Цена обмана

Аннотация

Марианна и Вероника Варфоломеевы – богатые принцессы на выданье. Дочери известного мебельного магната привыкли к роскошному образу жизни, но женихов себе выбрали «из низов». Конечно, их отец был против мезальянса. И вскоре Виталий, жених Марианны, был убит, а за решетку угодил избранник Вероники Кирилл… Но невеста убитого нанимает частного детектива Татьяну Иванову, чтобы расставить все точки над «i» в этой туманной истории.

* * * В восемь часов хмурого апрельского утра в одном из офисов фирмы «Комодо-Презент» раздался истошный вопль. Женщина кричала до того громко и душераздирающе, что ее крик раздавался по всему коридору, услышали его и сотрудники в соседних кабинетах, и даже охранник на посту у самого входа в здание. В первые секунды этот звук не вызвал у слушателей никаких иных эмоций, кроме изумления, да еще и недовольства. Именно эти чувства озвучила невысокая молодая женщина в темном приталенном плаще, с раздраженным видом шествующая по коридору по направлению к источнику крика. Каблучки ее остроносых ботильонов дробно цокали по мраморному полу. – Что вы так орете? Вы в своем уме?! – гневно осведомилась женщина, резко распахнув дверь и буквально ворвавшись в помещение. И в ту же секунду все вышеозначенное пространство огласил второй, не менее громкий вопль, но уже полный отчаяния и горя. – Не-е-е-ет!!! Нет… Нет… – повторяла женщина, отчаянно рвущаяся из крепких рук высокого молодого человека лет тридцати, подоспевшего в этот момент в офис. В дальнем углу кабинета, буквально вжавшись в стену, застыла другая женщина, судя по униформе, уборщица помещений. Прижав ладони к мертвенно-бледным щекам, она смотрела прямо перед собой полными ужаса глазами, слегка приоткрыв рот. – Марианна Анатольевна, успокойтесь, прошу вас. – Мужчина пытался вывести из кабинета молодую женщину. При этом удерживал он ее явно не без труда, хотя женщина была чуть ли не вдвое меньше его самого. У входа в офис стояла молодая пара – парень и девушка. Взявшись за руки, они молча смотрели на происходящее в кабинете. На лицах – смесь страха и растерянности. И наконец, позади всех остальных бестолково топтался охранник. – Дети мои, срочно принесите успокоительное! – обратился к юной паре молодой человек, продолжавший удерживать рыдающую женщину. – В приемной, в шкафчике. «Дети», разумеется, были не его, тем не менее оба моментально развернулись и помчались выполнять приказание. По-видимому, властный тон помог обоим выйти из ступора. А может, они просто были рады любому предлогу, лишь бы иметь возможность хотя бы ненадолго уйти, чтобы не видеть этого кошмара… – Выходите потихоньку из кабинета, – обратился молодой человек к перепуганной уборщице. – Только очень аккуратно, постарайтесь ничего не задеть. Женщина не заставила себя дважды просить и, вся сжавшись, на цыпочках выбежала из кабинета и скрылась в служебном помещении. – Марианна Анатольевна, нам лучше пройти в ваш кабинет. Здесь ни к чему нельзя прикасаться, а вам необходимо успокоиться. – Голос мужчины звучал почтительно, но его тон не допускал возражений. Женщина уже не делала попыток вырваться из его рук. Острый носок ее ботинка замер в нескольких сантиметрах от валявшейся на полу бронзовой статуэтки. Женщина не отводила заплаканных глаз от безжизненного тела другого мужчины. Вокруг головы с зияющей страшной раной уже успела подсохнуть и потемнеть большая лужа крови. Увлекаемая настойчивым молодым человеком, женщина словно во сне вышла из страшного помещения и покорно пошла рядом со своим попечителем, механически кивая в ответ на его увещевания и не переставая всхлипывать. Тот, кого они застали в разгромленном офисе, совсем недавно бывший для кого-то из них больше, чем просто другом и коллегой, остался в полном одиночестве и безмолвии, равнодушный ко всему и вся. Глава 1 Настенные часы в моем офисе показывали без четверти девять. Немыслимая рань для меня, если, конечно, в этот период я не вела расследования. А сейчас начинался именно такой период, во всяком случае, я горячо на это надеялась. Вчера вечером мне позвонила некая Марианна Анатольевна Варфоломеева и попросила о встрече. Не надо быть профессиональным психологом, чтобы понять, что у молодой женщины стряслась беда. Ее бесцветный, то и дело прерывающийся голос не оставлял сомнений, что после рокового события жизнь женщины раскололась на «до» и «после». Причем лучшее осталось в том самом «до». Когда я попробовала выяснить, что же именно заставило ее воспользоваться услугами частного детектива, госпожа Варфоломеева попыталась добросовестно изложить свою проблему, но совершенно в этом не преуспела. Единственное, что мне удалось уяснить, так это то, что речь идет об убийстве. Я, как и любой нормальный человек, не отношусь к тем, кто радуется, узнав о смерти кого бы то ни было. Однако в данном случае я испытала облегчение, что мне не придется в очередной раз выслеживать чьего-то неверного мужа. С такого рода просьбами ко мне обращались куда чаще, чем мне бы хотелось, и я, соглашаясь на подобные заказы, каждый раз испытывала неприятное чувство, что зря трачу время и теряю квалификацию. Кроме того, что у моей потенциальной клиентки действительно стряслось что-то серьезное, мне удалось выяснить, что она – старшая дочь владельца процветающей мебельной компании «Комодо-Брайт» Анатолия Владиславовича Варфоломеева. Мы договорились о встрече в девять утра, и вот теперь я расположилась в моем офисе, просматривая интересующую меня информацию на ноутбуке и попивая кофе. В ожидании клиентки я успела выяснить, что дела у предпринимателя шли настолько хорошо, что он даже смог создать дочернюю фирму, которую возглавляла его старшая дочь Марианна, одновременно являющаяся ее совладелицей. О личности самого владельца компании не удалось узнать ничего существенного. Некоторые сайты, не вдаваясь в подробности, сообщали, что Анатолий Варфоломеев участвовал в нескольких благотворительных проектах, связанных с развитием городской инфраструктуры. Один источник поведал, что Варфоломеев – вдовец, самостоятельно воспитавший двух прекрасных дочерей. Старшая, та самая Марианна, стала успешной бизнес-леди, которая, как и отец, не отказывает в помощи нуждающимся. Например, ее фирма ежегодно делает пожертвования школе-интернату, а также создала благотворительный фонд поддержки городских объектов культурного наследия. Младшая дочь бизнесмена пока еще студентка. Я мысленно восхитилась – какая замечательная семья! Судя по представленной информации, Анатолий Варфоломеев – своего рода пример образцового гражданина и человека. С фотографии мне благожелательно улыбался привлекательный седовласый мужчина. В довершение всего Анатолий Владиславович еще и прекрасный семьянин, заботящийся о дочерях и хранящий верность памяти покойной супруги. Кроме того, Варфоломеев ни разу не был замешан в скандалах какого-либо толка, будь то политического или личного характера. Вот уж действительно миллионер – всем ребятам пример. Видимо, Варфоломеев ревностно оберегал свою репутацию, пресекая любые поползновения прессы или возможных недоброжелателей бросить тень на него или его семью. С этой точки зрения все было стерильно. Даже неинтересно, ну хоть какой-нибудь незначительный скандальчик. Но чего нет, того нет… – Доброе утро! – Ровно в девять в офис вошла женщина в темном полупальто, прервав мои бесплодные поиски интригующих подробностей о жизни семьи Варфоломеевых. Дама, не дожидаясь особого приглашения, пристроила полупальто на вешалку-треногу возле двери и решительно пошагала к креслу. Она производила впечатление энергичной и уверенной себе молодой женщины. Я незаметно присматривалась к Марианне Варфоломеевой. Темно-серый брючный костюм зрительно делал ее стройнее и выше ростом, так что с чувством стиля у Марианны проблем не было. Но вот отсутствие косметики и собранные в скромный пучок темно-русые волосы яснее слов говорили о том, что госпоже Варфоломеевой безразлично, насколько привлекательно она выглядит в глазах окружающих. По крайней мере, в данный момент. Немного румян Марианне Анатольевне явно не помешало бы, черный ворот тонкой водолазки подчеркивал бледность ее лица и делал более заметными темные тени под глазами. Последние несколько дней у бизнес-леди были явно не из легких. Приветливо поздоровавшись с клиенткой, я предложила кофе. – Нет, благодарю вас, – отказалась Варфоломеева, усаживаясь в кресло напротив. – Я принимаю успокоительные препараты, а с кофе их сочетать нежелательно. – По телефону вы упомянули, что в вашем офисе произошло убийство, – я решила сразу приступить к сути вопроса, тем более что клиентка явно была настроена по-деловому. – Да. – Марианна сжала и без того тонкие бледные губы, так что ее рот превратился в узкую бесцветную ниточку. – Убили моего жениха, Виталия Евстафьева. Голос женщины задрожал, она всхлипнула, но сразу же взяла себя в руки. – Я вам очень сочувствую, примите мои соболезнования. – Спасибо, – Марианна, достав из сумочки платок, приложила его к глазам. – Минеральной воды? – предложила я. – Нет-нет, уже все в порядке, – живо отозвалась девушка. – Просто все еще не могу вспоминать об этом спокойно… – Расскажите все по порядку, – попросила я, когда Марианна, сунув скомканный платок обратно в сумочку, вновь перевела взгляд на меня. Теперь ее лицо было спокойным и сосредоточенным, лишь еще резче выступили темные круги под глазами. Скорбные бессонные ночи… – Это произошло пять дней назад. Я как обычно приехала к восьми в свой офис, шла по коридору. И вдруг наша хозяюшка, Элина, как завопит. Она у нас дама очень эмоциональная, чуть что – сразу в крик. Никак не могли отучить. А я и так была не в лучшей психической форме, у нас ведь накануне вышла размолвка с Виталием. Я помчалась в его офис, хотела на ней зло сорвать. Дуреха… И только вошла, а там… Марианна вновь умолкла, сжав сумочку короткими сильными пальцами с покрытыми бесцветным лаком ногтями. – Что вы увидели? – Я была вынуждена направлять повествование своей клиентки. – Виталик… – чуть слышно произнесла Варфоломеева. – Он сидел в своем кресле, у стола. А его голова… Это было ужасно. На столе лужа крови, на