Шрифт:
– Ну как, узнала что-нибудь интересное об этом супермене? – спросил Юлиус, устраиваясь на диване.
– По-моему, парень просто пришелся к случаю. Он – охранник какого-то банка в Петербурге, здесь – в отпуске…
– Для легенды не слишком складно, – заметил датчанин раздумчиво.
– Не думаю, что на него стоит тратить время…
Девушка затушила сигарету, встала, открыла холодильник, взяла банку пива, раскупорила с треском и, отхлебнув добрую треть, вернулась в кресло.
– Ты спала с ним?
– Спала, но не с ним, – рассмеялась Вика. – Я нашла себе партнера поинтересней. Во всяком случае, для тебя…
– Неужели с Кульчицким?
– Ну, положим, хозяину было не до секса. Он, как и ты, всю ночь, наверное, изводился от тяжких дум…
– Так с кем же? – не утерпел Юлиус.
– С администратором «Амфитриты» Анной Сергеевной Берг! – отчеканила девушка и опять рассмеялась.
– Как! С этой снежной королевой?! – покачал головой Юлиус. –
Мне она не показалась розовой… И кто, прости за любопытство, был у вас за мужчину?
– У нас с ней обоюдоострая любовь! – усмехнулась девушка по-русски (до сих пор разговор шел на английском, – это было одним из условий, на которых Вика согласилась сотрудничать со Стеренсеном; другим условием была ее поденная оплата, премия в случае успеха всего предприятия, а также – отдельной строкой – ее интимные услуги нанимателю или тому, на кого последний укажет; дело в том, что Вика мечтала поступить в Карлайлский университет).
– Ты думаешь, она в курсе всех его дел? – усомнился Юлиус.
– Всех или не всех, но она была его невестой и об «Амфитрите» знает всё!
– Что именно?
– Если бы она была такой доверчивой дурой, то вряд ли работала там, где работает. Но из некоторых ее слов и интонаций я заключила, что Кульчицкий не единственный владелец клуба, не исключено, что он не более чем подставное лицо.
– Кто же настоящий владелец? – встрепенулся журналист. – Неужели тот плешивый толстяк?
– Вот и я так подумала…
Девушка допила пиво, закурила.
– Но когда я навела ее на разговор об этом потрепанном остряке, ее тон показался мне пренебрежительным…
– Насколько я успел заметить, – улыбнулся датчанин, – русские вообще склонны отзываться о своих начальниках не слишком лестно. По крайней мере, за глаза.
– К Анне это не относится, – возразила Вика. – Например, о Кульчицком она говорила как о дельном, компетентном, но не очень далеком человеке…
– В смысле общей культуры, эрудиции? – пожелал уточнить иностранец.
– Я не совсем поняла твой вопрос…
– Я имел в виду недалекость Кульчицкого, – тщательно подбирая слова, пустился в объяснения Юлиус. – Поскольку я собираюсь иметь с ним дело, мне хотелось бы знать точно, в чем именно он недалек: в русской поэзии, камерной музыке, фресковой живописи, или у него не все в порядке с чувством юмора, или он в целом глуповат?
– Господи, Юлиус, ну и каша у тебя в голове! – фыркнула девушка на родном языке.
– Каша? What do you mean? – уточнил датчанин, машинально дотрагиваясь до виска. – Porridge? [32]
32
Что ты имеешь в виду? Овсянку? (англ.).
– Каша – это не обязательно жидкая овсянка, сэр. Каша – это в данном конкретном случае is a jumble in your head [33] .
– OK, пусть так, – не стал препираться Юлиус. – Но извини, я все равно не понял, в чем же этот чертов Кульчицкий недалек.
– В сексе он недалек, в сексе! Представляешь, застал свою невесту в собственной постели с девушкой и вместо того чтобы присоединиться третьим, совсем даже не лишним, устроил сцену ревности, расторг помолвку, словом, показал себя сущим дикарем!..
33
Кашу в твоей голове (англ.).
– В самом деле? – поразился журналист. – А с виду такой плейбой…
– Ну, дорогой мой, с виду ты тоже размазней не кажешься, – хохотнула девушка.
– Раз… маз… – попытался повторить Юлиус, но тут же отказался от этой затеи. – Опять каша, да?
Вика так и покатилась. Уморят ее эти иностранцы, ей-богу!
Иностранец, сохраняя спокойствие, встал, подошел к холодильнику, достал еще одну банку пива, откупорил и подал девушке. Не сказать чтоб сразу, но, в конце концов, пиво свое воздействие оказало: от веселья отвлекло, на деловой лад настроило.