– Отвел бы ты бедную лошадку в стойло, – пробормотала она, придя в себя. – А сам приходи на кухню. Сидр у меня теплый, а хлеб в печи вот-вот подойдет.

По моему разумению, она была довольна. Поев, я решил повременить с работой и написать-таки письмо родителям.

– Правильно, – одобрительно заметила Рисса, увидев, что я взялся за гусиное перо. – А то ты слишком много работаешь.

В каком-то смысле Рисса была права. К тому же поездка утомила меня, мускулы ныли, нога болела, а на кухне было тепло и уютно. Но в другом она ошибалась: написать письмо, за которое ты не решался взяться так долго, не столь уж легкое дело.

Пока я водил пером по бумаге, Рисса заложила в печь новую партию хлеба, и я, отламывая от краюхи, вдыхал чудесный аромат. При этом, сам не заметив как, умял целый каравай.

Мне пришлось вымучивать каждое слово, но в конце концов вроде бы удалось слепить нечто приемлемое. Поставив точку, я пробежал взглядом по строкам.

«…сожалею, что так долго не давал о себе знать… надеюсь, у вас все хорошо… некоторое время был учеником дядюшки Джастина… передайте дядюшке Сардиту, что его уроки не пропали даром: я занялся столярным ремеслом. Поработал подмастерьем в Фенарде… а нынче держу маленькую мастерскую в Кифриене… Сардит, небось, будет смеяться, но я подумываю о том, чтобы взять подмастерье…

…кое-что понимать в любви… Кристал, из Экстины… она командующая войсками самодержицы… живем вместе, когда она не в походе… обзавелся горным пони, по имени Гэрлок…

…довелось иметь дело с белыми магами… меня малость потрепали… пока выздоравливал, работал по дереву…

…по-прежнему не понимаю, почему гармонии непременно должна сопутствовать скука. Говорить юноше, что гармония важна, но не объяснять, почему она важна, не имеет смысла… невозможность объяснить, что представляет собой гармония, таит в себе немалую опасность, но Отшельничий настолько гармоничен, что там эта опасность отнюдь не кажется очевидной…»

У меня не было уверенности в том, что мои соображения насчет гармонии изложены безупречно, но идея представлялась верной. Никому – а уж в первую очередь людям молодым – не понравится получать на вопрос «почему» ответ «потому что так положено». И если для таких людей, как Джастин или мой отец, некоторые аспекты мироустройства представлялись очевидными, для большинства дело обстояло совсем иначе.

– Скоро обед, мастер Леррис.

Поняв намек, я сложил письмо, после чего пошел в мастерскую, запечатал его и сунул в ящик для бумаг. Кто бы мог подумать, что столяру не обойтись без целых ворохов счетов и договоров.

Завтра мне предстояло поехать в Кифриен, чтобы договориться о переправке письма на Отшельничий. Возможно, кто-нибудь из торговцев шерстью, вроде Клайды, не откажется выполнить мою просьбу.

Проверив, осталась ли в котелке-увлажнителе вода, я подбросил в очаг мастерской очередное полешко и отправился в умывальню.

На доделку Верфелева стола ушло больше времени, чем планировалось, и все из-за клея. Уж больно быстро он застывает: стоит зазеваться, и приходится снова растирать комья в порошок, чтобы потом залить водой.

Этим я и занимался, когда услышал стук в дверь мастерской.

На пороге стояли три человека – Рисса, незнакомая мне женщина и черноволосый паренек, очевидно, первый, кто откликнулся на усилия Риссы по оповещению всего Кифроса о том, что я не прочь взять подмастерье. При этом столь кипучую деятельность она развила по собственной инициативе, на основании лишь того, что на ее очередное заявление насчет ученика я не ответил решительным отказом.

Пришлось ковылять к двери. Кость вроде бы срослась, и нога больше не болела, но стоило опереться на нее посильнее, начинала дрожать. Мышцы еще не разработались.

– Это мастер Леррис, – представила меня Рисса. – А это Вендре. Она полагает, что из Каллоса получится хороший столяр.

– Работа по дереву нелегка, – заметил я, кивая дородной женщине с собранными в пучок длинными каштановыми волосами.

Невысокий, как и большинство кифриенцев, юнец поднял на меня глаза.

– А правду толкуют, будто ты маг?

– Вообще-то я столяр. Но в чарах тоже кое-что смыслю.

Рисса потянула Вендре за руку.

– Пойдем перекусим, я только что хлеб испекла. А мастер Леррис пусть поговорит с Каллосом.

Вендре удалилась из мастерской, а я подозвал паренька к ларю с обрезками, слишком большими, чтобы пустить на топку, но слишком маленькими для чего-нибудь, кроме разделочных досок, шкатулок и прочих мелких вещиц. Как раз тех, какие обычно делают подмастерья.

– Что ты скажешь об этой штуковине? – спросил я, протянув ему обрезок вишни.

– Что… деревяшка, она и есть деревяшка! – парнишка посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Что бы ты из нее сделал?

– Что велят. Разве не для этого нужен подмастерье?