полу тоже кровь. И рядом статуэтка. Она валялась на полу, я на нее чуть не наступила. Вячеслав вовремя меня оттащил, потом буквально силой выволок из кабинета… – Вячеслав? – переспросила я. Марианна кивнула. – Да, это наш главный бухгалтер, Вячеслав Пряничников. Я даже не слышала, как он подошел, я так кричала… На глазах Марианны опять заблестели слезы. Она вновь выхватила свой платок, а я все же подала ей бокал минеральной воды. Теперь девушка без всяких возражений отпила пару глотков, потом, закинув голову, сделала несколько глубоких вздохов, безуспешно пытаясь унять слезы. – Извините, – сказала она наконец, немного успокоившись. – Все произошло так недавно, я все еще в шоке. – Ничего страшного, я все понимаю, – проговорила я. Марианна сделала еще пару глотков и отставила бокал. Я сочла, что могу продолжать расспросы: – Вы, конечно, вызвали полицию? – В этом я не сомневалась, но мне необходимо было выяснить, началось ли официальное расследование. Ведь что-то заставило Варфоломееву обратиться к частному детективу. – Да в том-то и дело, – отозвалась Марианна, горько усмехнувшись. – Именно поэтому я и пришла к вам. Я насторожилась. – Вчера утром арестовали Кирилла Златогорского, нашего стажера, – сообщила Марианна. – Ему предъявлено обвинение в убийстве. Мы ничего не понимаем! Последнюю фразу Варфоломеева почти выкрикнула, причем с таким отчаянием, что мне даже показалось, что арест пока неведомого мне Кирилла потряс ее гораздо сильнее, чем внезапная смерть жениха. – Но на каком основании задержали вашего стажера, вам дали какие-то разъяснения? Марианна кивнула. – На той статуэтке нашли отпечатки пальцев. Они принадлежат Кириллу, больше ничьих отпечатков не было. Да еще на камере видеонаблюдения видно, что Кирилл вышел из здания почти сразу после установленного времени смерти. – Марианна посмотрела мне прямо в глаза, ее взгляд был полон отчаяния. – Это нам рассказал адвокат. Дело настолько серьезное, что Кирилла даже отказались отпустить под залог. – К какому адвокату вы обратились? – поинтересовалась я. – Это Семен Аркадьевич Селиверстов. – Марианна вынула из сумочки визитку. – Вот, могу вам оставить. Я покачала головой. – Благодарю, я хорошо знаю Семена Аркадьевича. Варфоломеевы наняли своему стажеру первоклассного адвоката, возможно, лучшего в Тарасове, и не только. Однако это известие меня отнюдь не порадовало, скорее наоборот. Уж если Селиверстов утверждает, что все очень серьезно, значит, действительно дело дрянь. – А вы не верите в виновность Кирилла? – спросила я у своей клиентки. – Кстати, расскажите о нем подробнее, как он попал в вашу фирму. Марианна опустила глаза. – Кирилл – молодой человек моей младшей сестры Вероники, – пояснила она. – Можно сказать, жених. Так, еще один жених. Вернее, теперь уже только один. – Они с Вероникой учатся на одном курсе, хотя Кирилл старше ее. Ненамного, конечно, года на два. Он успел в армии отслужить, поработать, потом поступил в академию. Так они и познакомились, потом начали встречаться, а недавно сообщили, что хотят создать семью, – обстоятельно поведала Марианна. – Я не возражала, Кирилл мне понравился. Вероника попросила устроить Кириллу место для прохождения преддипломной практики, и Виталий предложил ему заодно и поработать на скромной должности за небольшое жалованье. Он присматривался к Кириллу и пришел к выводу, что со временем ему можно будет поручить что-то более серьезное. Говорил, что из парня выйдет толк… Марианна немного помолчала, опустив глаза. Видимо, ей было нелегко вспоминать о тех, возможно, по-настоящему счастливых днях. Однако меня сейчас интересовали куда более прозаичные моменты. – Если я вас правильно поняла, всеми делами в вашей фирме заправлял именно Виталий, включая подбор персонала? – Я задала этот вопрос, поскольку мое внимание привлекло незначительное, казалось бы, обстоятельство. Решение, брать ли Кирилла Златогорского на работу в фирму, принимал заместитель директора, тогда как главой фирмы являлась сама Марианна Варфоломеева. Или только числилась таковой, полностью передав бразды правления своему жениху? – Не совсем так, – возразила Марианна. – У Виталия были превосходные организаторские и коммерческие способности. Он довольно долго работал в компании, принадлежащей нашему отцу, начинал простым бухгалтером. Когда отец решил создать дочернюю фирму, я предложила кандидатуру Виталия на место своего заместителя, отец отнесся к этому благосклонно. Он тоже отмечал его способности. Виталию удавалось заключать сделки, позволяющие фирме развиваться, а со временем выйти в ведущие производители корпусной мебели не только в Тарасове, но и во всем регионе. Каждый раз, когда Марианна упоминала об отце, я замечала в ее интонациях какую-то странную смесь почтительности с неприязнью. Мысленно я взяла это обстоятельство на заметку. – Скажите, Марианна Анатольевна, а почему вы не верите в виновность этого самого Златогорского? Ведь не только потому, что он жених вашей младшей сестры? – И поэтому тоже. – Варфоломеева ответила мне твердым взглядом. – Но главное – отсутствие мотива, как выражаются сыщики в детективах. Я с удивлением посмотрела на свою собеседницу. Похоже, бизнес-леди все же смогла справиться со своими эмоциями, даже подпустила немного сарказма. – Иногда убийства совершаются и безо всякой мотивации, – заметила я. – Например, в пылу ссоры или из-за накопившейся неприязни. Марианна решительно покачала головой. – Нет, Виталий и Кирилл всегда были в прекрасных отношениях. Более того, именно благодаря Виталию Златогорский смог бы очень быстро встать на ноги, нам всем надо было только немного подождать. Это заявление меня озадачило. Варфоломеева вдруг начала изъясняться загадками. – Что вы имеете в виду? Марианна вздохнула и машинально отпила несколько глотков минералки. – Лучше я расскажу вам все с самого начала, – в ее голосе появилась странная решимость, словно моя клиентка только сейчас поняла, что в ее интересах быть со мной предельно откровенной. – Я вас внимательно слушаю, – подбодрила я свою собеседницу. – Вам ведь известно, что наш с Вероникой отец – человек очень состоятельный и имеет некоторое влияние в нашем городе, – полувопросительно уточнила Варфоломеева. Я кивнула. – Конечно, я покопалась в интернете перед нашей встречей. Анатолий Владиславович Варфоломеев возглавляет крупную компанию по производству мебели. – Не только возглавляет, но и полностью владеет, – уточнила Марианна. – Наша мама умерла, когда я еще училась в школе, Веронике было всего восемь лет. Отец растил нас один, жениться больше не стал. Он так привык нас опекать, что нам с сестрой приходилось советоваться с ним почти по любому поводу. Тут Марианна прервала себя, сделав протестующий жест, будто я с ней яростно спорила, хотя я оставалась безмолвной слушательницей. – Вы только не подумайте, что он был домашним тираном и держал нас с сестрой в черном теле, вовсе нет, – для пущей убедительности Марианна покачала головой. – Скорее это была гиперопека, хотя и не такая, с какой мать-одиночка носится с единственным поздним ребенком. Отец хотел оградить нас от возможных ошибок и всегда старался дать нам с Вероникой все самое лучшее. А еще он ревностно заботился о том, что принято называть честью семьи. Он, собственно, всегда был помешан на двух вещах – эта самая честь семьи и деловая репутация. Марианна произнесла это с какой-то непонятной горечью. – Разве это плохо? – Мне все еще было непонятно, к чему клонит моя клиентка. Слишком уж длинное вступление, когда же она доберется до сути дела? Марианна виновато улыбнулась, и эта улыбка сделала ее лицо милым и привлекательным, несмотря на бледность и отсутствие косметики. – Я всего лишь пытаюсь объяснить, почему я считаю именно отца причастным к убийству Виталия. Столь неожиданное заявление застало меня врасплох. Особенно после того, что мне удалось выяснить о Варфоломееве из открытых источников. – А как вы пришли к такому выводу? – осторожно поинтересовалась я. – Именно это я и пытаюсь объяснить, – со вздохом ответила Марианна. – Никаких фактов у меня, разумеется, нет. Но… – Но между вашим отцом и Виталием возникли какие-то разногласия имущественного характера? – предположила я. Марианна прикусила нижнюю губу. Уже во второй раз я заметила, что моя клиентка пытается обойти какую-то скользкую тему. Этого ей делать не следовало, ведь факты, которые она пыталась скрыть, могли оказаться важными звеньями в предстоящем расследовании. – Марианна Анатольевна, – холодно произнесла я, – если вы мне не доверяете, вам лучше поискать другого частного детектива. Или вовсе отказаться от этой затеи. Если же вы хотите, чтобы я взялась за ваше дело, вам следует быть со мной полностью откровенной, иначе я не смогу гарантировать результат. Марианна несколько секунд испытующе смотрела на меня, потом кивнула, видимо, приняв окончательное решение. – Наш роман с Виталием начался около года назад, – начала Марианна. – Мы знакомы довольно давно, уже несколько лет. Мы ведь вместе начинали работать еще в головной фирме отца. Потом, когда я возглавила «Комодо-Презент», а Виталий сделался моим заместителем, мы стали больше времени проводить вместе и поняли, что значим друг для друга гораздо больше, чем просто коллеги. Чувства вспыхнули так внезапно, мы больше не могли и дня прожить друг без друга. И три месяца назад Виталий сделал мне предложение. Я, конечно, сразу же согласилась. – А отцу вы об этом сообщили? – уточнила я, вспомнив слова своей клиентки, что Варфоломеев всегда проявлял самое пристальное внимание ко всему, что касалось его дочерей. – Именно об этом я и собираюсь рассказать, – отозвалась Марианна. – Но сначала уточню еще один важный момент. Параллельно с нашим с Виталием романом развивались и отношения Вероники и Кирилла. Они тоже решили пожениться и рассказали нам об этом. А мы, в свою очередь, им. Марианна вновь улыбнулась, словно забыв на минуту, что одной из этих свадеб уже не суждено состояться. Да и вторая сейчас под очень большим вопросом. – Мы все еще продолжали жить с отцом в одном доме, – пояснила моя клиентка. – Не то чтобы отец нас к этому принуждал. Просто для него