Оснащенные трофейным оружием пришельцев, внутрь корабля вошли трое: Лаан, Ракши и Лабастьер. Причем последнему долететь до входа помогли. Несмотря на то что Фиам основательно поработала над его крыльями, было сомнительно, что король когда-нибудь сможет самостоятельно летать. («Будем болтаться на шарах на пару с Пирроном», — невесело пошутил он, узнав об этом.)

Обследование земного корабля длилось целые сутки. Главными находками короля и его свиты стали две сотни спящих бескрылых гигантов и два контейнера с куколками неизвестных на Безмятежной видов бабочек. Тенью памяти предков Лабастьер помнил, что на Земле когда-то жили четыре вида бабочек, но материальное подтверждение этому увидел впервые.

— Мне не хочется, но кто-то должен сказать это первым, — объявил Лаан, когда обсудить увиденное они собрались в помещении с огромным овальным столом, который у спящих великанов явно предназначался для совещаний, и втроем забрались в огромное кресло. — Я думаю, мы должны убить бескрылых, пока они не проснулись и не сделали это с нами. — Было отчетливо видно, что он потрясен и даже напуган.

— Ты готов взять на себя исполнение своего приговора? — спросил Лабастьер, внимательно глядя другу в лицо.

— Мы должны думать о благе Безмятежной.

— А куколки? Их ты тоже предлагаешь убить?

— Не знаю.

Король обернулся к Ракши:

— А вы, мой друг, как считаете?

— Мы же убиваем ненормальных куколок, которые не становятся бабочками, — отозвался тот.

— А эти — точно ненормальные, — вторил Лаан. — Так что это даже не убийство…

— Я тоже так думал раньше, — ответил король. — Но кое-что заставило меня изменить мнение… Куколки колдуна… Думатели. И он, кстати, сказал нам: «Тех, кто спит в корабле, не трогайте». А вы, Лаан, как мне кажется, увлеклись казуистикой.

— Возможно. Но не слишком ли вы доверяете этому горбуну? — опять завел давешнюю песенку Лаан.

— Разве мы не убедились в том, что он спас Безмятежную от неожиданного нашествия? — возразил король. — Мне абсолютно ясно, что, не подоспей мы вовремя, здесь возникла бы новая колония и у нее был бы правитель, ни в чем не уступающий мне. Вы видели его.

— Так-то оно так, но…

— А потому я уверен, что решение на этот счет мы должны принимать, только посоветовавшись с колдуном.

— Есть и еще кое-что, — сказал Ракши.

— Что? — обернулись к нему Лабастьер и Лаан.

— Вы спросили меня о куколках, но не спросили о бескрылых.

— У тебя есть особое мнение о них? — спросил Лаан.

— Пожалуй. Вы помните первого из них, увиденного нами? Того, на груди которого спит бабочка…

— Еще бы! — с деланой бравадой воскликнул Лаан. — Самку махаона такой изумительной красоты не забудешь…

Ракши согласно кивнул и продолжил:

— Мне кажется, она пошла на это сознательно. Чтобы те, кто войдет в корабль, увидели, что бабочки и бескрылые могут жить в мире и могут даже любить друг друга.

— Да-а… — протянул Лаан, качая головой, словно говоря: «Не ожидал от вас, дружище, такой безответственной сентиментальности». Причем делалось это явно для короля. Но тот хладнокровно констатировал:

— Считаю это предположение не лишенным смысла и предлагаю возвращаться, не принимая пока никаких решительных действий. В конце концов, я дал клятву, и я исполню ее.

— А если это трюк? — возразил Лаан. — Если они заставили бабочку лечь туда? Вдруг в наше отсутствие они проснутся?!

— Мы оставим здесь кого-то из воинов, и если это случится, те примчатся и сообщат об этом, — заявил Лабастьер.

— И что это изменит? — не унимался Лаан. — Что сможет противопоставить основательно потрепанная горстка бабочек двумстам великанам?

— Что же предлагаете вы, мой друг?! — начал злиться король. — Вы все только отрицаете…

— Мой король, сейчас я обращаюсь к вам не как ваш подданный, не как ваш преданный слуга и со-муж, а как друг. Не делайте Безмятежную заложницей ваших представлений о чести. На одной чаше весов — сумасбродная клятва сумасшедшему горбуну, на другой — ваш народ… Бескрылых нужно убить.

Лабастьер молчал. Все это ему сильно не нравилось. Но доводы Лаана были более вескими, чем его собственные. Лаан и Ракши смотрели на него испытующе. Внезапно со стороны входа в помещение раздалось хриплое хихиканье. Вздрогнув от неожиданности, все трое обернулись. В проеме стоял колдун.

— Сумасшедший горбун явился к вам сам! — заявил он.

Из-за его спины выступил и в низком поклоне склонился перед Лабастьером гвардеец Шостан:

— Ваше величество, этот старик пришел в лагерь и заклинал вашим именем доставить его к вам в корабль. Мы сомневались, следует ли это делать, но…