– Массаж?

– Ну, да! Она массажистов, как перчатки меняет. То чёрненькие, то беленькие. Но в основном – кубинцы.

– Какие кубинцы?

– Папуль? Ты не понимаешь о чём я? Красивые такие кубинцы, загорелые. Мачо!

– Ах, мачо! – засмеялся Вельтман. – А она, значит, их мочалка.

– Пап! – обиделась дочка. – Ну ты скажешь тоже. Она женой твоей была. И моя мать, если что.

– Да просто вспомнилось, детское:

«Я Великий Умывальник,

Знаменитый Мойдодыр,

Умывальников Начальник

И мочалок Командир».

Командир корабля, словно услышав последнее слово, тут же сделал объявление:

– Самолёт набрал высоту. Связь уже доступна. Через 4 с небольшим часа мы совершим посадку в аэропорту Барнео.

Алиса:

– Барнео? Где это?

Винсент:

– Что-то знакомое. Это где-то в жарких странах.

Виолетта:

– В жарких? – она скуксила губы. – Ну как так? Я купальник не взяла.

Ефим притомлённым голосом:

– Зачем нам купальники? Там в это время в купальниках жарко.

Настя:

– Фимка! Я всё слышу!

– А я чего? Никто же купальники не брал? Поэтому будем все как дети Солнца.

– Ох и нудный ты, Фимочка, – попробовал подкусить товарища Саша. – Нудный – от слова «нудист».

– Да ладно… Пуритане, прям, выискались. Мы с Настей прошлым летом отдыхали в самом крупном нудистском центре Франции – в Кап-Даге.

Настя:

– Фима!

– Нормально. Через два дня мы, уже как все, фыркали на тех, кто входил в бар, на пляж или в сауну в плавках.

Саша:

– Человек ко всему быстро привыкает. Ко всем условностям, будь то секта, концлагерь или свингерская община.

Есения:

– Мальчики, вы можете о чём-нибудь приятном говорить?

Фима:

– Как? Мы об отсутствии у девчонок купальников говорим. Что может быть приятней?

Марий:

– Борнео – это остров Калимантан. В это время года там просто центр адской жаровни. Да и лететь до него часов десять, даже на этом самолёте.

Алиса:

– Десять часов? Жесть!

Фима:

– Предлагаю уже сейчас приступить к подготовке нудистской вечеринки по поводу дня рождения нашей любимой Марго!

Настя:

– Уже раздеваться?

– С ума сошла? Праздновать Днюху!

Амалия:

– Дурак ты, Фимка! Полный дурак! Настя хочет всем свою новую грудь продемонстрировать. Давно сделала?

– Сама выросла.

– Это у меня сама выросла, – Мала немного непристойно похлопала себя по груди, – а у тебя ещё в прошлом году даже футболка не топорщилась.

Фима не удержался и заступился за подругу:

– Лучше пусть ничего не топорщится, чем выпирает во все стороны по десять складок с каждой стороны, – намекнул он на «толстые обстоятельства» фигуры девушки, и тут же, кривляясь, скаламбурил: – Мала, а ты совсем не мала!

Амалия привстала и хотела запустить в него мячиком для гольфа, но её руку ловко перехватил проходивший мимо телохранитель Вельтмана:

– Спокойно, девушки! Спокойно.

Саша прошептал на ушко подруге томным голосом:

– Еся! Ты меня так возбуждаешь. Глаза горят! Рот приоткрыт! Так бы и занялся с тобой… Может посмотрим, как устроен у этого аэроплана туалет?

Он томно поцеловал девушку и добавил:

– Ты так сексуально всегда щуришь глазки.

Настя Фиме:

– Бесит меня эта корова! Отрастила вымя и всю жизнь мне им в глаза тыкает.

– Наплюй! Она звереет, потому что у тебя есть парень. А у неё нет.

Грэг, сидевший в одиночном кресле, через проход от Маргариты, наклонил голову к возлюбленной и прошептал:

– Маргарэт, excuse me, в двух словах ещё раз: who is who?

Девушка улыбнулась, кивнув головой:

– Напротив меня – Есения и Александр. Это мои одноклассники. Они тоже учатся в Америке. Только в Лос-Анджелесе, в Калифорнийском университете. Они со школы дружат, и Сеня ждёт не дождётся от Сашки предложения.

– Кто их родители?

– У Сени отец банкир, а у Саши что-то связанное с добычей полезных ископаемых.

– Нефти?

– Нет. Какие-то редкоземельные металлы.