Покинув дом, я пошел к третьему великану, уже не надеясь найти кого-нибудь. Дом стоял в стороне от своих братьев. На полпути к нему я оступился и упал за землю.

– Вот угораздило!

Поднялся и осмотрелся, пытаясь понять, что послужило причиной моего падения. Оказалось, я оступился, прозевав яму ровной округлой формы.

«Яма как яма, – решил я. – А я слепотня!»

После этого пошел дальше, но не успел сделать и пары шагов, как вновь чуть не упал. Я пригляделся и увидел точно такую же яму, в которую совсем недавно угодил. Ее диаметр был около полуметра, при этом книзу он уменьшался. Глубина не более двадцати сантиметров. Края ямки ровные, что как-то не вязалось с общим хаосом, окружавшим меня.

Сделав несколько осторожных шагов, я снова наткнулся на очередную впадину. Потом еще и еще.

«Черт возьми! Да это же следы! Откуда им тут взяться?!»

Сколько бы я не размышлял, понять, кто это или что это, не мог. А вот направление следов установил. Они шли параллельно ветки метро и уходили в направлении Люберец, а может, приходили оттуда. Из-за круглой формы сложно было понять направление движения их хозяина. Однако маршрут незнакомца проходил как раз между вторым и третьим домом, которые я обследовал.

Осознание того, что я тут не один, взбудоражило меня. Бурный поток предположений захлестнул мое сознание. Догадки, как рой пчел загудели в моей голове, заглушая друг друга. Чтобы хоть что-то понять, я решил зайти в дом и посмотреть на следы сверху.

Третий великан был похож на своих братьев. Но теперь интерьер меня не очень-то интересовал. Я обнаружил новую находку, которая меня порадовала. Это был старый деревянный стул. Он стоял на пролете между третьим и четвертым этажами. Я машинально прихватил его, решив присесть, когда буду рассматривать следы, и направился выше.

Четвертый, пятый этаж, я остановился на восьмом, хотя сил хватило бы подняться и выше. Зашел в одну из квартир и, пройдя через комнату, которая когда-то была залом, вышел на балкон, где поставил стул и, осторожно присев на него, стал всматриваться в следы на земле. Однако с высоты восьмого этажа в сумерках на сером фоне увидеть следы было практически невозможно. Пришлось спуститься до третьего этажа.

Теперь следы были заметны значительно лучше. Они были симметричны – три слева и три справа на расстоянии семи – восьми метров друг от друга.

Я гадал и не мог найти ответа. Наконец, сдавшись, спустился вниз и пошел вдоль них, двигаясь в сторону центра столицы.

«Как же ты ходишь-то?»

Мне никак не удавалось понять механику движения неизвестного механизма.

Я шел и шел вперед под пристальным взглядом в спину, издевающимся ветром навстречу неизвестности. Теперь мое бытие отмеряли цели и их достижение. Увлекшись своим движением и рассматриванием следов, я довольно далеко ушел от станции «Выхино». Шагая вперед, неожиданно заметил, что в окружающем мире стало темнее. Подняв голову и посмотрев вперед, сразу понял причину прихода ночи. Я опять попал в туман. Как вышло, что мне не удалось его увидеть заранее, было непонятно. Клочья водяного пара быстро опутали меня, и снова туман обступил со всех сторон.

«Как же я мог прозевать момент, когда ветер перестал дуть и опять наступил штиль?!»

Я повернулся назад и кинулся со всех ног бежать, но было поздно. Сердце заколотилось. Страх опять вернулся и всецело завладел мной. Я метался в тумане, как загнанный зверь в клетке. Выхода не было. Падал, поднимался и снова падал. Потеряв все ориентиры, я остановился и, затаив дыхание, стал ждать. Ждать ужасного света.

И он появился. Медленно зародившись где-то в недрах бесформенного монстра, он навалился на меня, как волна цунами. И не было места, где можно было бы от него укрыться.

«Будь ты проклят!» – успел выкрикнуть я перед тем, как гибельный свет стал выжигать мои глаза, даже несмотря на то, что они предусмотрительно были плотно закрыты.

Голова раскалывалась на части. Я почувствовал, как вновь подул ветер. Глаза открывать не стал. Ждал, пока не услышу скрежет металла. И этот миг настал.

И я открыл глаза: все та же плита, та же станция метро, те же руины. Когда-то я прочитал в одной книге или услышал где-то, что ад – это не кипящие котлы смолы, где варятся люди, совсем нет. Ад – это бесконечное повторение одного и того же, осознанное однообразие. В этом смысле с проявлением, с отголоском ада мы встречаемся повсеместно в нашей жизни. Что, как не ад, работа на конвейере или трудовые серые будни любого человека? Дом – дорога – работа – дорога – дом. Повседневность обыденной суеты скрывает от нас свою адскую сущность, то, что ждет нас, когда мы шагнем за рубеж жизни. Теперешнее мое существование превратилось не в отголоски, а в реальный ад.

«Может быть, я действительно умер?» – предположил я, сев на плиту, и с тоскою стал смотреть в сторону уходящих вдаль железнодорожных рельсов, которые вели к моему дому.

«Выхода нет!»

Именно тогда мой взгляд остановился на Нем. Неожиданно на краю насыпи, что была правее, я увидел мальчика лет семи-восьми. Он был совсем как мой сын. Его серая камуфляжная одежда прятала хозяина среди монотонного мира без красок. На голове паренька была надета черная вязаная шапка, благодаря которой я его и заметил. Он внимательно смотрел на меня серьезным, взрослым взглядом детских глаз и молчал.