– Умоляю, следите за дорогой, – охрипшим голосом выдавил я, отчего водитель закатился ещё сильнее.

– Не боись, не разобьёмся, – махнул он рукой. Как раз в этот момент мы уходили из-под носа несущейся навстречу фуры.

В голове уже вырисовывались кровавые картины того, как «Аккорд» вперемешку с моими кишками наматывается на дорожный знак. Или слетает в кювет, после чего укатывается в лес весёлыми кувырками, сплющиваясь в железную гармошку. Но вскоре гонка начала доставлять удовольствие. Сладкое чувство опасности разлилось по жилам, и вот, прикрыв глаза, я уже с наслаждением отдавался опьяняющей скорости.

– Ну рассказывай, Юра, – голос водителя вернул меня к реальности, – где учишься? Чем занимаешься? Какими ветрами в Томск?

– Ох… – замялся я – знаете, Игорь Юрьевич, я всегда оказываюсь в некоторой растерянности от таких вот простых вопросов.

Мужчина повёл бровями и состроил такую физиономию, словно я произнёс несусветную глупость.

– Ты поди высшее недавно получил? Гуманитарий?

– Ага, юрист. Сейчас в академе. А как вы догадались?

Игорь снисходительно усмехнулся и вновь махнул рукой, опасно отпустив руль.

– Опыт, Юра, не пропьёшь. Я давно заметил. Не знаю, чему вас там в институтах учат, но говорить с вами потом невозможно. Спроси вас про Канта, про Гегеля – вы тут первые. Всё расскажете, докажете, всё хайло забрызжите, пока точку зрения не отстоите. Материя или дух? Диалектика или метафизика? Тождество мышления, бытия, хуития… А ты скажи мне, Юра, кого это вообще ебёт? По большому счёту, какая мне разница, что там писал Аристотель? Если надо, я возьму и прочитаю, благо, интернет сегодня везде есть. Мне ведь другое интересно: узнать, чем молодёжь дышит, истории какие-нибудь интересные. Судьба человеческая, так сказать, простым языком, простыми словами. Да только простыми словами вы совсем разучиваетесь говорить за пять лет, или сколько там теперь? Вот и сидите потом без работы: философы, юристы да историки. А кто ж вас возьмёт, если вы работодателю даже о себе рассказать не можете. Человека ведь что? Его зацепить надо! Фразочку красивую, шуточку остроумную, глядишь, он уже и заинтересовался личностью твоей. А все эти обороты академические… Это, Юра, всё – хуйня на маргарине.

– Не соглашусь, – возразил я, – университетское образование как раз и учит говорить. Формулировать мысли, отстаивать свою точку зрения.

– Вот опять, видишь? – засмеялся водитель. – «Отстаивать точку зрения»! А просто поддержать беседу? Не вдалбливать в голову человеку свои убеждения, не усираться в «Твиттере», а просто поговорить? Спорить-то вы мастера. А разговор по душам для вас загадка.

Игорь был первоклассным провокатором. Я не успел ничего понять, а в груди уже разгорелось предвкушение горячих дебатов. Я живо представил, как отражаю несправедливый выпад в сторону университетов, использую изящные логические ловушки, чтобы обратить доводы собеседника против него самого, и в конце концов кладу оппонента на лопатки своим красноречием.

–.Чего притих? Подбираешь мощный аргумент против? – ядовито улыбнулся Игорь.

В этот момент он напомнил мне Мириам. Это было в её стиле. Я восхитился тем, как ловко меня поставили в нелепое положение. Игорь пресек дебаты на корню.

– Неплохо, неплохо, – засмеялся я, – получается, вы уже победили. Я не могу ничего возразить, ведь это будет означать продолжение спора. А значит, вы опять оказываетесь правы.

– Смотри-ка, быстро сообразил. Молодец! Только вот что, Юр, давай договоримся. Обращайся ко мне на «ты», окей? Иначе получается, как будто я сына поучаю. А мне не хочется никого поучать. Я подобрал тебя, чтобы было с кем языками потрепать по-дружески, а не чтобы лекции читать.

– Договорились, – кивнул я.

– Ну тогда рассказывай. Куда едешь? Чем, вообще, занимаешься?

– Сейчас ничем, – признался я, – с юрфака ушёл в академ до осени, чтобы не отчислили. Немного расслабился на третьем курсе и в результате понял, что есть все шансы не сдать комиссионный и вылететь с позором. Решил вот взять передышку, подумать, и прокатиться по стране.

– Ого! Даже так. Ну, слушай, это серьёзно. А как родители отнеслись?

Этот вопрос я и боялся услышать. Знал, что рано или поздно кто-нибудь спросит, но не ожидал, что так скоро. Я не успел придумать более-менее правдоподобную легенду, а рассказывать правду хотелось меньше всего. Это означало, что придётся вновь окунуться в тёмные воспоминания о прошлых месяцах, раскрыть самую неприятную страницу жизни.

С другой стороны… Я ведь сумел пережить весну. Так неужели один разговор способен сломать меня? Пожалуй, на первый раз можно и рассказать всё как есть.

– Никак не отнеслись. С матерью я не общался уже полгода. Мы с ней давно разругались. А отец… Отец погиб.

Улыбка в один момент исчезла с лица Игоря, он с сочувствием взглянул на меня.

– Прости. Если хочешь, могу больше не…

– Нет-нет, всё в порядке. Это не вчера случилось, уже всё пережито. Я спокойно к этому отношусь. – Правда? Ну, если так, то рассказывай. Говорю тебе по своему опыту, когда проблему обсудишь, многое становится ясным. Будто приподнимается из тумана, знаешь… Так что у вас там случилось с матерью?

– Костя случился. Её новый муж и по совместительству мой отчим.

– А-а… вот значит как. Классика, короче. Ревнуешь мать?

– Не совсем. По крайней мере, считаю себя довольно взрослым человеком, чтобы контролировать детские капризы и чувство собственничества.

– О как… тогда беру слова назад.

– Дело в другом. Мой отец – он опером был, потом начальником угрозыска…

Я отвёл глаза в сторону. Глядя в окно, было проще говорить. Деревья вдоль дороги сливались в единый зелёный ковер, и их размытые силуэты гипнотизировали, не позволяя эмоциям взять верх.