– Что за мода сегодня? – чтобы поддержать разговор, сказал Кузнецов. – В ванной стены лиловые, а здесь как будто не изменились.

– Да ты что, – сказала Ангелина, – вчера были серо-коричневые, а сегодня коричневые с серо-голубым.

– Да? Возможно.

Кузнецов внимательнее пригляделся к стенам, и тут же на кухне стал ярче свет.

– Я не просил делать ярче, – щурясь, сказал он. – Лина, притуши этот прожектор.

– Просто перестань щуриться, глупый, – усмехнулась супруга.

Кузнецов последовал ее совету, и свет действительно стал тусклее.

– Этот дом меня с ума сведет.

Дом не обижался на ворчливость хозяина и услужливо включил тому воду в рукомойнике, как только Кузнецов поднес руки к крану. Вода комфортной температуры человеческого тела, чистая, как роса, омыла липкие от меда руки и перестала литься, как только руки были убраны.

– Ты по утрам такой ворчливый стал, – заметила Ангелина, убирая сковородку в утилизатор посуды.

– Да как представлю, что босс опять начнет придираться по мелочам, так и идти не хочется.

– Так не ходи, – игриво улыбнулась супруга и, подойдя к Кузнецову, мягко положила руки на его талию. – Останься дома, скажи, что приболел. А я найду способ поднять тебе настроение.

Он посмотрел в лукавые глаза и почти задумался, чтобы последовать ее совету, тем более что ее близость, после стольких ночей воздержания давала о себе знать. Но он справился с порывом.

– Знаешь, – сказал Кузнецов, – не время. Я и так на плохом счету, а еще и болеть начну. Мужчина я или где? Должен же я добиться в своей жизни хоть чего-то.

– На твоей работе почти не бывает карьерного роста. Ты ведь узкий специалист.

– И тем не менее, – освобождаясь от объятий супруги, чьи пальцы, скрепленные замочком у него за спиной, совсем не хотели расцепляться.

– Ты не можешь от меня бегать вечно, – сказала Ангелина, отпуская мужа. – Я ведь не прошу сделать это именно сейчас, но хотя бы обсудить.

– Ага, – выходя из кухни, бросил Кузнецов, – с тобой только и обсуждать.

Лина последовала за мужем в гардеробную.

– А что не так с обсуждениями? – удивленно спросила она.

– Ничего, – надевая костюм, ответил Кузнецов. – Они абсолютно бессмысленны. Если ты что-то решила, то так и будет. И дело ведь не в капризах или моем потакании, нет. Ты всегда находишь очень веские аргументы, чтобы я согласился. Я не знаю, как ты это делаешь, но я каждый раз оказываюсь в дураках.

– Это не война, милый, – ласково заговорила Ангелина. – Мы рассуждаем, убеждаем, выслушиваем.

– И делаем, как ты говоришь, – закончил мысль Кузнецов. – Что, черт возьми, с этим зеркалом? У меня уже голова кружится от него.

Трехмерное зеркало едва заметно меняло угол отражения, пытаясь намекнуть мужчине, что тот не до конца заправил рубашку в брюки, и теперь ее кусок неаккуратно болтался сзади под пиджаком.

– Ты вечно воюешь с окружением, – с укором сказала жена и сама заправила рубашку, – а оно всего лишь хочет тебе помочь.

– Чем мне помогут дети, – наконец собравшись на работу, спросил Кузнецов.

– Они сделают твою жизнь осмысленной, насыщенной, интересной.

– У меня и так все хорошо.

Дверь на улицу попыталась самостоятельно открыться, лишь только Кузнецов поднес руку к ней. Однако мужчина схватился на дверную ручку и не позволил ей этого сделать, крепко сжимая металл, он распахнул ее сам.

– Ты упрямец, но я тебя люблю, – сказала Ангелина вслед уходящему мужу.

– И я тебя, – ответил тот, не оборачиваясь. – Но, пожалуйста, не дави. Я понимаю, что никуда не денусь от этого решения, но мне нужно время.

– Хорошего дня тебе, милый, – успела сказать супруга, прежде чем он захлопнул дверь.

2

Как только закрылась входная дверь, Кузнецова окликнул голос соседа:

– Приветствую! На работу?

Кузнецов в ответ кивнул, не утруждая себя словами. Ему не хотелось общаться с соседом, ни теперь, ни вообще. Но Петр не сдавался.

– Чудесное утро, не правда ли?

– Чудесное, да, – ответил Кузнецов и посмотрел на часы. Служебное такси почему-то задерживалось.

– А вы видели, как распустились мои розы? – продолжал Петр, показывая на куст.

Кузнецов понимал, что поводов игнорировать соседа у него нет, и потому пришлось подойти ближе к смежному участку, где возился неутомимый садовод-любитель. В нос ударил сильный аммиачный запах удобрений, смешанный с ароматом цветов.