Шрифт:
— Надо же… Сам император Аркарт оказался неравнодушен к твоим чарам? — глухо спросил друг, отводя взгляд.
— Вроде того, — криво улыбнулась я. — Только я до сих пор не пойму: он неравнодушен ко мне или ведет свою хитрую игру, чтобы держать меня всегда на виду.
— То есть ты не до конца уверена, что он чувствует к тебе? — Кир подобрался словно хищник.
— Разве можно быть в чем-либо уверенным с императором Аркартом? — усмехнулась я. — Более хитрого и умного оборотня я, пожалуй, не знаю. Слышал бы ты его завуалированные вопросы, когда он расспрашивал меня о моей деятельности в роли Зеленого луча во время войны… — я вдруг осеклась и в ужасе уставилась на Кира.
— А твой император не может приехать сюда из-за… меня? — с трудом выдавила я, невольно почувствовала холодок страха по позвоночнику. —Он до сих пор не знает обо мне?
Кир помрачнел на глазах.
— Никто никогда не знает об истинных мотивах и желаниях нашего императора, Анна. Но думаю, что он не знает, потому что император оборотней со всех, кто хоть что-то узнал о тебе, взял не просто магическую клятву, а магическую клятву на крови. Любого, кто проговорится, ждет немедленная смерть. Пока же, насколько мне известно, наш министр и все сотрудники того посольства живы. Более того, им ещё и память подчистили тогда. Император Аркарт очень предусмотрительный оборотень.
Я облегченно выдохнула.
— Но с императором Марилии никогда нельзя быть в чем-то уверенным. Он никому до конца не доверяет, — мрачно добавил Кир. — Поэтому я и хотел предупредить тебя и попросить не показываться ему на глаза. На всякий случай. Помимо всех своих уникальных магических качеств император ещё обладает удивительным звериным чутьем и безумной интуицией.
— Мой муж хотел поговорить с императором Аркартом о том, чтобы я не пошла на бал или хотя бы не становилась его хозяйкой, — хмуро процедила я. — Думаю, что теперь и сам Дэвис Аркарт должен согласиться с этим.
— Если он не ведет какую-то свою игру, Анна, — мрачно добавил Кир.
— Ну, что, теперь я могу идти? — недовольно спросил ученый Стонич. — Мне не терпится вернуться в свою лабораторию.
Я повернулась к своему названому деду и осторожно произнесла, с опасением наблюдая за ним:
— Дело в том, что лаборатории больше… нет.
— Последний штрих, лэра Бэлфор, вот так, — тихо и затаив дыхание произнес господин Один.
Все же он был совершенно сумасшедший, на мой взгляд, дизайнер и стилист в одном лице. Я уже четвёртый час была в полной его власти, у меня ныла спина и ломило кости от того, что я практически не двигалась все это время. Он же, разговаривая сам с собой, то ругая себя, то чему- то радуясь, создавал из меня совершенство.
Сейчас он, наконец, закреплял последний локон в высокой прическе.
— Теперь можете смотреться в зеркало, — довольно выдохнул оборотень.
А я вспомнила, как много-много лет назад почти также несколько часов подряд сидела перед своей гувернанткой — лирой Грин, и она также долго делала мне высокую причёску. А потом сказала: «Теперь можете идти к родителям». Я тяжело вздохнула, вспомнив родителей. Я очень скучала по ним.
Уже три года этот оборотень из клана рыжих лисиц со своей командой поддерживал мой безупречный образ прекрасной и элегантной лаэрдины Севера.
— Лэра Бэлфор, вы просто потрясающе выглядите! Никогда ещё ни одна из наших заказчиц так не выглядела! — не сдержалась одна из девушек — помощниц, выводя меня из задумчивости своим восторженным возгласом.
«Все же жизнь совершенно странная штука, — грустно подумала я. — Могли ли представить мои родители, аристократы среднего звена, являющиеся подданными не самой сильной державы в магическом мире Вериус, что я, их дочь, стану женой правителя Севера загадочной империи Берингии? И даже буду Хозяйкой бала во дворце самого императора оборотней?»
— Вы просто эталон красоты, — восхищенно выдохнула другая девушка, и я рассеянно ей улыбнулась.
— Хватит тут щебетать, птички мои, — нахмурился дизайнер. — Собирайте все за собой вместо щебетания! Развели в покоях лаэрдины бардак!
Девушки шустро принялись собирать все, что принесли с собой: расчёски, шпильки, косметику, завивальную магическую трубку и ещё много разных вещей.
«Покои лаэрдины — мои покои», — мелькнула мысль, и вдруг я совершенно остро почувствовала, что очень хочу домой, в Тангрию, в те свои детские «покои», которые в десятки раз были меньше этих, и не такие роскошные, но в которых я была беззаботно счастлива и ничего не боялась. Сейчас же я отчетливо поняла, что мне страшно идти на сегодняшний бал, где будет инкогнито находиться император Марилии.