была очень важна вся эта благообразная семейная атмосфера, когда мы все вместе завтракаем, а потом отправляемся на работу… Хотя я уже вполне могла жить отдельно, я ведь заработала себе на квартиру и большую часть времени проводила там. Против этого отец не возражал, он лишь настаивал, чтобы несколько дней в месяц я проводила в семейном гнезде. Так он это называл. Ну а для Вероники выбора не существовало. Пока она не станет самостоятельной, она обязана жить в отцовском доме, без вариантов. Подразумевалось, что она может встречаться с молодыми людьми, иногда не ночевать дома. Отец никогда не был ханжой. Он отлично понимает, что у такой взрослой девушки вполне могут быть отношения с мужчиной не только платонического характера. Но вот ни о каком свободном сожительстве до свадьбы не может быть и речи. Именно так он и выражается, когда заходят разговоры на подобные темы. Мы с сестрой втихомолку посмеивались над отцовскими причудами, но, в общем-то, ничего не имели против, нас все устраивало. До поры до времени… – И что же произошло? Марианна передернула плечами, словно ей внезапно стало холодно. – Мы с Вероникой решили рассказать отцу, что собираемся выходить замуж. Хотели сообщить ему об этом утром, за завтраком, в идиллической семейной обстановке, – Марианна грустно усмехнулась. – Когда мы все вместе собирались за столом, отец всегда был настроен очень благодушно, хвалил нас или расспрашивал о планах на предстоящий день. Много шутил, смеялся. Но только не в тот раз… – Что-то вы сегодня обе в приподнятом настроении, – заметил Анатолий Владиславович, с вопросительной улыбкой посматривая на дочерей и наливая себе кофе из серебряного кофейника. – Почти весь завтрак просидели с торжественными лицами. Ну, выкладывайте, чем порадуете меня на этот раз. Марианна и Вероника переглянулись, ни одна из них не решалась заговорить на волновавшую их тему. – Папа, – заговорила Марианна на правах старшей, – мы с Вероникой хотим сообщить тебе, что нам сделали предложение. Варфоломеев застыл с чашкой кофе в руке. – Предложение? – переспросил он. – Что, новый контракт? Тут Вероника громко и заливисто расхохоталась. Анатолий Владиславович с недоумением посмотрел на свою не в меру развеселившуюся младшую дочь, после чего перевел взгляд на Марианну. Та смущенно улыбнулась. – Ну, в общем, что-то вроде того, но не совсем, – сбивчиво отвечала она на безмолвный вопрос отца. Марианна поймала себя на мысли, что волнуется, как школьница, получившая плохую отметку. А ведь она давно уже взрослая, самостоятельная женщина, успешная бизнес-леди. – Да говорите же толком, что случилось?! – Анатолий Владиславович повысил голос, начав терять терпение. – Папа, мы с Марианной выходим замуж! – радостно возвестила Вероника, не в силах больше сдерживаться. Она буквально сияла от счастья, но, встретившись взглядом с отцом, внезапно притихла. Анатолий Владиславович явно не разделял радостного настроя дочерей. – Замуж? – переспросил он, с легким звоном возвращая чашку на блюдце. – Я не ослышался? Он переводил недоуменный взгляд со старшей дочери на младшую. – Ну, и кто же ваши избранники? Просветите меня, наконец. Надеюсь, люди достойные, иначе и быть не может. – Папа, ты с ними знаком, – вкрадчиво начала Марианна. – Хм… Кто-то из моих деловых партнеров? – Было видно, что новость, которую преподнесли Варфоломееву дочери, изрядно его огорошила, но он все же пытается свыкнуться с этой мыслью. Девочки уже взрослые, рано или поздно это должно было произойти. – В некотором роде, – продолжала Марианна. – Мой жених – Виталий. Это мой заместитель. Ты ведь всегда говорил, что он далеко пойдет, помнишь? – Не настолько, – неопределенно отозвался Анатолий Владиславович и обратился к Веронике: – Ну а ты, моя меньшая дочь любимая, чем меня порадуешь? Девушки насторожились. В спокойном ласковом тоне отца обе чувствовали какой-то подвох. – Я собираюсь выйти замуж за Кирилла, – сообщила Вероника, не находя нужным что-либо добавить. – Это еще что за Кирилл? – надменно осведомился Варфоломеев. – Тоже какой-нибудь клерк? При слове «клерк» Марианна вскинула на отца недовольный взгляд. Камушек явно в огород Виталия… – Кирилл – мой однокурсник, – пояснила Вероника. – Мы вместе проходим практику в «Комодо-Презент», а Кирилл там еще и работает. Виталий… Ну, в смысле, Виталий Георгиевич очень им доволен. Он говорит, что, когда Кирилл защитит диплом, он предложит ему хорошую должность. – Виталий Георгиевич, – задумчиво произнес Варфоломеев. – А я и не знал, что он Георгиевич. Анатолий Владиславович помолчал, и сестрам казалось, что это молчание длилось целую вечность. От радостного настроения не осталось и следа. Похоже, они выбрали не самое удачное время, чтобы сообщить отцу о своих планах. – Ну вот что, – заговорил наконец Варфоломеев, завершающим жестом положив ладони на стол. – Никаких пронырливых голодранцев я возле своих дочерей не потерплю. И отныне будем считать этот вопрос закрытым. Раз и навсегда. Он перевел холодный строгий взгляд со старшей дочери на младшую, давая понять, что обсуждать эту тему более не намерен. – Виталий вовсе не голодранец, – заявила Марианна, твердо глядя отцу в глаза. – Он сам всего добился, и впереди у него блестящая карьера. Варфоломеев скрестил руки на груди, насмешливо глядя на дочь. – И чего же он добился? У него ни гроша за душой. Что он может тебе предложить? Съемную квартиру или купленную в кредит машину? – У него есть голова на плечах, и он вполне способен создать процветающий бизнес, – не сдавалась Марианна. Сейчас она смотрела на отца почти с ненавистью, ей очень не нравился пренебрежительный тон, с которым Варфоломеев отзывался о Виталии. – Запомни, – веско заявил Анатолий Владиславович, – твой Виталий всего лишь клерк по найму. И всегда будет только клерком, и не более того. Говоришь, способен создать свой бизнес? Так и пусть создает, кто ему мешает. Только не с моими деньгами. Марианна буквально задохнулась от возмущения. Она собралась было возразить, но тут Варфоломеев обратился к младшей дочери: – Ну а твой вариант, моя дорогая, и того лучше, – заявил он с непередаваемым сарказмом. – Где он собирается жить с молодой женой, в комнате в общежитии? А на какие средства вы станете существовать? Ах да, на стипендию, как я мог забыть. Сестры уже не пытались возражать отцу, лишь молча переглядывались с удрученным видом. А тот и не думал униматься: – Вот вам мой отцовский вердикт, – веско произнес Анатолий Владиславович. – Выбросьте романтические бредни из ваших хорошеньких головок и забудьте об этих проходимцах. Я ничего не имею против того, чтобы вы создали семьи. Но пусть вашими избранниками будут люди нашего круга, а не охотники за приданым. И пока вы обе живете в моем доме, я подобного мезальянса не допущу. – Ну мне-то ты не можешь указывать, с кем мне связать свою жизнь, – Марианна в упор смотрела на отца. – Я ведь не живу в твоем доме, у меня есть своя квартира. – И это единственное, что у тебя есть, – язвительно заметил Варфоломеев. – И все, что у тебя останется, если ты вздумаешь поступить по-своему. – У меня есть доля в бизнесе, – возразила Марианна. Варфоломеев приложил ладонь ко лбу, после чего сокрушенно покачал головой. – Да, конечно же, половина уставного капитала. Что ж, я прямо сейчас могу выплатить твою долю, – он принялся озабоченно шарить в карманах пиджака, изображая, что ищет мелочь. – И запомни, – теперь Анатолий Владиславович отбросил шутливый тон, и в его светлых серых глазах появился недобрый огонек, – и ты, и твой Виталий моментально вылетите из фирмы. И тогда создавайте свой бизнес, сколько вам угодно. Посмотрим, что у вас получится, мои дорогие финансовые гении! Могу дать тебе бесплатный совет: прежде чем бежать в загс, озвучь мое решение своему Виталию. Готов спорить на что угодно, он предложит тебе не спешить со свадьбой. Марианна с ненавистью смотрела на отца. Он ведь буквально смешал Виталия с грязью, а по ее чувствам и вовсе проехался на бульдозере. – А я убегу вместе с Кириллом! – запальчиво заявила Вероника. – В общежитие? – поинтересовался Варфоломеев. – Далось тебе это общежитие! – зло фыркнула Вероника. – Кирилл живет с мамой, у них двухкомнатная квартира. – А, ну тогда вперед! – благожелательно посоветовал Анатолий Владиславович. – Взрослый сын на шее сидит, еще и жену приведет. У обоих ни работы, ни профессии. Живи да радуйся. – Мы скоро окончим академию, и у нас будет востребованная профессия! – Вероника защищалась как могла. – И найти работу нам не составит труда! – А я еще раз повторяю, теперь уже для тебя, – Варфоломеев возвысил голос. – Как только вы с этим самым Кириллом станете счастливыми молодоженами, на мою поддержку не рассчитывайте. И ни на практику, ни тем более на работу в моей фирме тоже. А что касается этого стажера, то я сделаю все возможное, чтобы его отчислили из академии без права восстановления. И буду совершенно прав, между прочим. Зачем альфонсу диплом? Так что, если у тебя действительно есть чувства к этому прыткому студенту, подумай хорошенько, стоит ли портить ему жизнь? – Ты этого не сделаешь! – Вероника сжала кулаки, на глазах у нее заблестели слезы. – Сделаю, не сомневайся, – заверил Варфоломеев, не обращая внимания на подавленное состояние дочерей. – Я человек слова. И дела, – тут он бросил взгляд на часы. – Ну, планы на ближайшую перспективу мы в общих чертах обсудили. А теперь, дорогие мои, разрешите откланяться. Меня действительно ждут дела. А вы обе поступайте как знаете. Я все сказал. И Варфоломеев преспокойно вышел из столовой, оставив ошеломленных дочерей заканчивать завтрак. – Если я вас правильно поняла, – решила уточнить я, когда моя клиентка закончила свой рассказ, – вы считаете, что именно ваш отец причастен к смерти Виталия. Вы думаете, он решил таким образом подстраховаться, опасаясь, что вы все же поступите по-своему? Марианна с сомнением посмотрела на меня, и я догадалась, что вопреки своему обещанию ничего от меня не скрывать, она все же рассказала мне далеко не все. – Марианна Анатольевна, – произнесла я строгим голосом, – так мы с вами ни к чему не придем. Я вынуждена вновь предложить вам… – Да-да, есть еще кое-что, – поспешно перебила меня Марианна. – После того ужасного разговора с отцом мы, я и Вероника, обсудили эту проблему с нашими мужчинами. И Виталий предложил план, который всем нам очень понравился. – И что же это за план? – Я пристально посмотрела на свою клиентку. – Он сказал, что нам с Вероникой стоит сделать вид, что мы обе смирились с решением отца и забыли о своих матримониальных затеях. Но это, конечно, далеко не все. Мы ведь вовсе не собирались отказываться от своего решения пожениться. Во всяком случае, мы с Виталием. А я считала несправедливым решение отца лишить нас средств к существованию. Да, фирма принадлежит отцу, но и я приложила немало сил, чтобы «Комодо-Презент» не только развивалась, но и приносила неплохой доход. И не только я, но и Виталий. Бывали ситуации, когда именно его способность принимать единственно верное решение буквально спасала фирму в по-настоящему патовой ситуации. Да и вообще мы оба трудились до седьмого пота, продумывали все до мелочей, находили клиентов, рисковали. Надеюсь, вы не думаете, что все это так просто? – Марианна с вызовом посмотрела на меня. – Нет, вовсе нет, – заверила я свою клиентку. Я действительно никогда не считала, что развивать бизнес такое уж необременительное занятие. Знай греби себе деньги лопатой, а все остальное делается само собой. – Вот и мы все четверо решили, что недопустимо делать из нас послушных карманных собачек, которым, чуть что, можно дать пинка под зад. У Марианны зло засверкали глаза, и я поняла, как сильно она обижена на своего отца. – А уж Вероника и Кирилл и вовсе этого не заслужили, – продолжала Марианна, словно пыталась оправдаться за что-то. Позже я поняла, за что именно, хотя лично я никаких оправданий от нее не требовала. – И Виталий предложил оптимальный выход: мы все вместе создадим собственную фирму и раскрутим ее. Это позволит нам стать полностью независимыми, и с этим наш дорогой папочка ничего не сможет поделать. – То есть вы, все четверо, должны были стать совладельцами новой фирмы? – уточнила я. – Не совсем так, – возразила Марианна, слегка смутившись. – Владельцы – мы с Виталием. Фактически мы ими уже стали. Мы ведь создали фирму «Марвита». Мне не было нужды спрашивать, почему новоиспеченная фирма получила именно такое название. Влюбленная пара, не мудрствуя лукаво, попросту соединила первые слоги собственных имен. Что ж, получилось вполне благозвучно. – Виталий вовсе не был таким нищебродом, каким пытался представить его отец. У него были небольшие накопления, к тому же он продал свой дом в пригородном поселке. Деньги, правда, небольшие, он собирался купить квартиру в Тарасове, на это и копил. Но планы изменились… У меня тоже появились кое-какие накопления, мы объединили эти средства, чтобы оборудовать цех за городом. – Марианна посмотрела на меня, словно сомневаясь, что эти подробности действительно важны. – Продолжайте, я вас внимательно слушаю, – подбодрила я свою клиентку. – Вы, конечно, понимаете, что для того чтобы запустить производство, необходимы дополнительные вложения. Это ведь не просто фирма-посредник, а реальный сектор. Мы выкупили цех за городом, но на развитие средств оказалось недостаточно, как, собственно, и предупреждал Виталий. Дополнительным источником финансирования стала уже раскрученная фирма «Комодо-Презент», в которой мы и работаем. Но параллельно потихоньку мы стали развивать и нашу «Марвиту». Переманили туда наиболее выгодных клиентов. Они, кстати, даже не подозревали, что это совершенно новая фирма, ведь одной из ее владелиц являюсь я. Крупные заказчики нашей продукции восприняли «Марвиту» как расширение производства сети «Комодо-Брайт», головной компании, и ничего не заподозрили. Да и какая им разница, ведь ассортимент практически тот же, и качество как всегда на уровне. – Но ведь рано или поздно все должно было открыться, – мне действительно показался безрассудным этот план. – Неужели вы не опасались, что отец потребует вернуть выведенные из фирмы средства. Да хотя бы через суд, ведь закон в данном случае на его стороне. – Это первое, что я сказала, выслушав предложение Виталия, – подтвердила мое предположение Марианна. – Но он убедил всех нас, что отец не станет со мной судиться. И не только потому, что я его дочь. Он не захочет предавать огласке наши внутренние разногласия. Репутация – его конек и одновременно уязвимое место. И Виталий хорошо это знал, он ведь проработал с отцом не один год. – И вы продолжали развивать новую фирму? – Да, – кивнула Марианна. – Нам делали новые заказы, на счет фирмы поступали средства. Так продолжалось около трех месяцев. А потом Виталия убили… Марианна прервала свой рассказ, и я, опасаясь новой истерики, наполнила ее бокал минералкой. – Спасибо, – Марианна слабо улыбнулась. – Со мной все в порядке. – Марианна Анатольевна, вы подозреваете, что Виталия устранил именно ваш отец, – уточнила я, когда Марианна все же сделала несколько глотков воды. – За эти три месяца произошло нечто такое, что заставляет вас так думать? Варфоломеева отрицательно покачала головой. – Нет, все шло гладко. Мне казалось, что отец ни о чем не догадывается. По совету Виталия мы сообщили отцу, что откладываем свадьбу на неопределенное время. Против того, чтобы мы просто встречались, отец не возражал. Он больше не заикался о том, что уволит Виталия и Кирилла из фирмы, и все было по-прежнему. До того самого утра… – И все же что-то вас насторожило? – повторила я свой вопрос. Марианна неопределенно пожала плечами. – Средства из «Комодо-Презент» мы все-таки выводили. Отец имеет непосредственное отношение к этой фирме, он ведь ее совладелец. Конечно же, он получал отчеты. Хотя Виталий уверял, что делал все крайне осторожно, он ведь был настоящим докой в финансовых делах. Но я считаю, что отец все же что-то заподозрил. Да еще, как я уже сказала, заказчики начали заключать сделки с «Марвитой», а не с одной из фирм сети «Комодо». Все это могло насторожить отца. Что, если он втайне от нас начал собственное расследование и все же докопался до сути? Я задумалась над словами клиентки. Надо признать, предположение Марианны было не лишено смысла. Однако образ хладнокровного заказчика убийства как-то не вязался с тем, что я узнала об Анатолии Варфоломееве из официальных источников. – Вы считаете, что ваш отец способен на такую жестокость? В интернете есть информация, что он занимался благотворительностью. – И сейчас занимается, – Марианна усмехнулась. – И нам советовал. Он цинично заявлял, что благотворительность позволяет решить сразу две проблемы. Во-первых, на налогах порой можно сэкономить больше, чем потратишься на поддержку фонда защиты засыхающих кактусов. Ну и, конечно же, безупречная репутация делового человека. О, репутация – это наше все! Марианна произнесла это с такой горечью, что я невольно ей посочувствовала. – Марианна Анатольевна, – начала я после небольшой паузы, – вы ведь понимаете, что обвинение, которое вы выдвигаете против вашего отца, более чем серьезное. При этом аргументы, которые вы приводите, основаны лишь на ваших предположениях. Может, у вас есть более весомые основания подозревать вашего отца? Марианна беспомощно развела руками. – Вы правы, это действительно лишь мои предположения. Единственная здравая мысль, которая приходит мне в голову, – это то, что смерть Виталия была выгодна только нашему отцу. Видимо, он не нашел другого способа разлучить нас. Кроме того, я не верю, что Кирилл способен на убийство. И не только потому, что Виталий обещал ему хорошую должность в фирме. Просто он совсем не такой, понимаете? И мне очень жаль Веронику, сестренка совсем извелась. Вы возьметесь за это дело? Марианна с напряженным вниманием смотрела прямо мне в лицо, ожидая ответа. Я поняла, что настал критический момент. – Только при одном условии, – заявила я. – При каком? – Марианна не отводила от меня пристального взгляда. – Если пообещаете прямо сейчас, что независимо от результата расследования примете все как есть, – я ответила на взгляд Варфоломеевой таким же твердым взглядом. – Хочу сразу вас предупредить, что пока я не могу сбросить со счетов официальную версию полиции. Улики против Кирилла Златогорского действительно очень серьезные, и, если окажется, что убийца именно он, я не стану скрывать результаты расследования от полиции. Просто не имею права. Вы к этому готовы? – Да, – Марианна решительно кивнула. – Я понимаю, что вы имеете в виду, и, конечно же, не стану ни в чем вас винить. К тому же я и сама не пожелала бы своей сестре мужа-убийцу. Только я все же надеюсь, что это ошибка и Кирилл ни при чем. Я не разделяла оптимизма своей клиентки, но главное я услышала, и мне этого было достаточно. – Тогда перейдем непосредственно к делу, – энергично заявила я. – Прежде всего постарайтесь вспомнить все детали того утра. И главное, кто, кроме вас, находился в офисе фирмы. – Обычно я прихожу в офис одной из первых, – добросовестно начала отвечать на мои вопросы Марианна. – Раньше меня появляется только охранник, сменяющий ночного дежурного, и уборщица Элина. – Та самая, которая обнаружила тело? – Я спохватилась, что столь неделикатно выразилась, но было уже поздно. Марианна вздрогнула и прикусила губу. Сделав глубокий вдох, она кивнула. – Да, это она. – А Виталий обычно приходил позже вас? – продолжала я расспросы, мысленно пообещав себе впредь быть осмотрительнее. – Чаще всего мы приходили вместе, – пояснила моя клиентка. – Мы ведь жили вместе в нашей квартире, вместе и приезжали по утрам в офис… Тут я припомнила некую подробность, о которой вскользь упомянула Варфоломеева. – Вы сказали, что накануне гибели Виталия у вас с ним вышла размолвка. А из-за чего именно она произошла? – Из-за этого и произошла, – горестно вздохнула Марианна. – В тот раз я сказала Виталию, что переночую у отца. По той самой традиции, я вам уже говорила. А Виталий сказал, что хотел бы побыть со мной. Потом у него и вовсе испортилось настроение, он начал упрекать меня, что я уже взрослая, самостоятельная женщина, а все равно продолжаю плясать под дудку отца. Назвал его самодуром… Марианна помолчала. – А что же вы? – поинтересовалась