— Не хочешь ли послушать стихи, Гунлед? — лукаво произнес Лестер. — Они из таких, что здесь никогда не звучали.

— Стихи? — девушка немного успокоилась. — Ладно.

"Хорошо, мы на верном пути".

— Если тебе что-то будет непонятно… — как бы невзначай заметил Лестер. — То я с удовольствием тебе объясню.

— Хорошо. — кивнула девушка. Кажется она немного успокоилась.

"Боги, боги, боги". — мысленно взмолился Лестер. — "Все Валар разом! Я не смогу долго смотреть на нее, не прикоснувшись. Дайте же мне все возможное очарование!"

— К-хм… — прочистил горло Лестер и начал читать стихи.

В крови горит огонь желанья,

Душа тобой уязвлена,

Лобзай меня: твои лобзанья

Мне слаще мирра и вина.

Склонись ко мне главою нежной,

И да почию безмятежный,

Пока дохнет весёлый день

И двигнется ночная тень.

Надо отметить, что Лестер зачитал это очень выразительно. С подлинным чувством. Хотя было удивительно, как он вспомнил стихи, учитывая сколько крови потратил его организм на наполнение дара богов меж ног.

— Как тебе? — поинтересовался Лестер.

— О-очень красиво. — смущённо произнесла Гунлед, теребя в руках косу и отводя глаза. — Это ты сам придумал?

— Конечно! — уверил Лестер.

Благо А.С.Пушкин умер давно и в другом мире, так что предъявить за копирайт не мог.

— Как только я тебя увидел, так сразу же меня пронзило стрелою острой вдохновенье. И сердце мое кровоточит, но это сладкая боль!

Свою тираду Лестер сопроводил очень экспрессивной жестикуляцией и во время кульминации припал на одно колено.

Гунлед немного отпрянула назад, забравшись дальше на кровать. Она не очень понимала, что происходит с этим мальчишкой. Однако его слова и экспрессия странным образом находили в ней отклик. Ей почему-то стало жарко. Щеки горели, дыхание участилось. Чтобы облегчить свое положение Гунлед ослабила ворот платья, чуть приспустила его вниз. Действие это ещё сильнее зажгло в Лестере бурное желание.

— Слушай дальше… — с придыханием произнес он.

Люблю глаза твои, мой друг,

С игрой иx пламенно-чудесной,

Когда иx приподымешь вдруг

И, словно молнией небесной,

Окинешь бегло целый круг…

Но есть сильней очарованья:

Глаза, потупленные ниц

В минуты страстного лобзанья,

И сквозь опущенныx ресниц

Угрюмый, тусклый огнь желанья.

— Нравится?

— Да… — растерянно ответила девушка, не зная куда деть руки и деться самой. Странное ощущение нарастало.

— А все ли тебе понятно? — коварно спросил Лестер.

— Ну… не все. Наверное. — с трудом подбирая слова ответила великанша.

— Вот возьмём слово "лобзанья". Я использовал его в обоих стихах. Как ты его понимаешь?

— Даже не знаю… — немного сконфуженно ответила девушка. — Как-то связано со лбом?

— Можно и со лбом. — усмехнулся Лестер с лукавством сатира. — Но чаще с другими частями тела. Это проще показать, чем объяснить. Хочешь?

— Н-наверное…

— Сядь на край, положи руки на колени и закрой глаза.

— А как же ты мне покажешь, если глаза мои будут закрыты?

— Поверь, ты всё поймёшь. Доверься мне.

Девушка закрыла глаза и на какое-то время замерла. Лестер подошёл ближе, любуясь тем как мило покраснела она. Гунлед немного вздрогнула, когда он положил ладонь поверх ее руки.

— Наклонись не открывая глаз. Ниже. Ещё ниже…

"Бинго?"

Их губы соприкоснулись. Он поцеловал ее дважды. Сначала лишь коснувшись, а второй раз уже чуть дольше.

— Нет, нет, мы не закончили.

Девушка попыталась отстраниться, думая что демонстрация завершена, но Лестер уже целовал Гунлед в шею, одной ладонью поглаживая ее руку, а другой прошёлся по левой ключице.

"Ну как можно быть такой идеальной? Боги этого мира создавали тебя для меня!"

— Погоди. Погоди… — в голосе девушки звучало волнение и даже нотки паники. — Со мной что-то странное…

— Расскажи мне.

— Дышать трудно, горячо, странно. Не могу описать… Чего-то хочется немедленно, но не понимаю чего.

Было и ещё одна странность, которую великанша не упомянула. Какое-то необычное ощущение влаги в постыдном месте.

— Все хорошо, о прекрасная. Так и должно быть. И я знаю чего тебе хочется. Надо будет кое что сделать, хорошо?