Итак, Малих принял твердое намерение бежать немедленно из Тира. Но его останавливало одно обстоятельство. В Тире находился заложником его сын, двенадцатилетний мальчик, Аарон. Надо было, прежде всего, тайно выручить сына, дать ему возможность бежать в Иерусалим. Для этого он подкупил раба, ходившего за его сыном, чтобы тот способствовал бегству Аарона. Раб, родом из «презренной земли Куш», негр из Эфиопии, вывезенный Иродом из Египта, по-видимому, согласился бежать с мальчиком. Было условлено, что мальчик в сопровождении этого раба пойдет вечером купаться в море, а там их будет ожидать лодка за прибрежными камнями. Беглецы немедленно должны будут отплыть к ближайшему приморскому селению, куда к ним в ту же ночь и прибудет сам Малих со свитою.

Вечером, действительно, к условленному месту пришел Аарон в сопровождении раба. Лодка тихо качалась там от плавного прибоя морских волн. Тонкий серп луны отражался на темной поверхности вод. Чайки с жалобным криком отлетали на ночлег. В тени утеса, закутанный черным плащом, Малих ожидал беглецов, прислушиваясь к вечернему гулу, стоявшему над шумною гаванью некогда могущественной столицы Финикии.

Увидев беглецов, Малих выступил из тени утеса, чтобы на прощанье обнять сына.

— Да сохранит тебя Бог Авраама, Исаака и Иакова, — сказал он, подводя мальчика к лодке. — Как Он освободил пророка Иону из чрева китова, так освобождает и тебя из пленения римского.

В этот момент от утеса отделились еще две тени и со словами: «Приказ Кассия!» — поразили Малиха мечами.

— О, Ирод! Будь ты проклят! — успел только прошептать несчастный и замертво упал на прибрежную гальку.

Мальчик прикрыл труп отца своего трепещущим телом.

Трибуны, поразившие Малиха, подняли его, положили на его же плащ и понесли к городским воротам. Плачущий Аарон шел за трупом отца, а раб-эфиоп молча следовал за ним. Малих, подкупая раба, не знал, что этот «презренный кушит» боготворил Ирода. В Александрии, когда Антипатр и Ирод, выручая из опасности Цезаря, отчаянно дрались с воинами Птоломея, брата Клеопатры, этот раб-водонос, услыхав, как Ирод в пылу битвы, изнемогая от зноя и жажды, воскликнул: «О, Иегова! Пошли дождь твой, чтобы я не умер от жажды!», побежал с кувшином к Нилу и, под дождем стрел наполнив кувшин водою, подал его Ироду. За это последний взял его к себе и осыпал милостями. Раб этот и выдал Ироду намерение Малиха похитить заложника-сына, а Ирод послал трибунов исполнить приказ Кассия и свою собственную волю.

Тело Малиха, прикрытое тогой одного из трибунов, было принесено в дом, где находился Ирод. Там был и Гиркан. Они сидели в ожидании запоздавшего Малиха, чтобы вместе идти к приготовленному для пиршества столу. Войдя в покой, где сидели Ирод и Гиркан, трибуны опустили тело Малиха к ногам собеседников.

— Что это? — спросил встревоженный Гиркан, предчувствуя что-то недоброе.

Трибуны сдернули тогу с лица мертвеца, на которое упал свет от висячих светильников.

— Малих! — в ужасе проговорил Гиркан, вскакивая с места, и тут же упал в обморок.

Ирод долго смотрел на бледное лицо убитого. Потом он взглянул на стоявшего у ног отца, в каком-то окаменении, юного Аарона.

— Бедный мальчик! — сказал он нежно. — Тебя осиротили, но я тебя не оставлю.

Мальчик снова заплакал. Ирод ласково положил ему руку на голову.

— Плачь, дитя, это святые слезы, но я осушу их, — с глубоким чувством сказал Ирод.

В это время рабы привели в чувство Гиркана. Он открыл глаза, глубоко вздохнул, огляделся. На него снова глянуло мертвое лицо Малиха.

— Кто убил его? — с трудом выговорил он.

— Приказ Кассия, — отвечал один из стоявших около мертвеца трибунов.

— Его убил тот, кого он сам убил, — сказал Ирод.

— Кто? Кто? Кого он убил? — растерянно спрашивал Гиркан.

— Он убил моего отца, и теперь Антипатр убил Малиха, — отвечал Ирод.

— Твои слова для меня загадка, — недоумевал Гиркан, думая, что с ним все еще продолжается обморок.

— Смерть отца стала для меня ясна, как только ты рассказал мне об обстоятельствах пиршества, бывшего последним в жизни Антипатра. Малих подал мысль чествовать отца идумейским обычаем. Малих устранил от стола виночерпия Рамеха. Он же заставил невинную девочку вливать вино в чашу, раньше им отравленную. Это яснее солнца. Я уверен, что с этим ядом он прибыл и сюда, чтобы угостить меня и отправить на тот свет, к отцу. Обыщи его одежды, мой верный Рамзес, — сказал Ирод своему рабу, «презренному кушиту».

Раб, расстегнув латы Малиха, долго рылся и в складках туники мертвеца, и между ремнями и чешуею лат, но ничего не находил. Тут он вспомнил, что египетские воины имеют обыкновение хранить талисманы Изиды в рукоятках мечей, которые отвинчиваются. Рамзес стал отвинчивать рукоятку меча Малиха. Там обнаружилась небольшая пустота, а в ней крошечный глиняный флакончик.

— Есть, — сказал Рамзес, вынимая флакончик.

— Дай сюда.

Осторожно открыв закупорку флакончика, Ирод увидел там несколько капель бесцветной жидкости.

— Осторожнее, господин, — испуганно воскликнул раб, — там смерть!

Тогда Ирод велел позвать со двора собаку и принести маленький кусочек мяса. Рабы исполнили приказание. Собака весело виляла хвостом, видя в руке раба мясо.

— Держи осторожнее, — сказал Ирод, поднося флакончик к кусочку мяса и капая на него таинственною жидкостью, — теперь дай собаке.

Собака жадно проглотила подачку, ожидая другой, побольше. Но тут же зашаталась и упала трупом.

— Вот! — мрачно сказал Ирод.