, какие женщины окружали его – дамы, с которыми Эдди не могла сравниться. С выразительными формами и роскошными волосами. Уверенные в своей красоте. Одна из них подошла к Себастио и взяла его под руку. Он посмотрел на нее, потом на Эдди и, отпустив ее руку, сказал: – Здесь для вас ничего нет. Бегите дальше. Эдди так и осталась стоять на месте. Ее кожу покалывало от его прикосновения, а внутри все сжималось от ужаса, что она поняла все не так. Он притянул к себе женщину, изогнувшуюся, словно в каком-то испанском танце, и прямо на глазах у Эдди поцеловал ее. Это было сделано так демонстративно, что вся его компания разразилась одобрительным мяуканьем и свистом. Проглотив это последнее унижение, Эдди наконец повернулась и, как слепая, побрела сквозь толпу обратно… – Извините. Буквально одну минуту. Эдди моргнула. Она даже не заметила, как они подошли к офису и что Хелен отвлек кто-то из работников. Дверь закрылась, и неожиданно она оказалась в тесном пространстве наедине с Себастио Ривасом. Она узнала, кто он, только когда кто-то рядом сказал, что вся эта компания – аргентинская команда по регби. Вернувшись домой, она нашла ее в Интернете и выяснила, что Себастио был ее капитаном. Самым ценным членом команды. И самым успешным в мире полузащитником. Себастио Ривас смотрел на нее. Эдди откашлялась. – Э-э-э… Хелен сказала, что у вас есть какое-то предложение? Вместо того чтобы ответить, он спросил: – Ваш акцент – откуда он? Эдди смутилась. – Из Шотландии. Я из городка рядом с Эдинбургом. Себастио так пристально на нее смотрел, что она испугалась: уж не вспомнил ли он ее? Но потом он сказал: – Да, мисс Монро, у меня есть предложение. Я хочу, чтобы вы декорировали мой дом к Рождеству. Прошло несколько секунд, прежде чем его слова дошли до ее сознания. – Я… мне очень жаль, но я не занимаюсь частными заказами… Я работаю в магазине. Сейчас у нас очень напряженное время. – Тем не менее я хотел бы, чтобы вы сделали эту работу для меня. Его тон предполагал безоговорочное подчинение. Эдди напряглась. Словно ей нужно это дополнительное напоминание, что он из тех, кто привык отдавать приказы… «Здесь для вас ничего нет. Бегите дальше». Эдди сложила на груди руки и заметила, как он на мгновение опустил глаза, прежде чем снова встретить ее взгляд. Она ненавидела, когда ее вот так разглядывали, она и без того знала, чего ей не хватает. Маленькая грудь, узкие бедра. А четыре года назад она была совсем тощей. С тех пор Эдди прибавила в весе, но все равно не могла соперничать с женщинами, которых он, по всей видимости, предпочитал, если считать ту высокую красавицу, которую он поцеловал, его идеалом. И она почувствовала между ними какую-то связь? Ясно, что это было лишь плодом ее воображения. Надо радоваться, что Себастио ее не запомнил. – Боюсь, что это невозможно. У меня здесь контракт. – Я заплачу столько, сколько вы получаете за год. В тройном размере. У Эдди перехватило дыхание от его дерзости… и перспективы заработать такие деньги. Но она покачала головой: – Мне очень жаль, мистер Ривас. Я не могу так просто уйти… Я потеряю свою работу, если оставлю ее перед самым Рождеством. – Она увидела, как на его лице проступило упрямое выражение. – Почему вы хотите, чтобы именно я занялась оформлением вашего дома? В Лондоне полно компаний, где можно нанять декораторов. В его глазах блеснуло раздражение – еще одно свидетельство, что он не привык ни перед кем отчитываться. У нее же было странное желание во всем ему противоречить. Может, потому, что она не хотела еще раз получить отставку? – У меня есть дом в Ричмонде, где в Рождество мне предстоит выполнять некоторые социальные функции. Я видел вашу работу. Мне нравится и композиция, и степень детализации, хотя, скажем прямо, вашу витрину мало кто увидит. Эдди вспыхнула, не ожидая ни комплимента, ни замечания, что их усилия тщетны. – Я умею оформлять витрины, но мне никогда не приходилось декорировать целый дом. Он махнул рукой: – Мне просто нужно декорировать всего лишь несколько комнат, чтобы их можно было использовать для этих мероприятий. У меня нет желания превращать весь дом в балаган. – Но до Рождества еще три недели… – Первое мероприятие намечено в начале следующей недели. Так что время для меня имеет особое значение. Эдди была ошеломлена. – Но почему я? – А почему бы нет? Глава 2 Себастио смотрел, как Эдди нервно кусает губы, и ему захотелось наклониться и избавить ее от этой муки. Он подавил это желание. Если она собирается работать с ним, тогда у них должны быть чисто деловые отношения. Он почувствовал укол сожаления. Эдди не была в его вкусе. Она просто возбуждала, и только. Ростом чуть выше среднего, вблизи она казалась еще более миниатюрной. В то же время под этой хрупкой оболочкой в ней чувствовалась необычная для женщины твердость. Их диалог был тому доказательством. Себастио еще не встречал того, кто не спросил бы «сколько ». Вероятно, ей просто не хотелось иметь с ним дело. Это скорее заинтриговывало, чем раздражало, – к таким вещам он не привык. Себастио заставил себя сосредоточиться. Ему нужна была эта женщина, чтобы позаботиться о дизайне дома. Чем более несговорчивой она была, тем более настойчивым он становился. – Вы хотите сказать, что в преддверии Рождества не знаете, на что потратить этот бонус? Ее взгляд сверкнул, желание Себастио лишь возросло. – Дело не в том, нужен мне или не нужен бонус. Боюсь, у меня просто нет возможности оставить магазин, чтобы сделать работу для вас. Эдди подумала о своих родителях. Оба они рано состарились. И все из-за нее. Они так о ней беспокоились! А потом, когда отец вышел на пенсию, с надеждой глядя на свободное время в будущем, у него случился инфаркт. Путешествие на Карибы, на которое они потратили все свои сбережения, пришлось отменить. Отсутствие страховки и полное равнодушие турфирмы означало, что эта поездка у них никогда уже не состоится. С теми деньгами, которые предлагал Себастио Ривас, Эдди могла бы отправить их сразу в три круиза! И купить им частную медицинскую страховку – что избавило бы их от постоянного беспокойства о будущем. Но она не могла пренебречь своей работой ради мужчины, который считал вправе требовать, чтобы она это сделала. Эдди проигнорировала укол совести, которая говорила, что у нее были и другие причины, чтобы отклонить предложение. – Мне очень жаль, мистер Ривас, но, каким бы заманчивым ни было ваше предложение, боюсь, что я не смогу сейчас отказаться от работы в магазине. – О нет, очень даже можете. На короткое время. Эдди моргнула и обернулась. Она даже не слышала, как в комнату вошла Хелен, настолько ее внимание было поглощено сидящим напротив мужчиной. – Но, Хелен… Хелен подняла руку. – Мистер Ривас недавно приехал в Лондон, и мы рады приветствовать его как нашего гостя и нового клиента. Мы готовы освободить вас для выполнения его заказа на эти недели перед Рождеством с условием, что, как только работа будет закончена, вы вернетесь к своей работе здесь. Эдди не верила своим ушам. Она могла заниматься частным заказом для Себастио Риваса и потом продолжить работу в магазине? Нужно иметь в жилах королевскую кровь, чтобы перед тобой так заискивали. Она никогда не видела, чтобы так обходились со звездами спорта. Эдди сделала еще одну попытку. – Хелен, я действительно не думаю, что… Хелен проигнорировала ее слова, открывая дверь перед Себастио Ривасом, чтобы выпустить его из офиса. – Оставьте эти заботы нам, мистер Ривас. Мы сделаем все необходимое, чтобы освободить Эдди от ее работы здесь как можно скорее. Закрыв за ним дверь, Хелен повернулась к Эдди: – Ты хоть представляешь, кто это? Эдди сглотнула. – Капитан аргентинской сборной по регби, – сказала она. Хелен махнула рукой: – Он уже давно закончил со спортом. Теперь Себастио Ривас гендиректор «Ривас Банка». Он