я. Варфоломеева пожала плечами. – Теперь-то я понимаю, что мне надо было уступить Виталию, тогда бы он остался жив. Мы бы вместе вернулись домой, и ничего этого бы не случилось… А я, как дура, встала в позу, заявила, что сама решу, как мне поступить. Вот и решила… – А прежде у вас с Виталием были разногласия по этому поводу? Марианна грустно взглянула на меня и кивнула: – Да, Виталий говорил, что его раздражает двусмысленность этой ситуации и что он чувствует себя альфонсом. Я ведь по глупости пересказала ему все подробности того разговора с отцом. А Виталий, вместо того чтобы возмутиться, заявил, что все так и есть. И что живет он в моей квартире и на мои деньги. Я возразила, что это вовсе не так, что он и сам неплохо зарабатывает. И что, когда наш план сработает, мы купим наше общее жилье, и никакой двусмысленности не будет. Но Виталий продолжал злиться. Мол, сколько бы он ни работал, а фирма все-таки моя, значит, и деньги, которые он получает, я выдаю ему из своего кармана. Или из кармана моего отца, так будет точнее. А еще Виталий пытался убедить меня, что мы можем пожениться прямо сейчас и послать моего богатого папочку куда подальше. Начнем свой бизнес, раскрутим его. Но я не решилась. – И где произошел этот разговор? – уточнила я. – В офисе, в моем кабинете, – пояснила Марианна. – Виталий как раз зашел с какими-то документами и увидел, что я собираюсь уходить. И тут началось… Я и сама не хотела в тот вечер с ним расставаться, но отец уже несколько раз спрашивал, когда я удостою его своим посещением, как он любит выражаться. Меня и саму это здорово злило, а тут еще Виталий начал предъявлять мне претензии… Ну, я и вспылила. Вот таким и получился наш с ним последний разговор. – А что произошло потом? – Ничего особенного, – отозвалась Марианна. – Виталий молча ушел в свой кабинет, а я поехала к отцу. Думала, ничего страшного, завтра утром вернусь в офис, мы помиримся, и все будет как прежде. Не помирились. Я задумалась. Евстафьева убили в тот вечер, когда Марианна была в доме у отца. Что, если моя клиентка не так уж далека от истины и Варфоломеев действительно причастен к убийству Виталия? – А как отреагировал ваш отец, узнав о смерти Виталия? Он вам посочувствовал? – Посочувствовал? – Марианна усмехнулась. – Ну, можно и так сказать. Сказал, чтобы я не расстраивалась, он быстренько подыщет мне нового заместителя. И что мне следует оценить, насколько важна эта должность. Фирма небольшая, так ли оправданы подобные расходы. И вы еще спрашиваете о каком-либо сочувствии. Он же настоящий монстр и на простые человеческие чувства попросту не способен. Ах да! Переживал, что вся эта история, как он выразился, может стать достоянием гласности, что неизбежно нанесет урон репутации компании. Судя по тому, что мне удалось прочесть в интернете, «вся эта история» достоянием гласности не стала. Во всяком случае, пока. Должно быть, Анатолий Варфоломеев позаботился о том, чтобы информация об убийстве в офисе дочерней фирмы не просочилась в прессу. Что ж, само по себе это не так уж плохо. Излишние подробности в средствах массовой информации порой всерьез осложняют работу следствия. Да, но каков Варфоломеев. Теперь у меня не осталось сомнений, что Марианна считает убийцей собственного отца. Полностью согласиться с ней я пока была не готова, но решила не сбрасывать со счетов эту версию, поначалу казавшуюся мне маловероятной. – Вы упомянули также бухгалтера вашей фирмы, некоего Пряничникова, если не ошибаюсь? – продолжала я расспрашивать, кто еще находился в офисе в то злополучное утро. Марианна кивнула. – Да, Вячеслав Пряничников. Он обычно приходит довольно рано, где-то без четверти восемь, и порой задерживается допоздна. Он трудоголик, как и я. В голосе Варфоломеевой появились горделивые нотки. – И в то утро он тоже пришел раньше вас? Марианна задумалась, припоминая. – Думаю, что раньше, как и всегда, – неуверенно произнесла она наконец. – Единственное, что я помню, – это то, что я пришла в себя в его объятиях. Вернее, он крепко держал меня обеими руками, чтобы я не подходила к… Тут Марианна запнулась и замолчала. Вновь вспоминать обстоятельства, при которых она узнала о гибели жениха, Варфоломеевой было явно нелегко. Однако она тотчас же взяла себя в руки. – Во всяком случае, он был в строгом костюме, не шел же он в нем по улице, в то утро было еще холодно. А я все еще была в плаще… Тонко подмечено. В аналитических способностях Варфоломеевой не откажешь. – Кстати, – решила я уточнить, – Пряничников знал о том, что вы создали новую фирму? Марианна резко вскинула голову. – Нет, – решительно ответила она и поджала губы. Мне показалось, что в ее светлых глазах промелькнул страх. – Об этом знали только мы четверо, и больше никто. И я вас прошу не говорить об этом никому из сотрудников, в особенности Пряничникову. – Хорошо, – отозвалась я. Мне, собственно, незачем было сообщать об этом сотрудникам фирмы «Комодо-Презент». – Кто еще был в офисе в то утро? – Еще там были Вероника и Кирилл, – продолжила перечислять Марианна. – Вот только не знаю, пришли они в офис раньше меня или подошли следом. Они, видимо, примчались в кабинет Виталия на наши крики. Сначала Элина завопила как ненормальная, а потом уж я завыла белугой… Марианна опустила голову и вцепилась обеими руками в сумочку, лежавшую у нее на коленях. Значит, Кирилл был в офисе. Я сделала пометку в блокноте, а Варфоломеева, справившись с волнением, добавила: – Еще прибежал охранник, но он вроде бы недавно сменил ночного сторожа. Да, еще у нас есть секретарь, Настя, но в то утро она пришла позже обычного. Помню, смутно правда, в каком шоке она была. Кажется, Виталий ей нравился. Марианна чуть улыбнулась уголками губ. – Настя была секретарем у Виталия? – уточнила я. – Нет. Официально она числится, так сказать, за мной, ее рабочее место в приемной моего кабинета. Но она выполняла поручения и Виталия, и Пряничникова. На ней все делопроизводство. – Что ж, – подвела я своеобразный итог нашей беседы, – теперь нам осталось уладить материальную сторону, и я смогу приступить к расследованию. – Я готова, – Марианна спокойно взглянула на меня, – могу сразу перечислить всю сумму. – Пока достаточно задатка, – я назвала необходимую сумму, и Варфоломеева без малейших колебаний перевела деньги на мой счет. – Вы должны быть готовы к тому, что мне придется побеседовать с каждым вашим сотрудником, а заодно и с вашей сестрой, – заявила я. – Поэтому у меня должна быть возможность беспрепятственно попадать в офис фирмы. Это ведь охраняемая территория? – С этим проблем не возникнет, – поспешила заверить меня моя клиентка. – Я преду-прежу охрану, и вы сможете приходить в любое время и беседовать с кем сочтете нужным. – Отлично, – я удовлетворенно кивнула. – Тогда предоставьте мне, пожалуйста, телефоны вашего бухгалтера и секретаря. А заодно и Вероники. Марианна с готовностью выполнила мою просьбу. – И еще должна вас предупредить, что мне, возможно, придется поговорить и с вашим отцом. Марианна озабоченно нахмурилась. – Это будет непросто, – раздумчиво произнесла моя клиентка. – Отец настроен довольно враждебно, он пока не знает, что я обратилась к услугам частного детектива. То есть к вашим. Думаю, его устраивает официальная версия следствия. Он страшно разозлится, если узнает… Я ожидала чего-то в этом роде, и Варфоломеева лишь подтвердила мои опасения. – Не будем отчаиваться раньше времени, – заявила я с присущим мне оптимизмом. – По мере расследования будет ясно, как лучше всего к этому подступиться. Может, и вовсе не будет необходимости встречаться с вашим отцом. На этом мы и распрощались с моей клиенткой, и я приступила к составлению плана расследования. Глава 2 Я превосходно понимала, что на этот раз мне не обойтись без помощи моего бывшего однокурсника Андрея Мельникова, а ныне сотрудника правоохранительных органов. Мы с ним симпатизировали друг другу, еще будучи студентами, не прекращали общение во время моей недолгой работы в прокуратуре, да и сейчас по-прежнему остаемся добрыми друзьями. Однако дальше дружбы наши отношения не заходят, причем исключительно по моей вине… Однако прежде чем обратиться к Мельникову, я решила все же наведаться в офис «Комодо-Презент», где несколько дней назад и произошло убийство. Начать знакомиться с сотрудниками я собиралась с секретарши Варфоломеевой, Анастасии. У меня не шла из головы фраза Марианны о том, что Евстафьев нравился секретарше. Возможно, по этой причине мне удастся вызвать девушку на откровенность. К тому же секретарши обычно знают о своих шефах гораздо больше, чем это принято считать. Будем надеяться, что и Анастасия не исключение. Когда я подошла к стеклянным дверям офиса «Комодо-Презент», охранник, внимательно изучив мое удостоверение частного детектива, кивнул и пропустил меня внутрь. Видимо, госпожа Варфоломеева оперативно выполнила свое обещание уведомить секьюрити, чтобы меня беспрепятственно пропускали на территорию фирмы. Очутившись в довольно длинном широком коридоре, я направилась в офис, расположенный в самой его глубине. Как пояснила мне моя клиентка, там располагался кабинет директора с приемной. Именно там я и рассчитывала застать секретаря, что было бы вполне логично. Я намеренно не стала предупреждать о своем визите по телефону, рассудив, что эффект неожиданности порой дает свои плоды. Если Анастасии есть что скрывать, то, ожидая моего визита, она могла бы подготовиться. А так… – Доброе утро, – сидевшая подле напоминавшего школьную парту стола девушка в белой блузке приветливо улыбнулась. – Вы к Марианне Анатольевне? – Если она на месте, то да, – Анастасия, видимо, приняла меня за клиентку фирмы, и я с ходу включилась в игру. – К сожалению, у нее сейчас совещание в головном офисе, – сокрушенно сообщила секретарь, словно была крайне огорчена, что я не могу немедленно пообщаться с ее начальницей, – но я могу отправить ей сообщение, что… – Нет-нет, не беспокойтесь, – поспешила я остановить девушку, которая уже ухватилась за смартфон. – Я хотела бы побеседовать также и с вами. Анастасия, если не ошибаюсь? – Да, – девушка удивленно подняла тонкие русые брови и нервозным движением заправила