Очень сложно держаться и устоять. Очень сложно. Даже тогда, когда он разгневан и выплескивает весь свой гнев на меня. Но я млею от одного его присутствия рядом.

Боже, и о чем я только думаю? Совсем крыша уже поехала от всех этих событий!

Нет, что это я? Не надо пиццы. Не надо чеснока. Не надо перца. Позвоню-ка я лучше в этот новый ресторанчик, который вчера завалил мне почтовый ящик своими буклетами. Закажу чего-нибудь легкое, постное, диетическое, успокаивающее желудок и душу, смиряющее гордыню и дающее силы с достоинством выносить невыносимое тиранство. Вот сейчас. Только дотянусь до телефона. До спасительного телефона.

Но телефон ускользал все дальше и дальше. Потом он запрыгал, подобно белому кролику, я побежала за ним и провалилась в черную дыру тяжелого сна.

Проснулась я часа через три с пересохшим ртом, мокрой задницей, и изнемогая от оргазма, который был почти таким же сильным, как при реальном сексе.

Ну, дела! Что Артем со мной сделал? Я никогда не кончала во сне… Могучий был сквиртинг. Я еще до конца не осознала, но моя жизнь уже изменилась до неузнаваемости. И я меняюсь… Пока не знаю, хорошо это или плохо. И во всем этом опять виноват мой несносный босс. Не оставляет меня в покое ни днем, ни ночью.

Но какой же сладостный был сон! Неудивительно, что я получила оргазм, как при реальном сексе. Что же мне такое снилось?

Я села посреди скомканных простыней-пододеяльников-подушек, поджав ноги по-турецки, и изо всех сил старалась припомнить свое видение, которое уже неумолимо исчезало из головы. Такой сон хотелось бы запомнить. Я сделала отчаянное ментальное усилие, и события, увиденные в царстве Морфея, опять стали прокручиваться в голове, подобно фильму.

Сон был в красочном японском стиле. Игнат Петрович мне представился старым мудрым сегуном, я была какой-то прекрасной принцессой, которую он опекал. Артем, вполне логично, оказался мятежным племянником, отпетым мерзавцем, гулякой, позором семьи, насильником и разбойником, желавшим свергнуть нашего благородного сегуна и захватить замок со всеми его сокровищами.

Мы все готовились к осаде, сегун вышел к солдатам, стал произносить вдохновляющую речь, то старое, истерзанное печалью и стыдом за предателя-племянника сердце не выдержало, и сегун упал замертво, прямо перед построенными для смотра войсками. Воины утратили боевой дух, наш замок был обречен.

Я, одетая в изумительное персиковое кимоно (на котором, разумеется, цвели десятки цветов сакуры) сидела на золотистой циновке в своих покоях и прислушивалась к звукам битвы.

Негодяи уже ворвались в замок, и скоро они войдут в мою комнату. В руках я крепко держала кайкэн, чтобы, как только разбойники появятся рядом со мной, хладнокровно с презрением на лице совершить дзигай (то есть перерезать себе горло), как и положено благородной даме. Так я сохраню свою честь и покрою позором негодяя, посягнувшего на замок сегуна.

Лезвие кайкена было таким острым, что могло разрезать даже невесомый волосок, если он случайно его коснется. Я крепко сжимала в руке рукоятку, обтянутую кожей ската и украшенную изысканным перламутровым узором.

В коридоре загромыхали тяжелые шаги, послышался лязг доспехов. Я вся напряглась, изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие. Если я хочу умереть с честью, я должна быть абсолютно бесстрастна.

За полупрозрачной перегородкой седзи появился силуэт воина. Его шлем украшали огромные рога. Это сам Артем-сан. Негодяй посмел облачиться в фамильные доспехи, честь которых он осквернил своим предательством.

Шум битвы и вопли погибающих людей доносились до меня издалека. В самом коридоре рядом с моими покоями было тихо. Значит, мои служанки уже успели покончить с собой. Это хорошо.

Разбойник ударом ноги легко вышиб невесомую перегородку седзи и встал передо мной в полный рост. Вот сейчас надо нанести себе удар, глядя ему прямо в лицо. Я приставила кайкэн к горлу (моя рука не дрожала), подняла на него глаза и застыла на месте.

Как же он убийственно красив этот негодяй. Черные с золотом доспехи забрызганы кровью, на груди алеет замысловатый бант агемаки, удерживающий великолепные наплечники о-содэ, из-за которых кажется, что за спиной у Артема-сан растут крылья.

Я как зачарованная смотрю на красавца-предателя, рука у меня дрожит, кайкэн выпадает из онемевших пальцев. Негодяй хватает меня, как куклу. Все – я навеки опозорена. Но еще есть возможность попытаться спасти хотя бы малую толику своей чести. Нужно выцарапать ему глаза.

Это можно сделать, он даже не подозревает, что я окажу сопротивление. Но я и не оказываю. Я совершенно оцепенела, как сучка, которую покрыл кобель. Я опозорена! И этот позор во сто крат хуже смерти.

Артем рывком дергает узел моего пояса, благородный шелк с пронзительным свистом соскальзывает на пол. Он швыряет меня на циновку, раздирает мое драгоценное кимоно, срывает одежду с себя.