А вчера пришла весть о взятии Казани войском Ивана Васильевича. Оказывается, глава Разрядного приказа придумал хитрый ход: разобрали с десяток острогов по Волге, Тверце, Мологе и Оке, сплавили их к Казани, и, прикрываясь не слишком значительным войском, вышедшим к столице ханства, за каких-то три недели возвели крепость Свияжск. А потом подошли основные силы. Казань была обложена, и царь предложил Сафа-Гирею либо покинуть Казань вместе с желающими, с личным оружием и третью казны, либо поступить на службу русскому царю. Сафа-Гирей отказался, и в городе вспыхнуло восстание. За день и ночь восставшие практически вырезали противников вхождения в русское царство, и Казань открыла ворота. Сафа-Гирей, надо отдать должное его личной храбрости, дрался до последнего, но израненный упал и истёк кровью. Ему просто не успели оказать помощь, всё-таки при ранении подмышечной артерии, кровь уходит слишком быстро.

Так что весь казанский поход, не считая подготовительных мероприятий занял что-то около четырёх месяцев, и царь лично присутствовал в войсках не более месяца.

Я, прибыв в Обоянь в начале сентября, успел очень многое: возведены три кирпичных завода, один из которых ориентирован на изготовление огнеупорного кирпича. Началось строительство двух домен. Точнее, строятся фундаменты под них. Я решил делать фундаменты «на вырост». Сначала на этом основании построят небольшие, а потом, глядишь, и возведём громадину метров на десять в высоту. Но до этого чуда нам ещё расти много лет. И угольного кокса пока на производим: коксовую батарею даже не проектировали. Пока что алхимики колдуют над бурым углем, на десятке малых экспериментальных установок. Получается неважно, но время пока есть. А пока на заводе работают домницы для получения кричного железа и две пятиметровые домны для чугуна. Лес, по моему совету, князь Мерзликин рубить запретил, древесный уголь получаем из Литвы, везут нам его с Днепра по Псёлу.

И ещё осенью, в середине ноября, пожаловали по нашу душу татары, причём, солидным по здешним меркам составом. Мы их встретили, да хорошо так, никто не ушел не отмеченным. О набеге наместник и князь Мерзликин узнали заранее, сработала разведка. Да сами татары и продали сведения, такой уж они народ. Я предложил наместнику сделать тачанки с картечницами, для чего взяли самые лёгкие из имеющихся пушек и установили на повозки на поворотные станки. При этом пушку для стрельбы следовало повернуть направо или налево по ходу, а с противоположной стороны опустить упор, чтобы отдача не перевернула повозку. Боезапас состоял из заранее отмеренного заряда и картечи, заранее плотно упакованной в мешок. Таким образом пушки, а оказалось их ни много ни мало, пятнадцать штук, двигались на двуконных повозках в составе конного подразделения.

Татары подошли к Обояни и начали обстреливать город зажигательными стрелами, но эффекта это не дало: князь Сергей Юрьевич заранее распорядился сделать на чердаках запас воды, и при обстреле поливать крыши водой. Помогло.

Я тоже поразвлекся: взял три своих ружья с колесцовыми механизмами, купленные в Москве перед отъездом, и устроился в одной из башен. Мой новый слуга, Ероха, заряжал ружья, а я отстреливал татар, приблизившихся на дистанцию выстрела. Стреляю я недурно, не чемпион, конечно, но сорок пять из пятидесяти выбиваю. Так что брал у Ерохи заряженное ружьё, упирал сошки в парапет башни, да и выцеливал очередного кандидата на встречу с аллахом. Потом отдавал Ерохе разряженное оружие и брал следующее. Когда десятый татарин вывалился из седла, остальные стали держать дистанцию, а тут и наша кавалерийская засада подоспела, да эффектно-то как! Сначала из-за леса выехали шесть тачанок, и приблизившись к оторопевшим от наглости татарам врезали по ним картечным залпом. После него из леса, там, где был тайно и заранее сделан проход для конников, вывалилась плотная масса наших бойцов. В первых рядах, наклонив копья мчались тяжёлые рыцари. За ними более легко вооружённые всадники. Пока конники приближались к татарам, пушкари с тачанок успели дать ещё один залп, а потом и кавалерия подоспела. Удар был страшен. Татары не сумели создать даже подобия строя, тем более, что самые знатные как раз и держались ближе к лесу, вот и попали сначала под картечный залп, а потом и таранный копейный удар. Татары метнулись вдоль Псёла, но там их встретила артиллерийская засада остальных тачанок и вторая группа куда легче вооружённых кавалеристов. Вот они-то поразвлеклись! Говорят, провожали татар чуть ли не до Ворсклы. Да ещё конный полк совершил обход и ударил по татарам в тыл и фланг, отсекая обозы и перекрывая прямой путь к отступлению, так что тем пришлось рассеяться.

