– Дьявол! С голландцами сам Сатана! – раздавались возгласы корсаров, поражённых происходящим с голландским кораблём.

Некоторые злодеи уже успели перепрыгнуть на палубу голландского парусника и рубили саблями плохо вооружённых моряков. Капитан отругал себя, что в спешке забыл свой пистолет на столе в каюте. Гуллит выстрелил в упор в одного из пиратов, который оказался рядом с ним и Ван Дейком. Однако англичанин не упал, а, взмахнув саблей, опустил её на голову капитана. Удара голландец не почувствовал. Сабля прошла сквозь него, не причинив никакого вреда. Корсар отпрянул. Ван Дейк с удовлетворением отметил, что в глазах его противника мелькнул неподдельный ужас. Англичанин отбросил саблю и бросился за борт. В воду с криками начали прыгать другие морские разбойники и голландские моряки. Мимо остолбеневших корсаров, находившихся на своём корабле, и сквозь их судно проплыл окружённый золотистым сиянием голландский парусник с размытыми контурами, который на глазах начал растворятся в воздухе. А вскоре корабль-призрак и вовсе исчез.

На мгновение стало тихо, только в воздухе раздавались щелчки и слышалось потрескивание. Корсары впервые за многие годы истово молились…

Золотистое сияние пропало, и предметы вокруг стали хорошо различимы и осязаемы. В воздухе повисла неестественная тишина. Ван Дейк осмотрелся. На палубе «Осьминога» в растерянности стояли Гуллит и Лопес. Пиратский корабль исчез. В небе сияло серебристо-сиреневое солнце. Капитан зажмурился. Он подумал, что вспыхнувшее недавно золотистое сияние ослепило его, и поэтому светило приобрело столь странный цвет.

– Лопес, вы всё ещё вертите в руках вашу чёртову штуковину? – не узнавая свой гулкий голос, спросил Ван Дейк. – Но как бы там ни было, спасибо вам за наше чудесное избавление. Пираты куда-то подевались.

– И наша команда тоже пропала, – растерянно проговорил боцман.

Действительно, на палубе не было даже убитых моряков. Остались лишь пятна крови. Боцман подошёл к борту и посмотрел вниз. В тот же миг огромные щупальца взметнулись над палубой. Одно из них обвило Гуллита и утащило его за борт. Другое щупальце ударило по грот-мачте, которая рухнула, накрыв парусом палубу.

Ван Дейк выбрался из-под упавшего паруса и увидел стоявшего на корме Лопеса, который молился, держа в руках странный подарок индейской девушки. Ван Дейк расслышал некоторые слова:

– Пресвятая Дева Мария! Господи, спаси и сохрани!

Капитан посмотрел вдаль. Там он заметил удивительные громадные хрустальные строения остроконечной, прямоугольной и цилиндрической формы. К паруснику приближались бесшумно летевшие по воздуху странные огромные серебристые диски. Ван Дейк насчитал их пять штук.

Лопес взглянул на небо и вскрикнул. Затем испанец встал на борт парусника, перекрестился, прижал к груди сиреневый медальон и шагнул в море. Услышав всплеск, Ван Дейк понял, что остался на палубе «Осьминога» один…

Диски носились вокруг парусника. Один из них завис над палубой. В нижней части диска открылся люк, и на палубу спрыгнули два незнакомца в серебристом одеянии. Ван Дейк увидел их синие лица и застыл в оцепенении. Он с ужасом наблюдал, как жуткие существа, не произнося ни звука, приближаются к нему. Один из них достал трубку с раструбом и направил её на капитана. Из трубки вылетела сеть, накрывшая капитана голландского парусника.

«Бойся сети ловчей!» – вспомнил он ранее непонятные ему слова.

Ван Дейк задёргался, всё больше запутываясь в прочной сетке. Капитан почувствовал на своём лице прикосновение липких омерзительных пальцев дьявольских существ и от страха потерял волю к сопротивлению.

– Итак, сын мой, ты утверждаешь, будто море, поглотившее тебя, расступилось, и воды разошлись? – спросил худощавый священник.

– Да, святой отец. Я уже рассказывал, что когда море расступилось, я очутился в вашем городе на соборной площади, – ответил привязанный к стулу человек в рваной одежде.

– Неслучайно враг рода человеческого замыслил совершить это действие напротив Божьего храма! – воскликнул священник.

– Отец Педро, позвольте мне допросить его, – обратился к священнику полный сеньор в расшитом золотом камзоле.

– Конечно, дон Себастьян, – кивнул священник.

Сеньор взял со стены один из смоляных факелов, освещавших тусклым светом стены темницы, и приблизился к человеку в лохмотьях. Тот отстранился от жара, источаемого факелом, и проговорил:

– Не надо меня мучить. Я говорю правду.

– Кто это может подтвердить?

– Ванк Деек, то есть, Ван Дейк. Он оставался на паруснике, когда я шагнул в море.

– Я так и думал! Видите, падре, этот человек продался голландским ростовщикам, – ухмыльнулся дон Себастьян.

Пламя лизнуло лицо узника.

– Нет! – смежив опалённые пламенем веки, вскрикнул несчастный. – Я был пленён голландцами в Парамарибо.

– Отлично! Может быть тебе известно, куда подевались четыре испанских галеона с золотом? – спросил дон Себастьян.