Когда мы вернулись на кухню, Рисса водрузила на стол тарелки, на каждой по половинке курицы с гарниром из оливок.

– О, курятинка!

– Будь у нас свои куры, мастер Леррис, это блюдо появлялось бы на столе чаще.

– Никаких кур.

Рисса пожала плечами.

– Дело хозяйское. Но тогда и на столе курятина будет нечасто.

Пока Кристал наполняла свою кружку элем, а я – клюквицей, Рисса поставила между нами миску с бобами, хлебную корзинку и две плошки с повидлом, яблочным и из клюквицы. После чего выскользнула за дверь.

– Берфир расставил патрули по всем дорогам на Хидлен, – сообщила Кристал, разделывая цыпленка ножом с легкостью и изяществом, которым я всегда завидовал. – Правда, они пока никого не останавливают.

Я кивнул, пригубил клюквицы и помассировал все еще быстро устававшую левую ногу.

– А как продвигается его война с Коларисом?

– Сначала Берфировы войска перевалили через холмы севернее Ренклаара и стали развивать наступление по полям, к югу от Фритауна. Но силы Колариса перегруппировались и сумели наступление остановить. Сейчас все ограничивается мелкими стычками, не дающими преимущества ни той ни другой стороне. Сегодня мне доложили, что Берфир ждет новобранцев из Телсена.

– Но он ведь не двинется по Фрвенской дороге? Это территория Монтгрена.

– У графини меньше возможностей защитить свои земли, чем у Колариса.

– Берфир хочет прибрать к рукам весь восточный Кандар?

– Будь его воля, он бы прибрал. Но на Фритаун хидленцы зарились всегда, еще в то пору, когда он именовался Лидьяром. К тому же нынешнюю войну развязал Коларис. – Она пожала плечами. – А оливки хорошие.

– Лучшие, какие были у Хенсила. Маленькое вознаграждение.

– Ох, Леррис, всегда-то ты ухитряешься получить дополнительное вознаграждение.

– А что позволило Коларису остановить Берфира? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Думаю, Хамор выделил немного золота, а Коларис воспользовался советами другого чародея.

– Замечательно. Значит, объявился новый чародей.

– Это наш общий знакомый. Саммел.

– Саммел? С Отшельничьего? Странно, он походил на анахорета или ученого, но не производил впечатления человека, тронутого хаосом.

Я живо припомнил Саммела, ходившего в сандалиях и коричневой хламиде. Будучи старше большинства из нас (ему было уже около сорока), он держался с мягкой уверенностью и говорил тихо, но веско.

– Антонин тоже казался добряком: бедных кормил и все такое. Тамре, и той голову задурил, – напомнила Кристал.

– Это правда, – вздохнул я. – Но все-таки странно. Антонин с самого начала был белым, а Саммел – нет. С чего бы ему предаваться хаосу?

Кристал пригубила темного эля и отломила кусочек хлеба.

– Кто его знает? Нам лишь известно, что он предоставил свитки, содержащие небезынтересные сведения, не только Коларису, но и виконту, и даже Берфиру. Каси полагает, что кое-что дошло и до Хамора.

– Это похоже на хаос – или на потворство хаосу.

– Возможно, он просто добывает средства к существованию, торгуя знанием, – усмехнулась Кристал. – Джастин вот тоже говорит, что и магам нужно на что-то жить.

– Джастин – это другое дело, – откликнулся я, намазывая на хлеб повидло из клюквицы.

– Как ты можешь есть такую кислятину?

– Иногда кисленькое в самый раз.

– Зря ты это сказал.

Я чуть не поперхнулся.

– Виконт обещал графине помощь, – продолжила Кристал как ни в чем не бывало. – Он издал указ о призыве новобранцев.

– Черт, – пробормотал я с набитым ртом, поскольку чем больше слышал, тем меньше мне это нравилось.

– Каси хотела, чтобы ты заехал к ней где-нибудь через восьмидневку.

– Зачем ей понадобился столяр?

– Она хочет, чтобы ты снова был в сером. Весь Кифрос, уже не первый год, знает тебя вовсе не как простого столяра.

Она отрезала кусочек курятины и сделала большой глоток.

– Тогда чего ради я корячусь здесь над Верфелевым столом?

– Ради денег. Хорошая работа по дереву оплачивается лучше магии.

– Я сомневаюсь, что магия вообще оплачивается.

– Ну, Каси же дала тебе золота. Хотя порой мне хотелось бы, чтобы она заплатила тебе только за шкаф.

– Это еще почему?

– Потому что… – Она слегка пожала плечами. – Ты слишком стараешься угодить, и я очень боюсь, как бы это не кончилось твоей смертью. При очередной попытке показать себя героем, чтобы ублажить меня или ее.

– Она-то тут при чем?

– Ну, меня ты можешь ублажить и другим манером.

Я застонал.

– Ладно, но чего ради она хочет, чтобы я явился на аудиенцию в сером?