Устроить террор одноклассникам и другим ученикам нужно было тоже умеючи. Иначе, его вместо экстернатуры, отправили бы для начала в спецшколу, а потом на малолетку, если бы первое не помогло. Значит, террор должен быть только в виде защиты. Защиты от нападения старших. Это было довольно легко устроить, так как вспыльчивые старшие не терпели никакого неповиновения. Тем более к верхушке хулиганов школы принадлежали ребята не слишком умные, и их легко можно было вызвать на агрессию, а вот уже с ней он знал, как поступать.

Додумать он не успел. Раздался звонок и, дав домашнее задание, учительница отпустила всех.

Записав задание, Дима собрал сумку и двинулся вслед за остальными учениками в следующий класс.

Здесь было уже легче, потому что он знал, где он сидит и с кем.

Была алгебра. Он достал учебник и тетрадь и осмотрел ее. К его удивлению домашнее задание было выполнено. Значит, его исчезнувшее Альтер-эго, успел сделать домашку. Это радовало.

Во избежание конфликтов с хулиганами он не выходил из класса до звонка, делая вид, что повторяет домашнее задание, а сам напряженно пытался вспомнить, как это все решается. Ведь за все эти прошедшие почти тридцать лет после школы, ему ни разу не понадобилась алгебра, за исключением конечно института. Но и те знания о высшей математике и математической статистике он так и не сумел применить. Потому что было негде. Они оказывается нужны только здесь, в школе, а в жизни это пустой багаж, от которого надо избавляться, что он и сделал. А вот теперь сидел и вспоминал.

Алгебру преподавала самая взрослая учительница в школе. Людмила Сергеевна. Ей было уже за пятьдесят. Если рассуждать абстрактно, она была чуть старше его самого, прежнего. Он даже выругался мысленно.

– Хватит возвращаться к прошлой жизни. Ее больше нет. Надо строить новую, а в ней ты еще ребенок. Ребенок, который не может самостоятельно принимать решения, так как официально тебе еще нет восемнадцати, и ты несовершеннолетний, а значит не дееспособный. Здесь в новой жизни решения за тебя, пока, будут принимать родители, и ничего ты с этим сделать не можешь. Смирись уже и поступай по ситуации.

Хорошо, что он не привлек внимания Людмилы Сергеевны. Иначе пришлось бы возвращаться из мыслей на грешную землю и думать, что ей ответить. А это сделать очень непросто, когда твои мысли полностью заняты планированием своего дальнейшего существования.

Он вдруг осознал, что задача намного усложнилась. Для осуществления своих планов, ему придется учиться манипулировать людьми. И причем людьми не всегда глупыми. А он очень плохо знал искусство манипуляции. Он, конечно, читал об НЛП (нейролингвистическое программирование), но никогда им в серьез не увлекался, считая это пустой тратой времени. Оказывается, ему сейчас эти знания очень бы пригодились. А раз их нет, то придется придумывать своё. Для лучшего управления людьми.

Мысль заставила его зависнуть. Одно дело сделать так, чтобы на тебя кинулся какой-нибудь отморозок, в предвкушении легкого удовольствия от твоего безнаказанного избиения, и совсем другое, заставить директора школы согласиться на то, чтобы тебя перевели на экстернатуру.

Он даже не заметил, за своими размышления, как прозвенел звонок, возвещающий о перемене. Он автоматически записал задание и вместе со всеми пошел в следующий класс.

Не заметно прошел еще один урок. Кажется, истории, он даже не запомнил его, так его занимали собственные мысли.

Но вот звонок и наступила большая перемена. Время, когда все учителя куда-то исчезают и ученики остаются одни. Диме еще тогда казалось это удивительным, но он не обращал особо на это событие внимание. Ближайшие полчаса свободы все в школе хотели как-нибудь занять. А нет лучшего развлечения для детей, чем помучить слабого. Почему слабость вызывает в детях агрессию? На этот вопрос никто так и не смог ответить. Да и, наверное, не сможет. У Димы были свои мысли на этот счет, но он их никому и никогда не открывал.

Предстояло пережить эти полчаса. Для начала он пошел в туалет, который, как и, наверное, и везде в советском союзе был на улице. Так как температура там была зимняя, то есть намного ниже ноля, то никто из учеников, сделав свои дела, старался там долго не задерживаться. Только старшеклассники стояли за туалетом и не торопясь курили. Они смачно сплевывали на грязный снег и не спеша затягивались «примой». Это были самые дешевые сигареты без фильтра. Они тогда стоили около десяти копеек за пачку, и все рабочие курили в основном их. А что могли курить дети скотников и шоферов, если не то же самое, что и их отцы. Они таскали эти сигареты у родителей и считали себя крутыми.

Рядом с ними вились те, кто помладше. Они спешили перенять эстафету курения у старшеклассников, опять же для того, чтобы выглядеть солиднее и старше.

Лавируя между курильщиками, Дима чуть не засмеялся от их наивности, но вовремя сдержался. Не стоило пока привлекать их внимание.

Он шел и думал над вопросом, который вдруг созрел у него в голове. Почему во всех школах, и советского союза, и будущей России, шишками в школе или их еще можно было назвать хулиганами, озорниками, становились именно вот такие дети. Они всегда плохо учились, у них почти всегда были неполноценные семьи. И в результате они самые первые начинали курить, драться. Ведь даже ребята из спортивных секций никогда не держали верха в школе. Эти места были твердо заняты вот такими шалопаями. Почему так происходило? Может потому что у них было очень много свободного времени. Ведь ребенок не может ничего не делать. Он как губка впитывает манеры своего окружения и потом начинает вести себя также. У других, более умных и увлеченных ребят, не было времени кучковаться и изображать из себя банды. Спортсмены тренировались. Отличники учились, и только эти отморозки ничего не делали. Только ходили за старшими и перенимали у них их поведение.