– Жуй-жуй печенье, Ангелина. Водичкой запивай, – на мою бутылку показал, – И не забывай, что ты должна глаз с меня счастливых не сводить.

Кхе-кхе, печенье застряло в горле. От счастья, наверное.

Марк поднялся.

Ой, мамочки. Тревога!!!

– Не надо меня на пол! Уже все прошло, – предупредила новую попытку напасть нахалюге прожорливому. Вот до чего спасатель довел. Дышать громко боюсь.

И вообще, мог бы и лучше пирожные предложить. Переспросить хотя бы.

Вдруг ослышался или я передумала?

Спасать никто меня не собирался, но и на место Марк не сел. Вместо того прошел вперед. Не далеко прошел, через два стола наклонился к рыжей девушке, той самой, для которой назвал меня «ничего особенного». Она даже стул опрокинула, до того обрадовалась.

Вернулись к нам уже вдвоем. Царь со своей лягушкой.

– Эрика, присаживайся рядом со мной, – мне просто пальцем показал на другой стул. – Угощайся.

– Ах-х, это же мои любимые, – схватила коробку рыжая и подвинула всю себе.

– И мои, – пискнула я.

Ой-й, всунула печенье в рот целиком.

Пф-ф-ф…

Ловушка нервировала. Сидеть, где покажет, и пялиться на него, красавчика обнаглевшего, испытание оказалось тяжелее, чем думалось, когда в столовку шла. Моя умная подготовка мало помогала против нахала. И без отравы себя чувствовала напротив парочки, как на взрывной петарде с замедленным действием.

– Марк, ты так приятно меня порадовал, – рыжая не стала набрасываться резко, как мы обычно с подружками, вначале льстила довольной хищной морде.

Прильнула к лягушачьему царю, расхвалила его, доброго, внимательного.

– Ангелина, куда смотришь? – подарил Коршун внимание и мне.

– На вас, болотных, кхе…прекрасных, в смысле, – улыбнулась пошире парочке.

Какие же они милые. Загляденье просто.

И я очень добрая и спокойная.

Почему тогда пирожное хочется Эрике на голову надеть? А Марка прибить коробкой?

Откуда это во мне?

Зажмурилась. Сейчас пройдет, нашло что-то.

Открыла глаза, лягушка ему тычет ложку.

– Ну давай, открывай ротик. Я тебя буду кормить, Марк.

– Давай, а я тебя, – с придыханием ответил жадный гад, скользнув по мне с насмешкой.

Не-е-е!

Не прошло. Захотелось просить Дашу, чтоб помогала стульями парочку лупить. Глаза б мои не видели такой кормёжки.

И лезет же в них. Не подавились ни разу.

Лягушка успевала кормить одной рукой, а вторую, на плечо сложила Коршуну. Щебетала ему в самое ухо, тот улыбался, и за мной следить не забывал. Спеть им что-нибудь панихидное? Могу и без условий.

– Ангелина, печенье возьми. Не сиди без дела, – заботился нахал. – И будь внимательнее. Не отвлекайся.

– Идите вы в… – царь нахмурился. Ом-м-м. Не выведет из себя, надо держаться, – В парк к прекрасному болоту, я в том смысле, – поправилась, а про себя послала на все стороны. Ух, чтоб вам!

Как меня, так пиццей пригорелой с перцем, а рыжую лягушку, моими любимыми пирожными, бубнила я себе под нос. Рыжая косилась на меня, не так мило, как на Коршуна, в мою сторону ядовитые стрелы метала зелеными глазищами.

– Ангелина, пятнадцать минут прошло, – перекрикивая всех, напомнила Даша.

С парочкой болотной про приманку чуть не позабыла.

Сейчас я вас, сейчас. Хоть бы повезло скорее.

– Это что, слюнявчик? – лягушатина схватила мою приманку.

– Для заговора готовишься? – напал жадный гад.

Тьфу ты, Коршуну только одно мерещится. Задолбал уже.

– Отдайте, – выдернула свою вещь из цепких лягушачьих лап.

– А ну отстаньте от Ангелочка. Не мешайте приманку готовить, – заступилась Даша, угрожающе размахивая вилкой перед парочкой.

Подруга у меня простая. Что знает, то и говорит.

Зато шайка хищников, как начали ржать с рыжей лягушкой в придачу.

– Прищепки не ешь, а то снова буду спасать, – веселился Коршун.

Эх-х, пока приманка только позориться помогает.

Сработает сразу или надо метод менять, но хоть чуточку пусть и так поработает. Все-таки вывели из себя!

Кинула одной прищепкой со всей силы в царский нос.

– Случайно отскочило, – объяснила вежливо.

Марк схватился за нос, зарычал, угрожающе сдвигая брови.