за ухо светлую прядь. – Правда, здесь все зовут меня Настя. А чем я могу быть вам полезна? Вы ведь по поводу того контракта, Марианна Анатольевна говорила… – Нет, я здесь по другому поводу. – Я решила, что играть в кошки-мышки не имеет смысла, и показала девушке свое удостоверение. – Марианна Анатольевна знает о моем визите и не имеет ничего против того, чтобы я побеседовала с сотрудниками фирмы, – пояснила я с вежливой улыбкой, заметив на лице своей собеседницы испуганное выражение. – Да, конечно, – пролепетала Настя, – я просто не ожидала… Девушка окончательно смешалась и замолчала. – Вы, конечно, понимаете, – доверительно начала я, – о чем именно я собираюсь побеседовать с сотрудниками? Я выжидательно посмотрела на Анастасию, и она серьезно кивнула в ответ. – Это из-за Виталия Георгиевича, да? – Да, я веду дополнительное расследование по поручению Марианны Анатольевны. Поэтому вы можете быть со мной совершенно откровенны. Вы ведь хотите, чтобы убийца Виталия Георгиевича был пойман и понес заслуженное наказание? Едва я это произнесла, как Настя изумленно уставилась мне прямо в глаза, выронив шариковую ручку, которую все это время машинально вертела тонкими пальцами. – Но ведь Кирилла и так уже арестовали? Я думала… – Вы думаете, что Кирилл и есть убийца, – подхватила я, не давая девушке возможности собраться с мыслями. Настя кивнула, не отводя от меня недоуменного взгляда. – Ну а у вас лично есть основания так думать? – Я продолжила расспрашивать девушку доброжелательным тоном, при этом не снижая темпа нашей беседы и задавая вопросы один за другим. – Ну… Мне кажется, у них с Кириллом были неважные отношения, – пояснила Настя, слегка наморщив лоб. – Почему вы так решили? – насторожилась я. – У них был конфликт? Настя оглянулась на плотно закрытую дверь и чуть ближе придвинулась ко мне. – Понимаете, когда в кабинете Виталия Георгиевича был небольшой ремонт, он на время занял этот офис, – Настя кивнула на дверь в кабинет Варфоломеевой. – Поэтому я была здесь и все слышала. – А что именно вы слышали? – поторопила я девушку, поскольку она ненадолго умолкла, словно раздумывая, стоит ли продолжать. – Ну, сначала Кирилл влетел в приемную, весь красный, всклокоченный. Я хотела попросить его подождать и спросить Виталия Георгиевича… В общем, не занят ли он. Но тут он сам открыл дверь и сказал Кириллу, чтобы тот вошел. Ну, Кирилл вошел в кабинет, дверь за собой плотно не закрыл, и я слышала, как он кричал. – Кирилл кричал? – уточнила я. Настя кивнула. – Да. Слышно было не все, я только разобрала некоторые фразы. Кирилл возмущался, что к его мнению не прислушиваются, его тут за человека не считают, и что он вообще жалеет, что во все это влез. Виталий Георгиевич сначала отвечал спокойно, но что именно, я толком не слышала. Он ведь говорил гораздо тише, чем Кирилл. Но потом он, похоже, вышел из себя и тоже закричал на Кирилла. – А что именно закричал? – не удержалась я от вопроса. – Чтобы он не строил из себя Карнеги, – заявила вдруг Настя к моему удивлению. – А что он хотел этим сказать? Настя лишь развела руками. – Понятия не имею. Тут примчалась Вероника и ворвалась в кабинет. Она ведь любому была готова в глотку вцепиться, кто хоть слово скажет про ее обожаемого Кирюшу, – Настя произнесла это таким тоном, что не оставалось никаких сомнений, Веронику она недолюбливала. – То есть они не скрывали своих нежных чувств? – подбодрила я Анастасию. Та с ироничным видом покачала головой. – Даже не думали. А уж ревнивая эта Вероника – жуть! Вы не представляете, как она на меня накинулась, когда Кирилл подарил мне шоколадку на Восьмое марта! Орала: «Займитесь своими делами! Нечего тут глазками по сторонам стрелять!» Позорище, да и только… Кирилл держался гораздо проще, да и Виталий Георгиевич тоже. А эта фифа!.. – А когда Вероника, как вы выразились, ворвалась в кабинет, что произошло? – А она тут же принялась орать, – заявила Настя с каким-то торжеством. – Что-то о том, что у них тоже есть право голоса, и вообще они здесь хозяева. Вот тут-то Виталий Георгиевич и вышел из себя. Велел им возвращаться на свои рабочие места и больше не вламываться в его кабинет без разрешения. А когда они оба вылетели в коридор, Виталий Георгиевич вышел за ними следом и сказал что-то вроде, что они здесь никто. Не так грубо, конечно, но по смыслу очень похоже. А Кирилл обернулся и ответил: «Это мы еще посмотрим». Ах да, мне еще показалось, что Кирилл говорил, что ему сразу не понравилась вся эта затея. А Вероника его даже одернула, мол, уже поздно идти на попятный. Я совершенно точно знала, о какой именно затее, по словам Насти, упомянул Кирилл. Но знает ли об этом Анастасия? По словам Варфоломеевой, о тайном создании фирмы-однодневки знали лишь четыре человека, и Настя в их число не входит. Как и остальные сотрудники. Но как знать, возможно, каким-то образом информация просочилась и существование «Марвиты» перестало быть тайной. А сама Марианна Варфоломеева до сих пор считает, что никто не подозревает об их афере. – Настя, – осторожно спросила я, – а вы случайно не знаете, какую именно затею имел в виду Кирилл? Девушка пожала плечами. – Кто их знает. Может быть, Вероника и Кирилл решили пожениться, а отец Вероники против. Вот Кирилл и подумал, что лучше ему в это не ввязываться. А может, Вероника беременна? Раз сказала, что уже поздно что-то менять? Что ж, все понятно. Анастасия мыслила близкими и понятными ей категориями. Однако в проницательности ей не откажешь, отец Вероники действительно против. Даже более чем. Впрочем, главное я выяснила: Настя ничего не знает о создании «Марвиты». – А что было дальше? – Ну, Виталий Георгиевич вернулся в кабинет, а я немного подождала и тоже вошла. Спросила, не принести ли ему кофе. Но он вежливо отказался, просто сидел за столом и спокойно просматривал бумаги, словно и не было никакого скандала. Ой! – Настя вдруг всполошилась: – А вы не хотите кофе? Я ведь вам даже не предложила, так растерялась, когда вы пришли… Хотеть кофе – мое естественное состояние, но сейчас я предпочла отказаться. Я не хотела, чтобы Анастасия отвлекалась на хлопоты, мне ведь надо было ее еще о многом расспросить, а время между тем шло. – Настя, – попросила я, – расскажите мне, пожалуйста, о том самом дне, когда это произошло. Только, по возможности, не упуская ни единой подробности, даже если что-то покажется вам не важным. Буквально с того самого момента, когда вы пришли на работу. Настя ненадолго задумалась. – Ну, я тогда немного задержалась, мне с утра надо было к стоматологу. Я предупредила Виталия Георгиевича, он мне разрешил. А когда пришла, наш охранник у входа мне и говорит: «Евстафьева убили». Я сначала не поняла, думала, пошутил он так, что ли. Он вообще-то парень неплохой, только шутит иногда по-дурацки. Я даже сказала, чтобы он придумал что-нибудь поумнее. Потом смотрю, а он такой серьезный, даже напуганный какой-то. И пошел по коридору рядом со мной. И тут я увидела людей в форме, да еще плач слышала где-то в конце коридора. Наверное, это Марианна Анатольевна плакала, она ведь его любила. – Вы знали об отношениях Марианны Анатольевны и Евстафьева? Настя кивнула. – Не только я, все знали. И о Веронике с Кириллом тоже. Они этого особо и не скрывали, что тут особенного? Я мысленно взяла эту подробность на заметку и продолжила расспросы: – И что же было дальше, после того, как вы вошли в офис? – Ну, охранник проводил меня до нашей служебки, сказал, чтобы я немного там посидела. В кабинет сейчас нельзя, там полиция беседует с Марианной Анатольевной. Потом будут разговаривать с остальными сотрудниками. Я вошла в нашу служебку, небольшая такая комната, где мы иногда чай пьем, да еще там есть дверь в чулан, где уборщица наша, Элина, хранит ведра, тряпки, все такое. Элина была уже там, сидела за столиком и вся тряслась. В шоке, в общем, была, как и я. Я-то еще ничего, а вот она его первой увидела там… Настя замолчала, и я не стала настаивать на том, чтобы девушка продолжала свой рассказ. Мне в любом случае предстояло пообщаться с Элиной, поскольку, как совершенно точно заметила Анастасия, именно уборщица первой оказалась на месте, где несколько часов назад произошло жестокое убийство. – Скажите, Настя, – вкрадчиво начала я, опасаясь, что девушка не захочет отвечать на весьма щекотливый вопрос, – вас ведь наверняка опрашивали сотрудники полиции? Настя кивнула с безразличным видом, не понимая, к чему я клоню. – А вы рассказали им о ссоре Виталия Георгиевича с Кириллом? Настя вскинула на меня испуганные глаза. – Нет, – она энергично покачала головой, так, что светлые волосы растрепались, и девушка снова заправила за ухо прядь тем же нервным движением. – Я ничего такого не говорила, да я и не знала… Они ведь не спрашивали. И вообще, я была в таком шоке, что… К тому же я пришла позже всех, меня почти ни о чем и не спрашивали. – Понятно, – я ободряюще улыбнулась Насте. – Не волнуйтесь, ничего предосудительного вы не сделали. И вам вовсе не обязательно сообщать эти сведения, скорее всего, они не имеют никакого отношения к убийству. Ох, если бы я действительно чувствовала такую же уверенность, с какой произнесла последнюю фразу. – Да я и не собираюсь, – пролепетала в ответ Настя. – Я боюсь до ужаса. Тут мне внезапно пришло в голову, что Анастасия права в своих опасениях. Я ведь понятия не имею, кто убийца и не грозит ли девушке серьезная опасность, если она будет болтать направо и налево обо всем, что видела или слышала. – Поэтому давайте условимся, что все, о чем мы с вами беседовали, останется строго между нами. Это в интересах расследования, вы ведь хотите, чтобы был найден убийца Виталия? Я намеренно в этот раз назвала Евстафьева только по имени, рассчитывая увидеть Настину реакцию. – Да, конечно, я все понимаю, – ответила Настя с серьезным видом. – Вам ведь нравился Виталий? – спросила я напрямик. Настя вздохнула. – А как он может не нравиться. Мог… Он ведь был очень обаятельный, красивый такой мужественной красотой. – Настя говорила медленно, тщательно подбирая слова, словно стремясь во что бы то ни стало донести до моего сознания, почему именно ей нравился