происходит из влиятельной семьи банкиров. Эдди кивнула. Это, конечно, могло объяснить его надменные манеры. Он вращался в высшем свете. Хелен продолжала говорить, как важны для них такие люди для лондонского общества. Как щедры их отчисления на благотворительность. – Таким образом, – заключила она, – мы будем всячески содействовать его желанию оформить свой дом для рождественских праздников. Эдди безошибочно уловила в тоне Хелен стальную нотку. И тут же поняла, что перед ней открывалась просто уникальная возможность. Получить кучу денег и одновременно сохранить работу. Так почему она в такой нерешительности? «Потому, – сказал тихий голос, – что этот мужчина отверг тебя тогда, когда ты так хотела чувствовать себя нормальной и узнать, что это значит – быть женщиной». Было ужасно думать, что за последние четыре года она очень повзрослела, но в личной жизни так и осталась той девочкой, какой была четыре года назад. Неловкой и неопытной. Отчаянно желающей восполнить этот пробел. Отчаянно желающей жить. – Эдди? Если ты не хочешь этим заняться, я всегда могу найти кого-то другого… Упустить такой шанс только потому, что Себастио Ривас приводил ее в замешательство? – Нет, конечно, я возьмусь за эту работу. Было бы глупо отказаться от такого предложения. Хелен одобрительно кивнула: – Хорошо. Если хочешь, можешь пораньше уйти домой – перед Рождеством ты будешь очень занята. Мистер Ривас сказал, что дальнейшие инструкции он передаст через своего ассистента. Эдди заранее не радовала долгая поездка в час пик в ее квартиру на севере Лондона, где было слишком много свободного времени, чтобы думать о вещах, о которых ей думать не хотелось. – Нет, – сказала она. – Я лучше помогу Джимми закончить украшать витрину. Там осталось не так уж много работы. Хелен пожала плечами: – Как хочешь, Эдди. Большинство людей с радостью ухватились бы за возможность пораньше уйти домой. Эдди натянуто улыбнулась. Она была не такой, как большинство. Оставшуюся часть дня они с Джимми работали в дружеской гармонии. Хорошо, что он не заметил ее напряжения. Когда они уходили с работы, он спросил, не хотела бы она сегодня посидеть с ним и его друзьями в баре неподалеку, но она только улыбнулась и покачала головой. Ее сознание было затуманено. Эдди могла думать только о том, что снова увидела Себастио Риваса. Вновь испытала те же чувства. Когда она села в переполненный автобус, идущий из центра на север, в кармане у нее завибрировал телефон. Пришло текстовое сообщение от Хелен, с адресом в Ричмонде. «Ты встречаешься с Себастио Ривасом в этом доме завтра в 10 утра. Он скажет тебе все, что нужно сделать, и его официальные представители составят временный рабочий контракт. Удачи и счастливого Рождества, Эдди! Хелен ». Дома Эдди набрала в Интернете адрес и… тут же пожалела о своем решении. Это было старинное охотничье поместье с акрами собственной земли. Там водились даже дикие олени. Она умела оформлять пространство от десяти до двенадцати квадратных футов, но не огромный загородный особняк! Эдди почувствовала вспышку паники, но подавила ее, сказав себе, что в прошлом ей приходилось справляться и не с такими вещами. Она не собиралась позволить Себастио Ривасу увидеть, что ее испугал этот проект. Когда-то он сказал ей гулять дальше. Она не могла позволить ему сказать это снова. На следующее утро Эдди повернула за угол длинной петляющей дорожки, что вела к дому в Ричмонде, ругая себя за то, что убедила охранника у ворот, что она спокойно дойдет пешком. Он уговаривал ее подождать смотрителя, чтобы тот подвез ее, но она настояла на своем, желая собраться с мыслями. Она и не думала, что это займет столько времени. Но теперь Эдди остановилась, совершенно очарованная открывшимся перед ней видом. Ни одна фотография не могла передать это низкое зимнее солнце, отражающееся в сотне окон великолепного дома. У него было два уровня и внушительный центральный