Одних только коней захватили четыре тысячи. Мне, при дележе добычи, достались две, одна из которых даже была похожа на породистую. Ещё мне выдали татарскую саблю и четыре рубля с полтиной денег: по полтиннику за каждого застреленного татарина. Один, оказывается остался жив и удрал. Может его потом и прикончили, но мне он в зачёт не пошел. А кони достались за удачную идею с картечницами, так я обозвал самые лёгкие из имеющихся пушек, которые я к тому же малость обкорнал, чтобы стали легче. Полтора рубля я честно отдал Ерохе, всё же он тоже немало потрудился.

Князь Гундоров возглавил Горнозаводской приказ, но меня к себе пока не перетянул, тем более что я особо и не хочу в Москву. Там у него организационный период и мощная драка за каждое место в приказе. Знатнейшие лица государства бьются за своих протеже, так что в цене должности не только дьяка, но и дьячка. Но у Гундорова на руках шикарный козырь в виде царского указа, в котором чётко и ясно сказано, что подбор и расстановка кадров целиком и полностью в руках главы оного приказа. И что каждый сотрудник обязан пройти обучение и аттестацию, а продвижение по службе возможно только по результатам аттестаций, невзирая на происхождение и знатность. Тяжело ему там. Сейчас готовит восемь экспедиций на самые перспективные месторождения, которые будут разрабатывать государственные предприятия. Издан новый закон «О недрах», в котором все без исключения полезные ископаемые объявлены собственностью Русской державы, и частник может их разрабатывать только в двух случаях: если он уже этим занимался до выхода закона, но с условием, что он честно платил налоги. И второй случай, если государство откажется от разработки месторождения ввиду его незначительности. Такой вот привет частному капиталу.

***

С утра я совершил традиционный обход завода, переговорил с начальниками смен, и двинулся в заводоуправление на совещание.

– Александр Евгеньевич, почти все уже собрались, только начальник химической лаборатории задерживается. – доложил мне секретарь.

Секретарём у меня служит средний сын князя Мерзликина, причём об их родстве я узнал только придя к ним очередной раз в гости. Парень честно прошел испытания вместе с семью другими ребятами, и как лучший, пошел ко мне в секретари. Остальные отправились помощниками к начальникам цехов и лабораторий.

– Видимо философский камень сварганили, не в курсе, Родион?

– Скорее уж очередное мыло – усмехнулся секретарь.

– Ну да ладно. Как прибудет, пусть без доклада сразу входит. Вопросов много, тянуть времени нет.

Кабинет у меня просторный, у нём целых три окна, застекленных мутным стеклом, с сильным зелёным отливом. Зато это самые большие застеклённые окна на всей Руси, а может и в большей части Европы. Стекло это с нашего стекольного завода, но работает там только одна печь, и пока листовое стекло не производит, хотя заказов уже почти на семьсот рублей. Но мы денег не берём, ждём когда стекловары добьются нормального качества: в смысле, чтобы сквозь стекло было хорошо видно, и чтобы посторонним был только отлив, а не цвет стекла целиком. Сейчас печь варит стекло только на посуду для лабораторий. Со стекловаром получилось интересно: у князя Мерзликина был старый вой по имени Акакий Рожон, который в своё время попал в плен к татарам, и они продали его венецианцам. Шесть лет Акакий проработал на острове Мурано, но сумел убежать. Через Грецию добрался до Турции, нанялся матросом на торговый корабль, и когда тот пришел в Азов, благополучно с купеческим караваном вернулся оттуда домой. Акакий на Мурано участвовал в строительстве нескольких печей, работал подсобником при мастере, и даже сам выдувал несложные вещи. Сейчас Акакий отрабатывает технологию, загвоздка, как от утверждает, в очистке сырья.