Когда пришло время родов, то четырнадцать криков раздались и отразились о стены грота. То были вопли рожениц. Но ни один из младенцев не издал ни звука. Почти все матери после родов потеряли сознание.

Двое эльфов, оставшихся в гроте, пытались сделать все, что было в их силах. Они перерезали пуповины, отнесли странных младенцев на одеяла, омыли их матерей от крови.

Затем новоявленные акушеры думали приложить младенцев к грудям матерей, но этого не требовалось. Дети сами расползались по пещере. Каким-то чудом у них хватало сил, чтобы сразу после рождения встать на четвереньках. Но самое удивительное, что дети тянулись не к молоку. Они ели рыбу, мясо, насекомых, все, что только могли отыскать на полу. Один сжевал собственную пуповину.

Лафэйра спала долго и спокойно. Изредка ей практически удавалось проснуться. Она слышала как в углах пещеры копошатся дети. Она видел туманным взором, как носят их и моют их двое калек. Дети росли очень быстро.

Лафэйра спала и к ней приходили видения. Девушка знала, что скоро умрет. Слишком ослабло ее тело после таких родов. Но смерть уже не страшила эльфийку. Ее манили священные рощи и морские глубины. Она слышала прекрасную, чарующую мелодию. Лафэйра надеялась, что после смерти она сможет встретиться с Альбрехтом и поблагодарить его.

Но прежде, чем окончательно уйти в иной мир, Лафэйра нашла в себе силы, чтобы проснуться. Губы ее пересохли, а глаза ослабли. С огромным трудом она приподнялась, оглядываясь по сторонам. В тенях пещеры копошились безмолвные тени. Они если свежую рыбу и крабов, но остановились, когда заметили проснувшуюся эльфийку.

— Подойти ко мне. — ласково позвала Лафэйра. — Не бойтесь меня, милые мои. Я люблю вас.

И один вышел из тени. Наверное, это мог быть любой из детей, но почему-то Лафэйра была уверена, что перед ней именно ее сын.

— Какой же ты красивый…

Он стоял перед ней обнаженный и выросший до уровня развития молодого мужчины, словно она спала пятнадцать или семнадцать лет. Статный, жилистый, с длинными пальцами и правильными чертами лица. Однако странно то, что кожа его была бледна, как песок в лунном свете, а глаза краснее свежей крови.

— Малар. — прошептала она, теряя последние силы. — Вот твое имя.

То на языке народа Лафэйры означало "воитель".

— Малар, мальчик мой… — сумела только произнести мать, вдруг осознав, что следующие ее слова станут последними. — Убей их всех. Отомсти за нас.

И она умерла, очистив свою душу от ненависти и передав ее сыну.

— Ма-лар. — задумчиво произнес юноша.

Ему вдруг послышался голос, зовущий его прочь из пещеры. Малар посмотрел на своих сородичей, столпившихся вокруг умершей матери. Затем он посмотрел в угол пещеры. Там было множество предметов, назначения которых он не знал. Но вдруг силуэт одного показался Малару знакомым.

— Копьё! — радостно объявил он на чистом русском.

— Копьё! — согласились другие и принялись разбирать оружие.

— Нож!

— Дубина!

— Лук! Стрелы!

Вооружившись, они вышли прочь, впервые увидев небо и звезды. Двое калек хотели удержат их что-то лопоча, но дети не послушали. Какой-то странный зов влек прямо в зелёную чащу.

— Лес! — узнал Малар и направился туда, а остальные шли за ним.

Ночь была темной, но красные глаза хорошо видели в темноте. Малар и сородичи узнавали запахи, крики птиц, очертания растений. Они смотрели и друг на друга. Юноши на девушек, девушки на юношей. Странные желания пробудились в них, но пока зов вел их на другое дело. Отряд из тридцати одного бледного эльфа направился дальше в лес.

Среди ветвей нашли они скопление хижин. Оттуда шли манящие запахи пищи и другой запах. От него Малар впервые за короткую жизнь ощутил жажду крови и убийства. Зов подтвердил, что выводы юноши верны. С копьём наперевес он направился на свой первый бой.

Зверолюды знали, что новые враги ушли. Они начали возвращаться в свои жилища, не подозревая о страшной угрозе, которая уже обрела силу.

Малар и сородичи вырезали первую деревню за одиннадцать минут. Лишь некоторые враги успевали оказать сопротивление, но дети из грота неплохо были одарены искусством боя.

Покончив со всеми в деревне, Малар и сородичи устроили себе пир, а затем начали эксперименты с той интересной разницей в устройстве своих тел. Это оказалось довольно приятно. Затем они покинули деревню, забрав еды и оружия сколько смогли.

Через семь недель после этого последние оставшиеся в живых зверолюды бежали с острова на лодках. Все бывшие владения фуррей перешли под власть Малара, его сородичей и их детей. К тому времени общая численность новых эльфов достигла почти двух сотен.