Все засмеялись, веточки малышки были подхвачены и тоже направились в огонь. Они кружились там, не сгорая, словно готовились к окончательному слову, и оно прозвучало:

– Мира и согласия вам, чтобы всегда слышали и понимали друг друга.

Мирх кинул в огонь еще одну веточку, и огонь полыхнул невероятным разноцветьем.

Киани улыбалась в свете огня и протянула мне руку прямо через огонь. Браслет сверкал разноцветными отблесками, и я перехватил руку любимой.

Кажется, надо сейчас говорить клятву? Но я тонул в глазах любимой. В чем я мог ей поклясться? Что озвучить, чего она не знала?

Что Люблю? Что буду всегда рядом? Что буду ее поддержкой и опорой? Что она мои крылья и моё дыхание. Что никогда я не был так счастлив, как в тот миг, когда она сказала, что любит меня. Что свет и сила этих слов дали возможность преодолеть все и найти ее даже в землях отступников, укрытую щитами и силой мира. Я клялся, что никакие силы не смогут разрушить эту связь, ведь здесь и сейчас мы становились поистине одним целым, и даже смерть не сможет разлучить нас.

Я смотрел на Киани, и понимал, что слышу ее слова, ее клятву. Она произносила слова, но я видел силу, что пробуждалась с этой клятвой, она сливалась с огнем, спаивала наши души и дары. Огонь неожиданно погас, но свет не исчез, кажется, наши браслеты впитали его. Чаша оказалась девственно чистой, что говорило, что магия клятвы впитала все и приняла пожелания друзей и наши обещания. Чешуйки на наших запястьях сверкнули радужным светом и одна за другой стали вливаться под кожу, формируя магическую татуировку супругов.

– Объявляю вас мужем и женой, муж может поцеловать жену, - тихо проговорил Мирх, и уже через секунду я сжал в объятьях свою любимую и, под громкие овации друзей и набежавших откуда-то слуг, поцеловал свою Единственную.

Глава 14

Аргайл

Солнечные зайчики прыгали по глазам, и я, чуть приоткрыв веки, восхищенно замер. Киани, завернувшись в простыню, стояла у окна и расправляла свой резерв. Огромные крылья тихо звенели и переливались на солнце.

Вчера, когда смолкли поздравления, И-Вань устроил невероятный фейерверк. Наши друзья, гости, слуги восхищенно замерли, забыв про нас. Киани же с первыми огнями потянула меня за руку, уводя в дом. Видя счастье в ее глазах, я забыл обо всем на свете. Дом, казалось, вымер. Все смотрели в небо, не замечая нас, идущих по коридору. Порой я не сдерживался, прижимал к себе жену и целовал ее, она тихо смеялась и смущалась, если в коридоре был кто-то из домочадцев Карама. Под конец она просто вырвалась и рванула в нашу комнату, игриво оборачиваясь, манила своим взглядом, подбивая меня ускориться. Я мог одним шагом переместится и оказаться радом с женой. Но эта игра нравилась мне не меньше, чем любимой. И я делал вид, что упускаю ее из своих рук, и под тихий волнующий душу смех шел за ней следом.

Она вбежала в комнату первой и замерла посредине. Украшение комнаты ускользнуло от меня, так как самой яркой драгоценностью в ней сверкала моя жена. Последняя связная мысль была о том, что надо поблагодарить всех за эту церемонию. А потом я закрыл дверь и поставил полог непроницаемости, скрывая нас от всего мира. Киани махнула рукой, и все шпильки вылетели у нее из волос, с тихим звоном запрыгав по полу. Я же решил, что уже достаточно находился в камзоле и рванул его ворот. Кажется, по полу пролетело несколько пуговиц, но уже было не важно, я не отрывал глаз от своей жены. Она скинула сандалии, вслед за ними полетели сапоги.

Киани чуть напряглась, с распаляющим душу взглядом, коснулась шнуровки своего платья, и оно белоснежным облаком опустилось у ее ног. Я боялся шевелиться. Кровь в прямом смысле кипела в венах, и я боялся сорваться. В желании получить ее – быть не сдержанным. Киани чуть смутилась, за спиной раскрылся ее резерв, полу скрывая фигуру жены от меня.

 Я не помню, как снимал рубашку, как приближался к ней. Я помнил только притяжение ее глаз, что с каждым шагом сияли ярче, помнил, как ее крылья раскрылись, и Киани первая потянулась к моим губам…

– Ты проснулся? – тихий счастливый шепот, выдернул меня из воспоминаний сегодняшней ночи.

– М-м, - говорить не хотелось.

– Они изменились, смотри.
– Киани подошла ближе и покачала крыльями, они переливались, тихо позвякивали и совсем не скрывали, что простыня спустилась по спине, открывая довольно притягательный вид снизу. – Ар! Ты не туда смотришь! – возмутилась жена, а я засмеялся.

– Прости, но, видя тебя в таком виде, трудно сосредоточится. Почему ты решила, что они изменились?

– Они переливаются и звучат по-другому, и сияют не так. А еще… – Киани запрыгнула на кровать и, ухватив мою руку, прижала к груди. Вот только, чувствуя тепло ее кожи, мои мысли никак не хотели сосредотачиваться, хотелось просто сдвинуть простыню, убрать ее совсем, прикоснуться к жене и повторить все, что происходило ночью. Меня нагло стукнули в лоб.

– Ар! Соберись! Это важно!

– Согласен, это важно, - я одним рывком подмял жену под себя и накрыл ее губы поцелуем. – Мне кажется не правильным, что утром жена дразнит меня в простыне и отвлекает какими-то мелочами, – прошептал ей, и стал поцелуями прокладывать дорожку вниз по шее, одновременно стягивая простыню проч.