вход. Перед зданием расстилались широкие земли с темнеющим вдали лесом. Когда Эдди подошла к входу, чувствуя себя подавленной этим огромным пространством, дверь открылась, и перед ней появился элегантно одетый пожилой господин. Он сошел по ступенькам и, улыбаясь, протянул руку: – Вы, должно быть, Эдди. – Да. – Она улыбнулась и пожала протянутую руку. У него был акцент, вероятно, итальянский. – Я Маттео, управляющий поместьем. Мистер Ривас еще в дороге, но его ассистенты уже здесь, так что за это время вы можете ознакомиться с контрактом. Эдди едва успела перевести дух, как у нее уже забрали пальто и провели в офис напротив входа. Двое мужчин и женщина встали, чтобы поприветствовать ее. Безупречно официальные. Вежливо оживленные. Как им и полагалось быть по долгу службы. Эдди поставила подпись над жирной линией, все еще находясь под впечатлением, что получит такие огромные деньги за работу, которая займет не больше трех недель, когда услышала характерное посвистывание. Бросив взгляд в окно, Эдди увидела, как на лужайку перед домом садится черный вертолет, и слегка поежилась. Ассистенты Себастио Риваса тут же собрали свои вещи и, попрощавшись с Эдди, вышли из офиса. Она осталась одна, чувствуя, как внутри ее растет напряжение. Что она делает здесь? Думала, что вот так просто можно войти в мир Себастио Риваса? Это был совсем другой уровень жизни. Тот уровень, к которому ей даже не приблизиться. Он может запросто летать на вертолете из дома на работу, черт возьми! Она же потратила два часа на метро и от станции взяла такси, чтобы добраться сюда. Услышав шаги, Эдди повернулась. В дверном проеме появилась высокая широкоплечая фигура Себастио Риваса. На нем был костюм-тройка, и, несмотря на спутанные ветром волосы, его внешность вполне соответствовала образу успешного финансового магната. Себастио вошел в комнату. – Итак, вы подписали контракт? Эдди кивнула, сожалея о том, что на ней не было ничего более достойного, чем простые черные брюки и белая рубашка под серой безрукавкой. Еще никогда она не чувствовала себя такой… безликой. «Такая ты и есть», – напомнил ей внутренний голос. Как четыре года назад, так и сейчас. Когда этот же мужчина смотрел на нее так, словно она была всем, что раздражало его в этом мире. Себастио взглянул на часы: – Мне нужно будет до ланча вернуться в Сити – там у меня встреча. Так что не будем медлить. Эдди следовала за ним, заставляя себя смотреть вокруг, не отвлекаясь на его атлетически сложенную фигуру. Себастио показал ей холл у главного входа. – Это первое, что увидят гости, так что я хочу, чтобы здесь были большая елка, праздничные огни… ну и все остальное. Себастио повернулся и увидел, как Эдди, наклонив голову, что-то пишет в маленьком блокноте. В солнечном свете, струящемся сквозь окно, ее волосы отливали золотом. В этой простой одежде она вряд ли могла быть соблазнительной, но в тот же момент, когда Себастио вошел сюда, он снова почувствовал желание. Так же как и вчера. Значит, это не было аномалией. Или аберрацией. И это ему не нравилось, учитывая, что он всегда мог контролировать свое либидо. И снова это странное чувство дежавю. Встречался ли он с Эдди где-нибудь раньше? Вполне возможно. Особенно в те дни, когда играл в сборной. Когда его жизнь была шумной и безалаберной. Себастио уже хотел спросить ее, но потом подумал, что, возможно, четыре года воздержания играют с ним злую шутку. Глаза Эдди расширились от удивления, словно она могла читать его мысли. Себастио проклял себя за эту реакцию. Желать эту женщину не входило в его планы. Женщины, которых он предпочитал, имели соблазнительные формы, облаченные в дизайнерские платья. Так же у этих женщин были длинные роскошные волосы. Перед ним же предстал худощавый подросток с шапочкой рыжеватых коротких волос, что заставляло Эдди выглядеть едва ли не андрогином. Все, чего он от нее хотел, – побыстрее расправиться с рождественской суетой. «Лжец», – прошептал внутренний голос. Он отмахнулся от него. В конце концов, теперь Эдди его подчиненная и, значит, вне игры. – Давайте продолжим осмотр, – резко сказал он. Эдди последовала за ним, несколько уязвленная его тоном. Она уже хотела заметить, что Себастио сам пригласил ее сюда, когда он остановился в центре большой комнаты и повернулся к ней. Эдди быстро изобразила на своем лице подобие улыбки. – Вы говорили, что у вас встреча… Почему бы вам тогда просто не сказать, что вы хотите здесь сделать? Наступила долгая пауза. – А вам, похоже, совсем не нравится в моем доме, – наконец сказал он. Эдди посмотрела на него с ужасом. Неужели ее мысли настолько прозрачны? Он скрестил на груди руки. – Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что вы испытываете ко мне какую-то личную неприязнь, хотя мы почти незнакомы. Эдди опустила глаза. Ее неспособность скрывать эмоции раздражала сейчас, как никогда. – Я недостаточно вас знаю, чтобы сказать, нравитесь вы мне или нет. Что в некотором роде было правдой. Сколько длилась тогда их встреча – полминуты… минуту? Не то что бы Эдди собиралась признать это, в случае если он вспомнит тощую девчонку в рыжем парике и нелепом платье, которая пыталась заговорить с ним. – Или вам не нравится работа, которую я вам предложил? Эдди сделала глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться. – Я не буду отрицать, что такое пространство для меня непривычно. Но я рада, что вы пригласили меня. Выходить из зоны комфорта – полезно. – Я всегда считал зону комфорта смертью прогресса и любых достижений. Можно было не сомневаться, подумала Эдди, что такой человек, как Себастио Ривас, вряд ли позволил бы себе задержаться в этой зоне. Себастио опустил руки. – Я просто делаю все возможное, чтобы завоевать ваше расположение, Эдди. Мысль о том, что он пытается ее очаровать, вызвала новую вспышку паники. – Вы полагаете, что каждая женщина на планете непременно должна в вас влюбиться? Слова вырвались у Эдди прежде, чем она смогла остановить себя, и теперь в ужасе ждала, что он взорвется и уволит ее. Но он только рассмеялся. – В самом деле, не должна. – Себастио посмотрел на свои часы. – И как вы справедливо заметили, я ограничен во времени, так почему бы нам не продолжить? Эдди почувствовала укол совести. Себастио не заслуживал такого резкого ответа, но он заставлял ее нервничать. В то же время не пыталась ли она подсознательно сделать все, чтобы он уволил ее? Поскольку так было проще, чем снова столкнуться с тем, как он ужасно заставил ее чувствовать тогда? Они вошли в комнату, и Эдди тут же забыла об их пикировке. Это была огромная комната с большим камином. Над камином – искусно выполненный герб и медные канделябры. На высоких окнах – длинные шторы из темно-красного бархата. На полу – восточные ковры. Эдди почувствовала панику. Неужели она думала, что сможет справиться с этим? А он? В конце концов, он видел лишь маленькую витрину – несколько ветвей, листья и декорации из бумаги! Себастио стоял в центре комнаты, находясь в полной гармонии с окружающим его пространством. Но сейчас даже этот совершенный мужественный образ не мог отвлечь ее тягостных дум: работы предстояло немало. – Послушайте, я действительно польщена, что вам настолько понравилась моя работа, что вы решили, что я смогу сделать и это… Но мне не хотелось бы вводить вас в заблуждение. За такой короткий срок мне с этим не справиться. Вам нужно пригласить профессионалов, которые привыкли иметь дело с такими проектами. Почему вы так поздно спохватились? Потому что он вообще не хотел этим заниматься. Но он увидел панику в ее глазах и понял, что если не скажет правду, то Эдди уйдет. – Потому, – сказал он, – что я ненавижу Рождество. На мгновение паника в ее глазах отступила, уступив место чему-то другому… Любопытству? Сочувствию? Проклиная себя за излишнюю откровенность, которая