— Всё, Пуговица, попалась. Напугала дядю, да? На, держи, — я отдал кроху Мерису. Начнёт вертеть головой и чмокать — значит, есть захотела. А пока — знакомься, давай.

И я тоже выскочил из комнаты. И так скулы уже заболели.

Только привалившись спиной к двери, я расхохотался, наконец. Ну, Мерис влип. Неужели и у меня был такой же глупый вид?

Надо было готовить воду для купания, и я, просмеявшись, пошел на кухню. Травяной отвар уже стоял на столе, а воду полагалось тащить мне. Вода грелась в баках на улице. Блага цивилизации здесь тоже имелись, но Айяна сразу сообразила бы, откуда я взял воду.

И я пошёл на улицу. И увидел, как на свободной от деревьев лужайке перед домом нахально снижается малая «капитанская» шлюпка, «двоечка», мигая знакомой мне россыпью маячков. Дьюп! Вот почему я не сразу понял, кто у нас в гостях. И этот был рядом. Я побежал навстречу, от переполнявшей меня радости перемахивая через клумбы. Что у нас за праздник сегодня? Кто–то хороший родился или кто–то плохой — помер?

Колин был один. Даже без пилота.

Мы не виделись с неделю. После того, как я покинул «Леденящий», эрцог велел мне сразу лететь на Къясну, и я первый раз в жизни послушался доброго совета. Потому, наверное, больше никуда по дороге и не влип. Послушался я, правда, из своих соображений. Совсем не хотелось допроса на тему, что я всё–таки натворил на корабле Локьё.

— Мальчишка, — сказал Дьюп и улыбнулся чуть–чуть, оценивая мой одомашненный вид.

— А что за столпотворение, на ночь глядя?

— Просто летел мимо.

— Мимо?!

Къясна вращалась вокруг солнца, находящегося глубоко в экзотианском тылу. Этот сектор, у нас он шёл просто под номером, называли здесь Система Дождей. Возможно, потому, что климат на многих планетах был теплый и влажный. Особенно на Джанге — столичном мире сектора.

Но Колин не стал конкретизировать и пошёл в дом.

Я обогнал его, махнув через очередную клумбу. В этом не было уже особой необходимости, но прыгать мне понравилось. Тело, соскучившись по нагрузкам, вело себя как застоявшаяся лошадь. Оно сказало мне «и–го–го» — и поскакало галопом. Ну и я тоже поскакал.

— Вижу, что отдохнул, — кивнул Колин, которого я подождал на крыльце. — Что они с тобой делают?

— Ничего, — удивился я. И понял: что–то таки делают. Я переменился внутренне за эти неполные два месяца на Къясне. Стал гораздо спокойнее и больше походил теперь на человека своего возраста. Значит, я опять не просёк, что происходит. Но, по крайней мере, боли или дискомфорта это мне не причиняло.

— Ну вот и ладно, — сказал Дьюп на невысказанное мной, и провел рукой по моей давно не стриженой голове. — Я вижу, что в тебе что–то изменилось. Надеюсь, это к лучшему.

Ординарец Мериса, которого я отогнал от «фонаря» — даже не подошёл к нам. Но Дьюп и так опознал его. А может, просто знал, что Мерис уже здесь.

— Где Виллим?

— С Пуговицей возится.

— С Пуговицей? — переспросил лендслер. И добавил по–экзотиански. — Ла майи–эль? (Маленькая, как пуговица»).

Я фыркнул. А он прошёл на половину Айяны, где она не только спала, но и работала, потому мы с Тоо без спроса туда не заходили. И Дьюп просто так не пошёл бы. Значит, между этими двоими всё–таки что–то есть… Я ещё раз фыркнул и поскакал за водой.

Принёс. Поставил немного воды на плиту, работающую на природном газе, чтобы кипяток был на всякий случай. Достал из шкафчика полотенца и пеленки. Вроде всё.

Успел налюбоваться на ординарца на лужайке, пока пришла Айяна, следом за ней — Колин, а потом и несколько побледневший Мерис заглянул. Да так и застрял на пороге. Хотя мог бы и войти. Не такая уж маленькая кухня.

Айяна стала доводить до нужной температуры воду, а малявку передала Дьюпу. У того ни один мускул не дрогнул — взял и взял. Или раньше имел дело с полуголыми младенцами, или у него вообще нервы были гораздо глубже, чем у нас с Мерисом.

Купаться малая любила. Она зашлёпала по воде ножками и ручками.

Мерис предусмотрительно сделал шаг назад. От брызгов что ли спасался?

Колин опустил руку в воду и Айяна посторонилась, разрешая ему подержать малую. Я махнул Мерису — присоединяйся, мол. Но Мерис на провокацию не поддался.

И тут до меня дошло, что Дьюп делает что–то странное. Он придерживал левой рукой малую, а правой — несколько раз коснулся её лба, приговаривая что–то почти неслышно. О том, что Колин был сосредоточен — говорили капельки пота, блестевшие на его лице.

Я посмотрел на Айяну: она всё видела, но не реагировала. Значит, сговорились. Подошёл поближе. Пуговица была моя, и я должен был понимать всё, что происходит. Хватит мне проблем со своей персоной. Но перебивать не стал, спросил, когда Дьюп уже закончил.

— Что ты делал?

— Там, где я родился, так защищают младенцев от… — он помедлил. — Неоправданной крови. Вокруг твоей девочки — слишком много людей в форме. И ничего с этим уже не поделаешь.

Мерис, наконец, вошел в кухню. Похоже, он боялся именно обряда, или был против него.