Лика почти на автомате отскочила в сторону, но прелестей своих не прикрыла, чем приковала ещё больше внимания к нашему веселью.

Я не уступал всем любопытствующим взглядом, внаглую разглядывая тонкую талию, впалый животик и налитую от возбуждения грудь.

Вдруг, совершенно не вовремя вспомнил, как касался тугих сосков, что даже сквозь платье были самыми вкусными вишенками на торте моей похоти.

— Прикройся, — Дэн оперативно подсуетившись, накинул на худощавые плечи пальто, о котором я забыл, выбежав из VIP.

Но Лика недовольно скинула его, вновь оголившись напоказ и зло сощурившись. Так, словно мы испортили ей весь вечер.

— Оденься, пожалуйста.

— Отдыхай, Арчи! И мне не мешай, — шикает она. — Достал.

— Что ты сказала?

— Ты услышал, — в васильковых глазах помимо кайфа мелькнул вызов, она не хотела останавливаться. — Или возьми меня, как и обещал, — языком прошлась по щеке, а следом лизнула ухо. — Или отвали. Дай шанс другим.

Злость сорвала последние стопы, и я взвалил брыкающуюся Лику себе на плечо. Вынес её на улицу, как пещерный человек. Затолкал в первое же подвернувшееся такси, вместе с вещами, и сел рядом, чтобы не дать сбежать.

— Всё-таки к тебе?!

Услышав названный мной адрес, Лика перебралась мне на колени, плотно прижавшись голой грудью.

Её запах сводил с ума. Поцелуи заставляли забыться. А упругое тело выводило на давно забытую эмоцию — одержимость.

Владеть всей Ликой. Брать каждый раз, когда она позволяет и склонять к любви всякий раз когда она против.

Проворные ладошки цеплялись за шею, зарывались пальчиками в мои слегка отросшие волосы. Тянули, соблазняли, но тут же старались доставить удовольствие.

Я лишь удовлетворенно расслабился, откинувшись на спинку сидения. Почувствовал, как горячий язык прочертил дорожки на шее. А руки давно принялись играть на ширинке.

Я понимал, что ею движет по большей части наркотик. Вытаскивает из подсознания самые потаенные, греховные инстинкты. Управляет её телом, которым Лика так и льнула ко мне.

Без стеснения, без оглядки на водителя, который возможно не впервые наблюдал эротическое шоу, но все же был обескуражен не меньше моего.

Знал, что уже не смогу остановиться и продолжал.

Знал, что наутро вспомнив, Лика меня не простит.

Знал… но тонул в водоворот ощущений, пуская всё на самотёк.

Таких правдоподобных снов я еще ни разу в жизни не видела. Сладких, манящих, недающих мне проснуться. Уводящих всё глубже в наслаждение, из которого совершенно не хотелось выбираться. Он обволакивал, как тягучий мед и привносил самые приятные ощущения, покидать которые не хотелось даже несмотря на лёгкое головокружение.

Игры разума водили хоровод с моим похмельным синдромом. Кружили, путали и странными урывками мелькали в голове. Заводя все дальше в дебри, а я никак не могла понять где сон, а где явь.

Новая порция картинок врывалась в подсознание бесконтрольно. Но ощущения не казались поверхностный.

Они были настоящими. Сводящими с ума. Почти реальными.

Нетерпеливые мужские руки срывали остатки одежды, но я не чувствовала прохлады. Пока мои руки пытались справиться с дрожью и слишком туго застегнутым ремнем. Возбуждение не сходило на нет, а закручивалось внизу живота. Доказывая насколько я была голодна рядом с Арчи.

Я буквально сгорала изнутри, расплавленным воском оставаясь на простынях. Растекаясь под силой жаркой страсти.

Горячие ладони обжигающе ласкали, безостановочно трогали и казалось, что успевали находиться везде. Доставлять удовольствие и легкими пощипываниями, и жёстким вдавливанием пальцев в податливую плоть.

На втянутом от напряжения животе оставались метки дикой мужской страсти. А на чувствительных сосках, что кричаще доказывали моё возбуждение — влажные поцелуи. Сперва слишком нежный, пробные, а после переходящие в жадные покусывания.

Во рту сохло, а тело покрывалось испариной. И пока влажные дорожки языка убегали от груди к животу. Мои пальчики на ногах поджимались от удовольствия, судорогой, прокатывающейся по всему телу.

Ласки языком слишком быстро сменили направление, сползая к кромке белье. И каждое новое движение раскрепощало меня сильнее, наполняя тягучим вожделением. Мне не припоминалось, когда и с кем я чувствовала себя настолько смелой, и счастливой, как сейчас.

Я не сумела подавить игривый смешок, когда последняя кружевная преграда была с меня снята. А ладонь заскользила по внутренней поверхности бедра, всё ближе к самому сокровенному. Оставляя за собой вереницу колких мурашек.