вела только к новым вопросам, Себастио решил вести себя мягче. – Хорошо. Я найму профессионалов, которые имеют опыт в этой области, и вы будете ими руководить. То есть вы станете творческим дизайнером с собственной командой. У Эдди по-прежнему был такой вид, словно она готова повернуться и убежать. – Я знаю, – продолжал Себастио, – что вам, вероятно, никогда не приходилось управлять таким большим проектом, но разница лишь в том, чтобы ясно представлять, что вы хотите, и уметь это объяснить… Если с вами будет тот молодой человек, с которым вы работали в магазине, это поможет? – Конечно, это хорошо… когда рядом тот, кого ты знаешь. Себастио на мгновение опустил голову, а потом, посмотрев ей прямо в глаза, спросил: – Вы с ним… в отношениях? Он не мог вспомнить лица худощавого молодого человека и уже почти жалел, что сказал, что он может быть частью этого проекта. Эдди вспыхнула: – Нет! Может, он вообще гей. Не то что бы вас это как-то касалось. Себастио почувствовал облегчение. – Я думаю, вы сможете сделать эту работу, Эдди. Я бы не попросил вас, если бы сомневался в этом. У меня нет привычки нанимать некомпетентных работников. Он вспомнил о сплоченной команде игроков, капитаном которой был когда-то, и почувствовал укол сожаления. – А сейчас, – сказал он, – я покажу вам другие комнаты, которые нужно оформить… Эдди послушно следовала за Себастио, когда он провел ее еще через несколько комнат, каждая из которых была размером с хоккейную площадку. «Интересно, почему он ненавидит Рождество?» – подумала она. Хотя… не каждый любит этот праздничный сезон. Особенно равнодушны те люди, у кого не было рядом семьи, и если Себастио Ривас встречал Рождество в Лондоне, то, возможно, сейчас он здесь один. Ее волнение несколько улеглось, она сфокусировалась на том, что говорил Себастио, и постепенно начала представлять, как все здесь могло бы выглядеть. Было удивительно, как легко приходили к ней эти образы – учитывая такие гигантские пропорции! – Так вы сделаете это? – спросил Себастио. Они находились в банкетном зале, где французские двери выходили на террасу, за которой просматривался безупречно ухоженный сад с фонтаном. Этот мужчина заставлял ее чувствовать себя бодрой и полной сил. Словно один взгляд на него давал ей инъекцию жизненной силы. Глядя ему в глаза, она подняла подбородок. – Если вы решили пойти на риск и доверить мне эту работу, то я обещаю сделать все, что в моих силах. Уголки его губ слегка дрогнули. – Я не мог бы просить о большем. Он снова посмотрел на часы. – В общем, я скажу своим помощникам связаться с вами, чтобы нанять подходящую дизайнерскую команду, и попрошу вашего супервизора позволить Джимми присоединиться к вам. И снова Эдди подумала, что это значит – обладать такой властью, чтобы заставлять людей исполнять все твои просьбы, какими бы они ни были. Меньше чем за двадцать четыре часа он полностью перевернул ее жизнь, что одновременно и возбуждало, и приводило в замешательство. В этот момент в дверях появился Маттео, держа в руках пальто Себастио и его брифкейс. – Пилот будет готов в любую минуту. Надев пальто, Себастио снова посмотрел на Эдди: – Если хотите, я могу вас подбросить до города. Эдди моргнула: – На вертолете? Он кивнул. – Летали когда-нибудь? Эдди покачала головой и пробормотала: – Нет, мистер Ривас… спасибо… но я хотела бы сделать еще кое-какие заметки. «Трусиха», – прошептал внутренний голос. Она проигнорировала его. Этот полет с Себастио Ривасом только усилил бы ее противоречивые чувства. Ей нужно было оставаться на земле. На своем месте. Он сделал недовольную гримасу: – Называйте меня просто Себастио. Мистер Ривас заставляет меня чувствовать себя собственным отцом, а он мертв. – О… мне очень жаль. Это случилось недавно? – Год назад. Но мы не были близки. – Он повернулся, чтобы уйти, и еще раз спросил: – Так вы действительно не хотите полететь со мной? Эдди покачала головой. – Ну что ж, тогда я скажу шоферу отвезти вас потом в город. – Благодарю вас, мистер… – Она остановилась и почувствовала, что краснеет. Себастио тоже остановился, в его глазах появился насмешливый блеск. – Ну же, Эдди… говорите. Она приказала своему голосу звучать равнодушно и холодно. – Себастио. Благодарю вас, Себастио. Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке. – Ну вот, видите! В этом нет ничего сложного, верно? Эдди проводила его хмурым взглядом. Он посмеялся над ней. Ее восхищение им было слишком очевидным. – Немного выше, Джимми. Вот так. Эдди посмотрела на двенадцатифутовую елку, которая стояла у подножия главной лестницы в холле. Дерево уже полностью нарядили. Джимми спустился вниз и остановился рядом с Эдди. – А тебе не кажется, что это немного простовато? – спросила она. Он покачал головой: – Все в меру и не избито. По-моему, у нас неплохо получилось. Если честно, Эдди тоже была довольна. Но такого ли результата хотел Себастио Ривас? Она не видела его целую неделю, и с тех пор, как она взялась за эту работу, у нее не было времени о нем думать. Джимми осторожно кашлянул и слегка качнул головой в сторону. Эдди обернулась. Вероятно, он только что вошел – на нем было пальто. И тут же вспышка жара прошла сквозь ее тело, словно в насмешку над тем, в чем всю неделю она пыталась себя убедить: что такая реакция на него была всего лишь отголоском давнего воспоминания. Похоже, что всю эту неделю ее тело просто пребывало в спячке. Себастио посмотрел на Эдди, потом на Джимми. – Почему вы работаете в субботу? Эдди тут же заняла оборонительную позицию. – Нас только двое. Здесь так много всего нужно сделать… К тому же всегда легче что-то закончить, когда вокруг не так много народу… Кстати, Джимми уже собирается домой. Джимми посмотрел на нее, словно желая сказать, что, если надо, он может остаться. Но Эдди только отрицательно покачала головой. – Тогда до понедельника, – сказал он. – До понедельника. Спасибо, Джимми. Себастио посмотрел на Эдди: – А вы сами домой не собираетесь? – Не сейчас. Есть несколько моментов, которые меня беспокоят. Ваш первый прием уже в следующий вторник, – несколько чопорно напомнила она. Его губы дрогнули. – Я в курсе. Эдди неожиданно смутилась. О боже, ведь сегодня суббота! И он приехал сюда на выходные. И вероятно, не один… – Прошу прощения. Я просто подумала еще раз пробежаться по комнатам… но вы приехали домой на выходные и вряд ли хотели бы, чтобы вас беспокоили… Я сейчас же пойду соберу свои вещи… Эдди повернулась, чтобы уйти, но он остановил ее: – О чем, черт возьми, вы говорите?! Эдди вспыхнула, вновь вспомнив, как бессовестно и унизительно он отверг ее когда-то. У нее не было ни малейшего желания видеть, как он будет целовать очередную красавицу, которую он привез сюда на выходные. – Очевидно, вам не хотелось бы, чтобы кто-то мешал… Себастио нахмурился: – Что?.. Она была так смущена, что разозлилась. – Просто дайте мне уйти, и я оставлю вас одних… вас и вашу гостью. Она снова пошла к двери, когда услышала: – Эдди, стоп! Она неохотно подчинилась. Он подошел и остановился перед ней. Все внутри ее сжалось от ощущения его близости. Аромата его одеколона. Черт, как это унизительно! В любой момент она могла услышать женский голос, зовущий своего любовника. Он сдвинул брови: – Вы полагаете, со мной кто-то приехал? – Разве нет? На его лице появилось странное выражение – рассерженное и разочарованное. – Нет, я один. Эдди захотелось провалиться сквозь землю. Так глупо себя выдать! Она сглотнула. – Извините… я просто подумала… – Вы ошиблись. Я спросил вас, почему вы здесь, только по одной причине: потому что вы не должны работать в выходные. Ее лицо горело от смущения, и, глядя на нее, Себастио чувствовал одновременно и злость, и возбуждение. Почему у него всегда такое ощущение, что он ее чем-то обидел?

Конец ознакомительного фрагмента.