Евстафьев. – Не-удивительно, что Марианна Анатольевна от него голову потеряла. И ко мне он всегда хорошо относился. Но теперь ведь это уже не важно… Что правда, то правда. Для Евстафьева уже все позади. – Что ж, – сказала я, поднимаясь, – спасибо, что согласились на беседу со мной. Если вы припомните еще какие-нибудь подробности, позвоните, пожалуйста. Я положила на стол свою визитку, которую Настя сразу убрала в свою сумочку. Мне почему-то показалось, что девушка чего-то боится. Но чего? – Хорошо, – ответила Настя безразличным тоном. – Обязательно позвоню, если что-нибудь вспомню. «Не позвонит», – мысленно сказала я себе. – Настя, а что вы думаете о Кирилле? – неожиданно спросила я, когда Настя уже привстала со стула, чтобы закрыть за мной дверь. Девушка на несколько секунд замерла в довольно неудобной позе, согнувшись над столом. – Не… Не знаю, – произнесла она каким-то сдавленным голосом. – Ничего не думаю, я с ним мало знакома. – Понятно. – Я приняла равнодушный вид, направляясь к двери. – До свидания, Настя. – До свидания, – прошелестела мне вслед секретарша Варфоломеевой. Оказавшись в машине, я некоторое время раздумывала, куда бы мне направиться в первую очередь. Рассказ секретарши Варфоломеевой о недавней ссоре Златогорского с Евстафьевым спутал мои планы. Теперь у меня были веские основания сомневаться в невиновности Кирилла, особенно если принять во внимание улики следствия против него, причем более чем серьезные. Я едва не поддалась искушению сообщить своей клиентке, что перспективы освободить Златогорского стремятся к нулю, поэтому дальнейшее неофициальное расследование не имеет смысла. Удержала меня от этого шага лишь профессиональная гордость или гордыня, кому как больше нравится. Решив отложить рефлексию на потом, я повела свое авто в сторону управления, надеясь застать там Андрея Мельникова, на чью помощь и рассчитывала с самого начала. Мне все же пришлось сделать остановку возле супермаркета, чтобы купить большую банку кофе для Андрея. Он был не таким страстным кофеманом, как я, но все же был не прочь взбодриться ароматным напитком, когда выдавалась свободная минутка. А выдавалась она, надо сказать, не так уж часто. Поэтому Андрею приходилось довольствоваться растворимым аналогом, в отличие от меня, сибаритки. Разумеется, Мельников не требовал какой бы то ни было мзды за свои услуги, мы оказывали друг другу посильную помощь, что называется, на безвозмездной основе. Однако являться совсем уж с пустыми руками я посчитала свинством. Кроме кофе я прихватила еще круглую жестяную коробку с галетами, решив, что это неплохое дополнение к перерыву на кофе-брейк. Положив покупки на сиденье рядом с водительским, я порулила в управление, теперь уже без остановок. – Заходи, Танюша, – поприветствовал меня Мельников, когда я оказалась на пороге его кабинета. – Напрасно не предупредила, меня как раз вызвали на совещание, так что не обижайся, больше двух минут уделить тебе не смогу. – Что ты, Андрюша, какие обиды! – Я постаралась улыбнуться как можно ослепительнее, между делом выкладывая на стол презенты. – Я же при исполнении, – улыбнулся Андрей. – Спасибо, Танюш. Рассказывай, что стряслось. Я вкратце рассказала о происшествии в офисе «Комодо-Презент», и Мельников, едва услышав о Варфоломееве, кивнул. – Да, я помню. Это дело поручено следователю Кирсаненко, он куда лучше введет тебя в курс дела. Если хочешь, я с ним переговорю. – Ой, Андрюш, пожалуйста! – взмолилась я, и Мельников, усмехнувшись, принялся куда-то звонить. Пока он общался со следователем, я еще раз бегло просмотрела свои заметки в блокноте. Пока негусто, но ведь расследование только началось. – Ну вот, – удовлетворенно заключил Мельников, – Леонид Владимирович к твоим услугам. Он сейчас у себя, его кабинет прямо по коридору, предпоследняя дверь налево. Извини, Тань, провожать не буду, уже убегаю. – Ну что ты, Андрюш, спасибо тебе огромное, – послав Мельникову воздушный поцелуй, я устремилась в кабинет следователя Кирсаненко. – Татьяна Александровна? – хмуро взглянул на меня мужчина лет пятидесяти, сидевший у стола в накинутом на плечи темно-сером плаще. Видимо, следователь только что пришел и сразу принялся разбирать бумажные завалы на столе, по всей поверхности которого громоздились папки и кипы бумаг. Что ж, обычное дело. – Добрый день, – кивнула я. – Добрый день, присаживайтесь, – Кирсаненко указал на стул и, подхватив стопку бумаг, переложил ее на подоконник. Не лучшее решение, но так мы по крайней мере могли без помех смотреть друг на друга. – Вас интересуют подробности задержания некоего Кирилла Златогорского, – следователь сразу перешел к сути дела, – я правильно понял? – Да, – кивнула я. – Что ж, – следователь забарабанил пальцами по поверхности стола, – давать показания он отказался. По совету адвоката, разумеется. – Селиверстова? – уточнила я. – Именно, – следователь неодобрительно вздохнул. – Не думаю, что Златогорскому это поможет, все прямые улики против него. – А можно узнать, какие именно? – Я всерьез приуныла, но все же решила извлечь из беседы со следователем максимум пользы. Зря я, что ли, напросилась на эту встречу. – Ну, во-первых, на найденном на месте преступления орудии убийства, очень четкие отпечатки пальцев подозреваемого, – начал обстоятельно перечислять Кирсаненко. – Причем, это единственные отпечатки, найденные на статуэтке. – На статуэтке? – переспросила я. Следователь коротко взглянул на меня и кивнул. – Да. Установлено, что Евстафьев был убит ударом бронзовой статуэтки по голове. – И это все? – Даже этого вполне достаточно, – заверил меня следователь, – во всяком случае, для временного задержания до выяснения обстоятельств. Против этого даже адвокат не стал возражать. До чего же не нравился этому следователю адвокат Селиверстов. Однако я пришла не за тем, чтобы выяснять особенности противостояния следователя и адвоката задержанного. – Вы сказали, что есть и другие улики, – настаивала я. – Вы не могли бы пояснить… – Почему же, – отозвался следователь. – Пожалуйста, мне не жаль. Он повернулся к стене, вплотную к которой был втиснут компьютерный столик с ноутбуком. – Вот, посмотрите, – обернулся ко мне Леонид Владимирович, кивнув, чтобы я подошла ближе. – Это запись камеры видеонаблюдения приблизительно на момент убийства. Видите, он выходит из здания. И обратите внимание на время. Как раз через четверть часа после того, как был убит Евстафьев. Время установлено нашими экспертами. Я внимательно смотрела на монитор. Вот высокий светловолосый молодой человек в куртке нараспашку быстро сбежал по ступенькам крыльца и каким-то рваным торопливым шагом направился вдоль здания. Пару раз он оглянулся, после чего ускорил шаг и скрылся из вида, точнее, из поля обзора видеокамеры. – Парень-то, похоже, нервничал, как видите, – заметил следователь с явным удовлетворением. – Ему бы остаться на месте, вызвать «Скорую», глядишь, и сошло бы за состояние аффекта, а так… Я промолчала. Увиденное меня не порадовало, как и комментарии Кирсаненко. Похоже, официальное следствие склонялось к тому, что дело Златогорского пора передавать в суд. – А свидетелей вы опросили? – поинтересовалась я, когда следователь поставил запись на паузу. – Да, – отозвался он. – И уборщицу, она, кстати, оказалась первой, кто обнаружил труп. Что и неудивительно, пришла раньше всех, чтобы сделать уборку до начала рабочего дня. Ну, и все остальные в один голос утверждали одно и то же. Мол, когда уходили вечером, Евстафьев был в добром здравии, а когда пришли следующим утром, застали его вот в таком виде. Следователь вынул из стола небольшую папку, из которой, в свою очередь, извлек несколько фотографий, разложив их передо мной. На них с разных ракурсов было запечатлено место преступления, то есть, конечно же, окровавленный труп со страшной зияющей раной на голове. Темная, почти черная запекшаяся кровь почти полностью покрывала правую сторону лица, однако при этом оставляя видимым полуоткрытый глаз погибшего. Я мысленно искренне посочувствовала Элине, той самой уборщице, первой обнаружившей труп. Эта фотография была сделана крупным планом, беспристрастно зафиксировав последствия сокрушительного удара. На других фотографиях можно было рассмотреть и само орудие преступления, брошенное убийцей у стола. Оно также было заляпано темной кровью и, насколько я могла разглядеть, являло собой довольно увесистую статуэтку в виде сидящего льва. Зачем Евстафьев держал на своем столе столь банальный, на мой взгляд, предмет декора? Может, он был из тех людей, которые подвержены различного рода предрассудкам, и считал, что бронзовый лев защитит его от невзгод или поможет в достижении неких вершин? Хотя, судя по отзывам, Евстафьев был человеком скорее прагматического склада. – А вам не кажется странным, что Златогорский, которого вы считаете убийцей, не позаботился о том, чтобы отвести от себя подозрения? – спросила я Кирсаненко, когда тот убрал папку с фотографиями в ящик стола. – Он ведь мог прихватить с собой эту самую статуэтку, чтобы выбросить где-нибудь по дороге. Или хотя бы стереть отпечатки. Да и светиться на видеокамеры с его стороны было крайне неосмотрительно. Наверняка ведь есть другой путь, где он мог бы остаться незамеченным. – Мог, не мог… Что теперь рассуждать, – рассеянно пробормотал следователь, просматривая лежавшие перед ним бумаги. – Ну а вы сами не считаете, что это подстава? – озвучила я напрямик свои подозрения, устав ходить вокруг да около. Кирсаненко, отложив очередную бумагу, посмотрел мне прямо в глаза и усмехнулся. – Если это, как вы говорите, подстава, то Селиверстов вашему Златогорскому в помощь. Полагаю, они договорятся по поводу аффекта. В его случае это оптимальный выход. Я внутренне начинала закипать. Дался Кирсаненко этот аффект! – А о мотиве вам что-нибудь известно? – Мне не хотелось уходить, не выяснив хоть что-нибудь существенное. – Нет, – ответил следователь, выпрямившись и глядя мне прямо в глаза. Сейчас у Кирсаненко был вид человека, крайне раздосадованного вопросом собеседника. Впрочем, я отлично поняла, что раздражение следователя относится не ко мне, а к тому обстоятельству, что мотив преступления