— Не может. — не сказал, а скорее проскрипел Мойша. — Все произошло недавно. Они воюют уже много месяцев, а следы вот эти человеческие путаные совсем свежие.

— Допустим. — продолжала спорить Любава. — Но ведь метатели тоже имеют свойство изнашиваться. Может, они недавно испытывали старое оружие и оно не выдержало.

— Вот это более вероятно — согласился Мойша. — Но тоже странно. Зачем было переть старый метатель в такую даль? Хотя кто его знает…Что скажешь, Шамтор?

— Может, это было и старое оружие — подумав, согласился я.

Думал я совсем не о том, о чем, возможно, подозревали мои коллеги. Я решал — стоит ли выдавать Мирослава с его чертежами. Поразмыслив, я нашел изящный выход из ситуации. — Но, если честно, под эти снаряды и я мог бы что-то соорудить.

— Много на себя берешь, практикант. — ответил Зигфрид. Стоявшая за его спиной Хельга одарила меня томным взглядом.

Зигфрид продолжил:

— Так, теперь к Городищу. Я хочу понять, что на самом деле может это Федорово оружие, кроме как невпопад на деревьях куски человеческого мяса развешивать. Находки — в мешки и все вперед!

Мы двинулись к пункту нашего назначения и едва не проскочили через него. Место, где когда-то стояла деревенька, начало зарастать молодым кустарником. Мы остановились и огляделись. Вокруг не было никаких следов жилья. Около леса из снега торчали две печи, то там, то сям из неестественно высоких сугробов выглядывали отдельные бревна и развалины. И все.

— Интересно, сколько ему понадобилось снарядов, чтобы вот так расколошматить деревеньку…Сколько в ней домов было, Мойша? — поинтересовался Зигфрид.

— Восемь подворий.

— Даже подворий? — удивленно спросил Зифгрид. — То есть тут были и хлевы, и бани?

— Ну да. Все как корова языком слизнула. Я предлагаю осмотреть, как расположены воронки. Смысла искать вот эти хвосты — Мойша потряс одним из мешков — здесь нет. А вот посмотреть, как Федор учился строить атаку — любопытно.

Мы начали изучать ямы в земле. Сначала я думал, что во время первых испытаний Федор расстреливал подворья, но потом заметил, что воронки ложатся примерно по одной линии. Получалось, что Федор выстраивал из взрывов что-то типа «огненной стены» и залп за залпом переносил огонь все дальше вглубь Городища. Я попытался представить себе эту картину и понял, что выглядела она устрашающе. Но обратной стороной такой тактики было то, что существенно повышался расход снарядов. Чтобы уничтожить подворья Городища, советнику князя хватило бы и десятка снарядов. Он же положил на маленькую деревеньку пару дюжин.

Я поспешил поделиться своим наблюдением с остальными.

— Шустер ты, однако — заметил Мойша.

Зигфрид повернулся ко мне и задумчиво произнес:

— Шамтор прав. Русины, в отличие от Ганса, провели мало прямых битв. Но в Муроме мне рассказывали, что ни у одного противника не выдерживали нервы после вот такой подготовки. «Огненная стена» его еще ни разу не подводила. Очень разумная тактика. А самое главное — после замирения выяснялось, что в боях и сражениях погибало очень мало народа. Следовательно, практически не было и кровной мести. Федор знает, в какой стране он живет. Но у него осталось всего 24 снаряда, если верить той тряпице…. И, как минимум, на один метатель меньше.

Он помолчал еще минуту и заключил:

— Так, выбираемся отсюда. Иван отвезет нас в Муром, а там посмотрим. Мне надо связаться с Сентом. Я вот только одного не пойму — зачем Федор упорно возвращается в эту глушь? Он мог бы давно начать испытывать оружие близ Мурома…

Мы молча пошли через лес. Хельга незаметно пристроилась рядом со мной. Наконец я услышал ее шепот:

— А Зигфрид-то растерян. В Муроме нам делать нечего. Да, похоже, никто нас там и не ждет.

Я почувствовал, что она сжала мои пальцы жаркой ладонью.

Наконец в быстро падавшем на лес зимнем сумраке обозначилось место, где нас должен был ждать Иван. Он был на месте.

Но не один. Рядом с санями стояло пять или шесть низкорослых фигур. Зигфрид схватился за меч, но раздался голос Мойши:

— Не балуй! Это наши! Лешие это!

— Какого черта им тут надо? — внезапно возмутилась Любава.

Увидев нас, Иван замахал руками, призывая поскорее подойти поближе. Мы ускорили шаг и вскоре подошли к саням.

Увидев, кто стоит у саней, Мойша заулыбался. Он выпростал откуда-то из глубины шубы свою бороду и начал ее оглаживать.

— Привет тебе, двенадцатихвостый. — почтительно склонив голову, обратился к Мойше тот, кто, как мне показалось, был у пришельцев старшим. Сначала я не понял, о каких таких хвостах он ведет речь, а потом вспомнил, что у леших чин и старшинство определялись количеством кос, заплетенных у них в бороде.

— С чем пожаловали? — приосанившись, ответил Мойша.