Перед отъездом он устроил мне скандал, что хотел бы 1 января повидаться с дочерью и подарить ей подарки. Но Мила так искренне радовалась поездке к бабушке с дедушкой, что Макс отступил. И этот эпизод наверняка тоже пополнил его корзину упрёков в мой адрес.

Все эти мысли не давали расслабиться ни на минуту. Не радовала меня ни встреча с родителями и сестрой, с которыми мы не виделись несколько месяцев, ни настоящая новогодняя погода, ни атмосфера праздника. Новый год на сей раз выдался тяжёлым и безрадостным.

Мы приехали 30 декабря, и я сразу погрузилась в домашние заботы и кулинарное колдовство. Мама видела, что со мной что-то происходит, но, как обычно, с расспросами не лезла, ждала, когда я сама созрею для серьёзного разговора по душам. Она была единственным человеком, с кем я могла поделиться всеми своими сомнениями, горем и радостями.

За два дня, крутясь на кухне, я постепенно ей всё выложила. Мне было стыдно, что своими переживаниями я испортила маме новогоднее настроение, но мне стало намного легче тащить мой крест, будто мама подставила своё плечо и взвалила на себя часть моей тяжёлой ноши. Наверное, когда-нибудь и я буду так же стараться облегчить жизнь моей девочки.

Всю новогоднюю ночь и несколько последующих дней мы с мамой проговорили. Обсуждали разные варианты, прикидывали свои возможности. Было решено в случае необходимости обнародовать обстоятельства, благодаря которым появилась Мила. Для этого мы поехали в больницу и взяли там в архиве официальные выписки из моей истории болезни. В общежитии мне сделали заверенные копии журнала посещений. Не было уверенности, что всё это мне могло как-то помочь, но я должна была себя подстраховать. Мама считала, что в крайнем случае я должна быть готова даже к грязной игре и шантажу.

Впервые в жизни каникулы у родителей не принесли мне радости. Но голова немного проветрилась, мысли выстроились в подобие логической цепочки, а свежие раны на душе слегка затянулись.

В столицу мы вернулись сразу после Рождества. Мне нужно было подготовиться к началу новой четверти, а Мила соскучилась по своим садиковским друзьям.

Всё это время от Макса не было никаких сообщений. Я решила, что он уехал на праздники. Дима как-то обмолвился, что он будет учиться кататься на лыжах. Я устала быть в постоянном напряжении и немного расслабилась. Мне начало казаться, что все страхи остались в прошлом году, а наступивший должен быть для нас с Милой обязательно удачным. В какой-то момент я даже пожалела, что потратила время на получение больничных выписок вместо того, чтобы провести его с дочерью и родителями. Мне теперь казалось, что Макс не поступит со мной так жестоко во второй раз. Покричать, поунижать — да, но в суд трясти грязным бельём он не пойдёт.

Так я думала до того момента, пока мне не принесли повестку. Я сразу набрала Макса, чтобы он объяснил мне, что это значит, но он был вне зоны. Все мои тревоги разом вернулись, но я старалась сохранять самообладание и не поддаваться панике, пока ничего не было известно наверняка.

На следующий день я поехала в суд, чтобы ознакомиться с иском. К сожалению, Макс выполнил свои угрозы и собирался отсудить у меня дочь.

Он появился за несколько дней до заседания. Мила приболела, и мы не смогли пойти с ними гулять. Поэтому Макс пришёл к нам домой, чтобы подарить дочери игрушки в красивых коробках.

— Дед Мороз, принёс их под ёлку в мою новую квартиру. Вероятно, он думал, что ты уже там живёшь, а ты, оказывается, всё ещё здесь. Мила, ты хочешь жить в моей квартире? Она просторнее этой, у тебя там будет своя комната.

— Конечно, хочу! — дочка обрадовалась и захлопала в ладоши.

— Вот и отлично. Думаю, через несколько дней ты уже сможешь переехать.

Я стояла ни жива, ни мертва.

— Папа, а у мамочки тоже будет своя комната?

— Конечно.

— А можно я буду с мамой спать ночью?

— Нет, мама теперь будет спать отдельно. Ты же уже большая девочка. Если тебе страшно спать в темноте, мы будем включать ночник.

— Что такое ночник?

— Это такая специальная слабенькая лампочка, которую включают деткам, чтобы им ночью не было страшно.

— А маме тоже будем включать ночник?

— Мама же взрослая. Зачем он ей?

— Потому что по ночам ей бывает очень страшно. Она кричит и плачет. А я просыпаюсь, бужу и жалею её. Если она будет спать одна, кто её будет будить и жалеть?

— Не волнуйся, мама с этим разберётся. Взрослые всегда сами решают свои проблемы.

— Мамочка, ты правда не будешь бояться спать одна?

Я стояла, пытаясь спрятать глаза. Слёзы предательски стекали по щекам. Я не знала, что должна была ответить в этой ситуации. Мне не хотелось напугать дочь. Но перспектива лишиться самого дорогого человечка выбивала почву у меня из-под ног. Я спешно вышла из комнаты, сделав вид, что не услышала обращённый ко мне вопрос. Жизнь трещала по швам. И я очень надеялась, что на сей раз она не погребёт меня под своими обломками.