Говорящая собака
У всякого своя манера культработы.
С поездами всегда так бывает: едет, едет и заедет в такую глушь, где ни черта нет, кроме лесов и культработников.
Один из таких поездов заскочил на некую ст. Мурманской ж. д. и выплюнул некоего человека. Человек пробыл на станции ровно столько, сколько и поезд, — 3 минуты, и отбыл, но последствия его визита были неисчислимы. Человек успел метнуться по станции и наляпать две афиши: одну на рыжей стене возле колокола, а другую на двери кислого здания с вывеской;
Афиши вызвали на станции вавилонское столпотворение. Люди лезли даже на плечи друг к другу.
Верно:
Через три дня клуб, вмещавший обыкновенно 8 человек, вместил их 400, из которых 350 не были членами клуба.
Приехали даже окрестные мужики, и их клиновидные бороды смотрели с галерки. Клуб гудел, смеялся, гул летал в нем сверху вниз. Как птичка, порхнул слух о том, что будет съеден живой председатель месткома.
Телеграфист Вася поместился за пианино, и под звуки «Тоски по родине» перед публикой предстал ковбой и маг Джон Пирс.
Джон Пирс оказался щуплым человеком в телесном трико с блестками. Он вышел на сцену и послал публике воздушный поцелуй. Публика отвечала ему аплодисментами и воплями:
— Времячко!
Джон Пирс отпрянул назад, улыбнулся, и тотчас румяная свояченица председателя правления клуба вынесла на сцену кипящий пузатый самовар. Председатель в первом ряду побагровел от гордости.
— Ваш самовар, Федосей Петрович? — зашептала восхищенная публика.
— Мой, — ответил Федосей.
Джон Пирс взял самовар за ручки, водрузил его на поднос, а затем все сооружение поставил себе на голову.
— Маэстро, попрошу матчиш, — сказал он сдавленным голосом.
Маэстро Вася нажал педаль, и матчиш запрыгал по клавишам разбитого пианино.
Джон Пирс, вскидывая худые ноги, заплясал по сцене. Лицо его побагровело от напряжения. Самовар громыхал на подносе ножками и плевался.
— Бис! — гремел восхищенный клуб.
Затем Пирс показал дальнейшие чудеса. Разувшись, он ходил по битому станционному стеклу и ложился на него лицом. Потом был антракт.
— Ешь живого человека! — взвыл театр [1] .
Пирс приложил руку к сердцу и пригласил:
1
— Ешь живого человека! — взвыл театр. — Фельетон этот можно рассматривать в какой-то степени ранним вариантом «Сеанса белой магии» в романе о дьяволе.
— Прошу желающего.
Театр замер.
— Петя, выходи, — предложил чей-то голос в боковой ложе.
— Какой умный, — ответили оттуда же, — выходи сам.
— Так нет желающих? — спросил Пирс, улыбаясь кровожадной улыбкой.
— Деньги обратно! — бухнул чей-то голос с галерки.
— За неимением желающего быть съеденным номер отменяется, — объявил Пирс.
— Собаку даешь! — гремели в партере.
Ясновидящая собака оказалась на вид самым невзрачным псом из породы дворняг. Джон Пирс остановился перед ней и опять молвил: