Шрифт:
— Это у кого?
— Ах! У того молоденького господина, что приехал с худым господином.
Между тем этот худой господин, немного погодя, вышел из отеля в сопровождении служителя и, взяв экипаж, тотчас куда-то уехал.
Как оказалось, он уехал во внутренний город, в самую Вену, и через несколько минут экипаж его остановился на площади, у подъезда отеля «Bei Кlарреrеr». Господин и слуга вошли в отель. Был уже десятый час ночи. Вена, как аккуратная немка, почти вся спала.
Не спал лишь худой господин и его служитель. Войдя в лучший номер отеля и приказав запереть дверь, он стал тревожно ходить, почти бегать по обширной комнате. Отельная прислуга в коридоре, ходя на цыпочках, таинственно перешептывалась и пожимала плечами... Кто — что — зачем? — Никто ничего не знал...
— Schwedischer Konig, Karl XII [12] , — шептал один.
— Russischer Zaar, Peter der gransmamme [13] , — догадывался другой.
— Nein, Mazepa — saporogischer Kozak [14] , — говорил самый догадливый.
— Pfai! Mazepa schon gestorben... [15]
Между тем тот, о котором толковали проснувшиеся лакеи, продолжал бегать по своему номеру, бормоча какие-то бессвязные слова. Приехавший с ним служитель молча ждал приказаний.
12
Шведский король, Карлъ XII (нем.).
13
Русский царь, Петр Великий (нем.).
14
Нет, Мазепа — запорожский казак (нем.).
15
Уф! Мазепа же умер! (нем.)
Наконец таинственный господин опомнился, подошел к служителю и стал шептать ему что-то на ухо. Тот молча слушал, наклонив голову. Что такое говорилось в номере, лакеи не могли слышать, хотя и ушами, и глазами напрягались уловить хоть что-нибудь в замочную скважину.
Слуга таинственного господина вышел. Остальные лакеи отшатнулись от него, как от привидения. Один смельчак, который знал о смерти Мазепы, хотел было заговорить с ним, но тот был нем как рыба. Он быстро сошел вниз, взял экипаж и приказал везти себя к императорскому вице-канцлеру Шенборну.
Ключ в занятом таинственным господином номере снова щелкнул.
Любопытство, напряженность лакеев дошли до крайней степени.
— О! Das ist Menschikoff — Ataman der donischen Kozaken [16] , — решил образованный лакей.
Через несколько минут воротился слуга таинственного господина и, торопливо пройдя мимо одуревших от любопытства лакеев, постучал в номер. Замок щелкнул, потом опять щелкнул...
— Что? — послышалось в номере.
— Вице-канцлер уж раздет, но теперь одевается и сейчас сам придет, — был торопливый ответ.
16
О! Это Меншиков — атаман донских казаков (нем.).
Лакеи слышали, но ничего не поняли.
— Kozakische Sprache... Donnerwetter! [17]
Но ключ опять щелкнул, дверь распахнулась, и вышел сам... такой страшный... глаза дикие... волосы растрепанные... шатается...
Лакеи почтительно и с ужасом расступились... «О! Schprecklicher Kozak!..» [18]
«Страшный козак» быстро вышел из отеля, оставив всех в недоумении, в томительной неизвестности. Слуга его также исчез.
Через несколько минут таинственный господин был уже у вице-канцлера. Тот не успел еще одеться, как приезжий был уже в его кабинете, с глазу-на-глаз.
17
Казацкая речь... Черт возьми (нем.).
18
О! Ужасный казак! (нем.).
— Я русский царевич — Алексей, — говорил пришедший, с нервными жестикуляциями, с ужасом озираясь по сторонам и не оставаясь на одном месте. — Я пришел просить цезаря, моего свояка, о протекции... Пусть цезарь спасет мне жизнь... Меня хотят погубить, хотят и у меня, и у моих бедных детей отнять корону...
— Успокойтесь, ваше высочество, — говорил Шенборн, — вы здесь в совершенной безопасности. Расскажите спокойно, в чем ваше несчастие и чего вы желаете.
— Цезарь должен спасти мою жизнь, обеспечить мне и моим детям сукцессию! — говорил несчастный, все более и более впадая в нервный экстаз. — Отец хочет погубить меня, отнять у меня и жизнь, и корону... А я ничем не виноват... Я ни в чем не прогневил отца... Я не делал ему зла... Если я слабый человек, то Меншиков умышленно так воспитывал меня... Меня умышленно спаивали... Мое здоровье пьянством расстроили...
Он остановился и застонал. Пред ним встал образ плачущего ребенка... девочка рыдает, закрывшись ручонками... Это маленькая Евфросиния... а он... безобразно пьян... отец... Меншиков... ассамблея...
— Успокойтесь, успокойтесь, ради Бога.
— Теперь отец говорит, что я не гожусь ни к войне, ни к правлению... Нет, нет! У меня ума довольно, чтоб управлять. Один Бог — владыка всего, и он раздает наследства, а меня хотят постричь и посадить в монастырь, чтоб лишить жизни и сукцессии...
Несчастный начинает повторяться, путаться в словах... Монастырь — клобук — черная ряса — клобук прибивают гвоздем к голове — не ряса, а саван... саван... гроб... милый образ Евфросинии...
— Нет! Нет! Я не хочу в монастырь! Цезарь должен спасти мне жизнь!
В отчаянии и ужасе он бегает по комнате... У него горло перехватывает, язык засыхает. Он просит пить и, бросившись в изнеможении на стул, кричит:
— Ведите меня к цезарю! Ведите сейчас!
Ему уже слышатся шаги отца, чудится голос ужасного Ушакова... [19] Застенок-пытки-дыба... Фигура отца — исполинская... лицо, это страшное родительское лицо, оно искажено яростью... глаза беспощадны... Вот протягивается исполинская рука отца, со всех сторон руки, из Пирмонта, из Петербурга...
19
Ушаков Андрей Иванович — в то время один из руководителей Тайной канцелярии, чинил следственное и судебное разбирательство по особо важным государственным делам.