– Все же вы признаете, что были причастны к этому случаю? – усмехнулся хозяин кабинета, продолжая пристально вглядываться в мое лицо. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение.

– Это как в старом анекдоте, когда мужчина предложил арестовать его за изнасилование, потому что есть чем это сделать, - недовольно фыркнула в ответ. – А как вы докажете, что это именно я довела его? Даже если у вас есть запись нашего последнего диалога, то я всего лишь отказалась выйти замуж. Это делают тысячи девушек ежедневно. И ни одну из них не наказывают за такие слова. И, вообще, позвольте, я подожду своего адвоката.

Полковник подошел к селектору, нажал на кнопку и уточнил:

– Адвокат Сурайкиной прибыл?

– Так точно! – ответил голос на том конце.

– Срочно его к нам! – после этих слов мужчина замолчал, но не перестал меня разглядывать.

Максим нарисовался на пороге кабинете минуты через две. Быстро оглядел меня, чем-то удовлетворился и кивнул головой сам себе. Затем обратился к полковнику:

– Я могу переговорить с Марией с глазу на глаз?

– У вас пять минут! – Арсений Петрович неожиданно легко согласился и вышел из кабинета, прикрыв за собой двери.

– Макс, это какое-то недоразумение! – я тут же подалась к бывшему.

Но он остановил меня движением руки:

– Ну, Машка, ты и влипла!

– В смысле «влипа»? Я не сделал ничего противозаконного. И если у этого чудака на букву «м» не все в порядке с психикой, я-то тут причем? – меня начала пробирать злость. – Макс я ему изначально говорила, что не собираюсь выходить замуж. Я вам всем так говорю…

На последней фразе я с мучительным стоном прикусила язык. Нельзя же быть такой до безобразия откровенной! Но тут вмешались мои нервы, которые этот случай изрядно взбудоражил. Адвокат же лишь криво ухмыльнулся:

– А мы, наивные, мечтаем, что станем исключением, и ты согласишься выйти замуж! Ведь большинство женщин просто ломают комедию, набивая себе цену…

– Я не такая! – усиленно затрясла головой, подыскивая слова в свое оправдание.

– Я знаю! – немного помолчал и добавил с убийственной простотой:

– Мы все знаем. Только окончательно в этом убеждаемся, когда ты объявляешь о своем решении выкинуть нас из своей жизни. Маш, это даже не банальная подстава. Это хорошо спланированная акция по твоей дискредитации. Ты им зачем-то нужна, вернее твое полное подчинение. Поэтому, не сопротивляйся и делай все, что велят.

– Какая к черту дискредитация? Что им от меня нужно? – я вытаращив глаза и бессмысленно жестикулируя, пыталась осознать озвученную правду.

– Что нужно я не знаю. Прости, не в хожу в круг посвященных, - Макс безразлично пожал плечами. – И в этот раз я с тебя даже денег не возьму.

– А с Николаем что? – все-таки решила уточнить я.

– Что с ним будет? – фыркнул мужчина. – Его поймали в процессе полета, так сказать. Отправили к жене. Она его сейчас отпаивает ромашковым чаем и грозиться вышвырнуть все портреты на стене. Только я не понял, в чем портреты виноваты и чьи они?

– Писателей, - мне почему-то вдруг все стало безразлично. Спланированная акция? Боже, за что? Зачем я им нужна? – Они не виноваты. Просто раз он психически больной, то и жена недалеко ушла…

С этими словам я обессиленно рухнула на жесткий стул. Наши пять минут вышли. Макс откланялся и покинул это мрачное место, оставляя меня один на один с проблемами и странными поворотами судьбы.

Аресений Петрович между тем вернулся в кабинет, сел на свое место, сложил, соединенные в замок руки на столе и со вздохом спросил:

– Успокоилась?

– Спокойна как удав! – зло ответила мужчине. Он, похоже, рассчитывал на мое добровольное согласие на сотрудничество. Только сотрудничать я совершенно не желала.

– Вот и хорошо!- довольно усмехнулся полковник. – Сейчас с тобой поговорить один твой хороший знакомый.

Я мысленно стала перебирать всех своих любовников, решая, кто из них мог сотрудничать с этой странной структурой. Но на того, кто вошел в неприметные двери кабинета, моей фантазии точно бы не хватило. На пороге стоял директор детского дома, в котором я воспитывалась. Только одет он в этот раз был не в цивильный костюм, а в форму. И если меня не подвело зрение, погоны на его плечах были генеральскими.

– Здравствуйте, Алексей Геннадьевич! – пискнула я и тут же вжала голову в плечи, решив, что спутала людей, и этот генерал просто не может быть добрым и мягким директором детского дома, которого мы никогда не боялись, но всегда уважали и поэтому слушались.

Но он широко улыбнулся, неожиданно подошел ко мне и погладил по волосам со словами:

– Здравствуй, Машенька! Какая ты стала красавица! Сколько лет прошло с нашей последней встречи?

– Лет десять, наверное! – я немного успокоилась и смогла начать связно говорить.