Джамбулат вышел и запер двери. Суюма угрюмо посмотрела на него и отвернулась к очагу.

– Когда Тамача сказал, что твои каарганы похитят мать Дамира по пути на гнилое озеро, я не могла взять в толк зачем она тебе? Неужели ты и правда любишь её? – не глядя на него, она копошилась у очага.

– Думаешь, мне неведома любовь? – тихо ответил Джамбулат.

Уйдя в дальний угол, он опустился на подушки.

– Если это так, то я понимаю, что лишает тебя покоя, заставляет совершать поступки, на которые ты никогда бы не отважился.

Суюма тяжело вздохнула и принялась помешивать варево. Комната наполнилась густым ароматом мясной похлёбки. Бросив в котёл щепоть трав, она положила на камень длинную палку, подошла и села рядом с Джамбулатом.

– Ты говорил, Мара нужна тебе для мести Дамиру.

– Так и есть. Я отомщу этому непокорному.

– Ты пообещал сохранить ему жизнь, если она подчинится? Нарушишь слово? Что ты задумал, брат?

Джамбулат сощурился, будто от яркого света, посмотрел на сестру и, тихо, почти шёпотом, заговорил:

– Магрура сделает с Дамиром то, что велю или я убью ее.

– Зачем тебе это? Ты хочешь заставить страдать любимую женщину?

Джамбулат посмотрел на запертую дверь и заговорил ещё тише.

– Дамиру подчиняются духи земли, светила, ветра, воды, он повелевает всему живому. Я желаю владеть этой силой. Ходят слухи, что Хамзир чары наложил на амулет и любой, кто наденет его, тут же падёт. Я желаю знать, так ли это. Если это не так – убью Дамира. Если слухи правдивы, велю Магруре заворожить сына, сделать его покорным. Дамир станет моим рабом, непобедимым воином во всех землях, что за степью, горами, за большой водой. С ним я завоюю и Русь, и Византию, и Персию. Мне поклонятся ханы, шахи и беи. Даже купцы Великого шёлкового пути будут платить мне дань. Я буду править всеми землями, а ты, сестра моя, будешь жить во дворце. У тебя будет всё, что пожелаешь. Уговори Магруру покориться, не по принуждению, а по доброй воле. Только тебе это подвластно. И, может, я пощажу её.

Взгляд Джамбулата полыхал недобрым огнём. Когда он сел и протянул руку к кувшину, сестра отшатнулась от него.

– Что если Мара станет упорствовать? – Суюма не сводила с него испуганный взгляд.

– Ты жила рядом с ней. Найди тот волос, за который можно потянуть. Или хочешь до конца дней оставаться в этих стенах?

Она вздохнула и опустила голову.

– Я сделаю всё, что ты пожелаешь, брат мой.

Джамбулат ухмыльнулся.

– Заставь её поесть, – велел вставая. – Без сил она ни на что не годна.

Входные двери стукнули и раскрылись.

– Тебя кто звал, Тамача? – взревел Джамбулат. – Я тебе уши отрежу!

– Господин! Молю, пощади! – рухнул на колени мальчишка. – Прискакал гонец. Велел сказать – Тай Чу прибыл.

– Старый лис! – обрадовался Джамбулат. – Я давно его жду!

Дрожа всем телом, Тамача жался к полу.

– Скройся! – бросив на него презрительный взгляд, прорычал Джамбулат.

Прислужник подскочил с колен, кланяясь, попятился и исчез за дверьми.

– Образумь её! – глядя ему вслед, велел он сестре и вышел из мазанки.

Ветер принёс в лицо колючую песчаную пыль. Джамбулат скривился, стараясь укрыться от очередного порыва, и посмотрел на мальчишку.

– Ты знаешь, что делать. Не справишься – скормлю стервятникам.

Джамбулат спрыгнул с коня и поспешно вошёл в шатёр:

– Тай Чу! – радостно закричал он. – Говори скорее, что за добрые вести ты мне привёз?

Военачальник Хорезма уселся на подушки и махнул рукой. У дальней стены засуетился служка. Шатёр наполнился терпким запахом трав. Приблизившись, он подал на подносе парующий отвар господину и повернулся к манзы. Тай Чу взял чашу и опустился на подушки у ног Джамбулата.

– Тай Чу ездил далеко. Тай Чу привёз почтенному сарыбеку диковинные травы. Вели наполнить большую чашу из котла.

Джамбулат махнул рукой и служка тут же налил в широкую чашу парующей воды и поставил перед господином на низенький резной столик.

Манзы вытащил из висевшего на поясе мешочка крупную мохнатую горошину и бросил в парующую воду.

– Гляди, почтенный сарыбек! – склонил голову манзы. – Такой диковины ты не видывал.

Джамбулат посмотрел в чашу. То, что он увидел и правда было похоже на чудо. Горошина стала расти, растопырив в разные стороны травинки, казавшиеся поначалу мелкими иголочками. Она распускалась всё сильнее, меняя цвет тёмной травы на светлый, почти белый. Когда внутри горошины вспыхнул красный огонёк, Джамбулат взглянул на Тай Чу:

– Что это? – удивился он.

– Гляди! Ты всё увидишь, великий сарыбек! – восхищённо ответил манзы.

Вскоре горошина превратилась в большой красивый цветок, распустив тонкие лепестки, подобные кровавым ручейкам.

– Тай Чу говорил, это диковинная трава. Вели подать малые чаши, почтенный сарыбек.

Джамбулат вновь махнул рукой и служка тут же поднёс две маленькие чаши и поставил рядом с большой.

Манзы вытащил из мешочка два маленьких корешка, бросил на дно маленьких и, ухватив длинными рукавами большую, разлил пахнущую цветами жижу. Отпив пару глотков, манзы кивнул Джамбулату: