– Фантазируй! – поддела Лика. – Создавать людей запрещено, это не кошки и не хомячки.

– То, что сегодня запрещено, завтра будет обыденностью, уверяю тебя, правительству больше нечего предложить. Размножаться нельзя, а супруги хотят малыша. Ребёнок-ксенобот будет хорошим решением. – Филипп помолчал и добавил: – Смысл в этом есть: ксено предсказуемы, тратят гораздо меньше ресурсов, не размножаются, их организмы улучшены…

Лика передёрнула плечами:

– Суррогаты, собранные бог знает из чего! Много ли в ксено-собаке осталось от собаки?

– Осталась почти вся собака. Они стали умнее, благодаря генам других животных.

– А как же этика? – взметнула брови Лика.

– Этика! Я последние года два или три наблюдаю, как СМИ осторожно поговаривают, что ксено – тоже создания божьи. А ведь раньше поднимали шум из-за мнимой агрессивности ксено-животных. Хамелеоны!

– Ладно, давай оставим этот разговор. Позови ужинать Ксюшу, пожалуйста.

Филипп прошёл в сад через открытую гостиную с поднятым по случаю жары куполом-ракушкой. Посмотрел по сторонам: дочки не было видно.

«Может, к соседям ушла?» – подумал он. И в этот момент заметил яркое пятно купального костюма на дне бассейна. Девочка лежала лицом вниз, безвольно раскинув руки. Сердце у Филиппа оборвалось.

– Ксюша!

Он летел, не разбирая дороги, прыгнул в воду. Нырнул, подхватил невесомое тело и вытащил на бортик, на котором тотчас образовались лужицы.

Дочь не дышала. Лицо белое, без кровинки.

Вдох рот в нос, четыре толчка в грудину. Вдох… раз, два, три, четыре… Ему показалось, что ресницы девочки дрогнули.

Не прекращая реанимации, Филипп не своим голосом закричал:

– Лика! Скорее сюда!

– Дорогой, что случилось?.. Господи!

– Вызывай скорую! Успеем! Успеем, держись, Ксюша, ты не можешь умереть… – бормотал Филипп.

Раз, два, три, четыре… вдох… Раз, два, три, четыре… вдох. Он делал искусственное дыхание без остановки, не обращая внимая на льющиеся с одежды ручейки воды. И выдохнул, услышав вой сирены с улицы:

– Теперь всё будет хорошо, доченька…

***

Май на дворе, а такая жара! У Ксюши взмокли волосы, и на маленьком носу выступили бисерные капельки пота. Прозрачная, розовая от мозаики вода в бассейне манила: искупайся же, окунись!

Мама запрещала плескаться без надзора и всегда говорила:

– Подожди, закончу готовить и выйду.

– Погоди, вот покормлю Илюшу – тогда поплаваешь.

– Через полчаса, доченька, у меня важное дело.

– Но я хочу одна! – возражала Ксюша.

– Камер нет, нельзя одной.

Когда ещё поставят эти камеры, а купаться хочется сейчас! Ксюша отбросила лейку, воровато оглянулась на окна: мамы не видно. Скинула сарафан, под которым оказался красный купальник на гибком, как тростинка, теле, и осторожно спустилась по лесенке в бассейн, придерживаясь тонкими руками за поручни. А-а-ах, хорошо!

Она плыла по-собачьи, высоко держа голову над водой, и медленно пробиралась на глубину. Выдохлась, захотела встать на дно и отдышаться, но с удивлением не почувствовала под ногами твёрдой опоры.

«Ничего страшного, – сказала она сама себе, – сейчас выплыву».

Ксюша не сразу поняла, что тонет. В фильмах утопающие люди кричали, молотили по воде руками, погибали медленно, со вкусом и под трагическую музыку. Она не испугалась – ничего плохого не может случиться. Взрослые рядом: из открытого окна столовой доносились голоса мамы и папы, кошка Люси сидела на бортике и с интересом наблюдала за хозяйкой. Ксюша хотела позвать на помощь, но захлебнулась, вместо крика из горла вырвался хрип.

Последнее, что осталось в памяти, – это покачивающийся солнечный блик через толщу воды. А потом навалилась темнота.

***

Вдох-выдох, вдох-выдох…

– Когда же она придёт в себя?

– Филипп, успокойся, всё хорошо. Дышит самостоятельно, все показатели в норме.

– Открою крышку, так будет лучше.

Раздалось слабое шипение, поток прохладного воздуха лизнул лицо и шею. Ксюша глубоко вдохнула и подняла веки.

Папа… Но какой усталый и худой! Тёмные круги под глазами, как будто он не спал несколько дней, на подбородке щетина. Смотрит тревожно и выжидательно, точно ждёт чего-то.

С трудом разлепила сухие губы:

– Пап…

– Доченька… доченька моя… Узнала! – Отец схватил её руку и порывисто поцеловал. Губы его дрожали, из глаза выкатилась и поползла по щеке маленькая слезинка.

– Я в больнице?

Ксюша приподнялась и увидела себя в ложе овальной формы с прозрачными стенками, дно которого выстилала мягкая губчатая ткань. Толстая стеклянная крышка со множеством трубок и приборов поднята вверх. Палата самая обыкновенная: белые стены, большое окно, кушетка с подушкой и скомканным одеялом, серебристая металлическая дверь.