ему до сих пор неизвестен. – Я ведь уже говорил, что подозреваемый отказывается сотрудничать со следствием. И не только сотрудничать, но и вообще идти на какой-либо контакт. Глупость несусветная с его стороны. Парень влип, и это очень серьезно. И очень надолго, если не одумается. Я окончательно убедилась, что Кирсаненко больше ничем не сможет мне помочь, даже если у него возникнет такое желание. В общем-то, мне не в чем было упрекнуть следователя, ведь он держался со мной вполне корректно и ответил на интересовавшие меня вопросы. Вернее, подтвердил мои худшие опасения. Я вежливо и вполне искренне поблагодарила Леонида Владимировича за то, что при столь нешуточной загруженности выкроил время для беседы со мной. Следователь ответил вежливой и, как мне показалось, несколько смущенной улыбкой. Выйдя из управления, я решила, что наиболее разумным будет повидаться с адвокатом Златогорского. Тем более что сегодня он должен быть на заседании Коллегии адвокатов. Здание Коллегии адвокатов находилось неподалеку, так что я решила ехать туда без дальнейших раздумий. Прежде чем сесть за руль, я попыталась дозвониться до Семена Аркадьевича, однако вежливый голос на автоответчике предложил мне оставить голосовое сообщение. Ясно, значит, совещание в самом разгаре. Я кратко объяснила, кто я такая и что мне, собственно, нужно от занятого абонента. Через пару минут пришло сообщение, что в заседании Коллегии намечается перерыв, и Селиверстов будет ждать меня у центрального входа. Все же приятно иметь дело с вежливым пунктуальным человеком. Через десять минут я уже припарковалась в небольшом переулке неподалеку от величественного здания сталинской постройки и поспешила в небольшой сквер, примыкавший к центральному входу. Массивные двери то и дело распахивались, и в сквер торопливо выходили уставшие от долгого сидения в зале заседаний юристы. Скверик постепенно заполнялся, а вскоре показалась и плотная высокая фигура Селиверстова. Я ускорила шаг, и через несколько секунд с самой обворожительной улыбкой поздоровалась с Семеном Аркадьевичем. – Татьяна Александровна, рад вас видеть. – Селиверстов, довольно красивый мужчина лет пятидесяти, расплылся в ответной улыбке и небрежным движением руки пригладил слегка растрепавшуюся от свежего апрельского ветерка начавшую седеть роскошную шевелюру. – Взаимно, Семен Аркадьевич, спасибо, что выкроили для меня минутку. – Для такой красивой девушки готов выкроить хоть целую вечность! – заверил меня Селиверстов. – Жаль, повод для встречи прозаичный и сугубо деловой. Значит, вы по поводу многострадального «Комодо-Брайт»? – Многострадального? – удивленно переспросила я. Семен Аркадьевич озабоченно покивал. – Конфиденциальность, – веско произнес он. – Вы ведь наверняка просматриваете новостные ресурсы. Хоть что-нибудь просочилось? Нет? Вот то-то и оно. А ведь верно. Я тотчас припомнила, что, просматривая местные новости, не обнаружила ни единой строчки, где упоминалось бы о громкой убийстве в офисе дочерней фирмы сети «Комодо-Брайт». Тогда я списала эту особенность на то, что с момента убийства прошло не так много времени и раскрутка «жареного» еще впереди. – Марианна Анатольевна, несмотря на подавленное состояние, очень грамотно все организовала, – продолжал между тем развивать свою мысль Семен Аркадьевич. – Сразу же обратилась ко мне, объяснила ситуацию. Так что я упредил появление особо ретивых писак. Селиверстов поморщился, давая тем самым понять, что не очень-то жалует этих самых писак. – Я ни в коем случае не против свободной прессы, – подчеркнул адвокат, – но пока шумиха ни к чему. Вот я и позаботился, чтобы до поры до времени никто ни гугу. Что правда то правда, позаботился Селиверстов на славу, лишний раз доказав, что он первоклассный адвокат. – Значит, вы взялись за это дело? – Семен Аркадьевич, слегка прищурившись, проницательно взглянул на меня. – Вы считаете, перспектив никаких? – спросила я напрямик. – Как вам сказать… Пока все очень неопределенно, но с выводами я бы не торопился. – Следователь утверждает, что улики против Кирилла Златогорского очень серьезные. Да еще запись камер видеонаблюдения. Согласно выводам судмедэкспертизы, Златогорский вышел из офиса почти сразу после убийства. Это ведь все равно, что застать его с поличным на месте преступления. – Едва я это произнесла, как осознала, насколько прав был следователь Кирсаненко, утверждая, что не стоит в данной ситуации ломать копья. Селиверстов задумчиво наморщил лоб. – Ну, я бы не был столь категоричен… Что-то мне подсказывает, не все здесь так гладко. Есть, есть какая-то нестыковка, но мне пока не удается ее ухватить! Глаз, что ли, замылился. Да и парень пока в шоке, либо молчит, либо говорит с пятого на десятое. Ему бы взбодриться, да какое там… Я решила задать адвокату тот же вопрос, который несколькими минутами ранее уже адресовала следователю: – Вы предполагаете подставу? Семен Аркадьевич вздохнул. – Сами по себе предположения мало что решают. Хотя… – Он ненадолго задумался. – Вас ведь тоже удивило, что эта треклятая статуэтка, будь она неладна, валялась в лужу крови, аккурат рядом с трупом? Селиверстов произнес это раздраженным тоном, словно досадуя на то, что это обстоятельство никоим образом не укладывается в общепринятые представления о преступниках. Мол, не мог, что ли, этот Златогорский забрать статуэтку или, на худой конец, стереть с нее свои отпечатки. Тогда все было бы просто и понятно. А так… Нетипичный какой-то преступник. – И знаете, что пришло мне в голову, едва я начал изучать материалы дела? – Семен Аркадьевич внезапно оживился, раздражительности как не бывало. – Что этот самый Кирилл вошел зачем-то в кабинет убитого, ну как его… – Евстафьева, – подсказала я, слушая рассуждения Селиверстова с напряженным вниманием. – Да! Ну так вот. Кирилл Златогорский, ничего не подозревая, заходит в кабинет и видит эту ужасающую картину. – И в ужасе убегает не только из кабинета Евстафьева, но и вообще из здания, – подхватила я. Семен Аркадьевич одобрительно кивнул. – Я ведь просмотрел запись камеры видеонаблюдения. Вы ее видели? – Да, я говорила с Кирсаненко. – Ну, тогда вы наверняка заметили, что Златогорский, выйдя из здания, явно нервничал. Он был чем-то взволнован, но отнюдь не испуган. Он мог в панике схватить статуэтку, не осознавая опасности, которую таит для него этот поступок. После чего он отшвырнул это бронзовое чудище и, тотчас забыв об этом, выбежал из кабинета, а потом и из здания. Вот чем бы я объяснил и отпечатки своего подзащитного на орудии убийства, и поспешное бегство Кирилла с места преступления. Преступления, совершенного не им. Я поняла, что Селиверстов уже попытался выстроить предварительную стратегию защиты. – А вы спрашивали об этом самого Златогорского? – осторожно уточнила я. – Да в том-то и дело! – увлеченно продолжал Семен Аркадьевич. – Это первое, о чем я спросил у Златогорского, когда мне позволили с ним побеседовать. – И Кирилл подтвердил ваше предположение? – Отнюдь! – Селиверстов сокрушенно покачал головой. – Златогорский утверждает, что до того самого утра, когда явившиеся в офис сотрудники обнаружили тело, он понятия не имел о том, что Евстафьева убили. Кирилл говорит, что, когда он в последний раз видел Евстафьева, тот был жив и здоров и собирался куда-то уходить. Сам же Кирилл вернулся в свою, как он выразился, комнатушку, чтобы составить таблицу для преддипломной практики, сколько-то времени там провозился с этой самой таблицей, после чего сразу же пошел домой, ни в какие другие помещения офиса не заглядывал. – А почему же он так нервничал, когда выходил из офиса? – Я и этим поинтересовался, – кивнул Семен Аркадьевич. – Златогорский как будто удивился, но все же ответил, что не помнит, чтобы он нервничал. Просто пару раз оглянулся, чтобы посмотреть в окно, выключил ли он свет, когда уходил. Вот и все. Селиверстов разочарованно развел руками. – Следователь Кирсаненко не сомневается в виновности Златогорского, – произнесла я вполголоса. Это сообщение Семена Аркадьевича не порадовало, хотя он наверняка знал это и без меня. – Ну, так что ж, работа такая у Кирсаненко – не сомневаться. – Селиверстов усмехнулся. – К тому же вы сами подметили – Кирилла разве что с поличным не задержали. Но ведь не с чем было его задерживать! – А отпечатки? – А что отпечатки! – Адвокат вновь во-одушевился. – Златогорский работал в том же офисе, он по нескольку раз в день заходил в кабинет Евстафьева. Мог попросту взять со стола эту статуэтку, повертеть в руках и поставить обратно, разве нет? Я кивнула, полагая, что Селиверстов прав в своих рассуждениях. – Ведь не будешь в каждом предмете предполагать потенциальное орудие убийства, которое потом на тебя же и навесят, разве я не прав? – продолжал наседать на меня Семен Аркадьевич, словно я была одним из присяжных заседателей. – Конечно, правы, Семен Аркадьевич, – примирительно сказала я. – Ну а убийца совершил свое гнусное дело уже в перчатках, – завершил свои рассуждения Селиверстов. – Умышленные убийства именно так и совершаются. – Умышленное убийство, – повторила я и немного помолчала. – Следователь Кирсаненко считает, что убийство было совершено в состоянии аффекта. Но он-то, конечно, уверен, что убийца – Златогорский. – Состояние аффекта! – неприязненно передразнил Селиверстов. – И все ляпы, об устранении которых позаботился бы хладнокровный убийца, можно списать на состояние парня, который не сознавал, что делает. Семен Аркадьевич сердито покрутил головой. – Но ведь, если Евстафьева действительно убил Кирилл Златогорский, то признание аффекта – оптимальный вариант, – продолжала я дотошно расспрашивать адвоката. Мне было очень важно выяснить истинную позицию Селиверстова, ведь от этого зависело, стоит ли мне вообще продолжать это расследование, пока я не слишком глубоко в него ввязалась. Или все же вовремя остановиться, чтобы не терять зря времени, а заодно не подвергая риску свою безупречную репутацию частного детектива без осечек. – Ну, во-первых, хоть это и аффект, а все-таки судимость, – начал было Семен Аркадьевич и тотчас оборвал самого себя на полуслове.

Конец ознакомительного фрагмента.