Два старых прокуса на ее шее не были прикрыты. Они, казалось, приобрели более темный красный оттенок, чем прежде. И другие ее былые раны просматривались отчетливее — такое всегда бывает после душа. Возможно, из-за температурного перепада.

Ее тело было картой Эллиотовых укусов.

Он побывал почти везде.

Даже на плоском животе — это же как надо было изловчиться! — остались следы его клыков.

— По-моему, тебе больше нужно в душ, — улыбаясь, сказала Кэт.

— Я только руки помою.

Прошлепав в тапках к кровати, она, застыв, уставилась отрешенно на Эллиота. Чуть качнула головой.

— Чертовски хорошо вышло, — сказала она.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. О Боже, у нас тут, похоже, труп.

— Так точно, это и есть труп.

— Лучше бы никому с ним на глаза не попадаться.

— У тебя есть план? — спросил я.

— Жаль, что он не обратился в прах. Я могла бы просто раз-другой пройтись пылесосом.

— Жаль, — согласился я.

— Ну, теперь у нас тут улика. Мы ведь его как бы убили.

— Угу.

Слово улика Кэт сказала таким забавным голосом, что я с трудом сдержал улыбку. От нее это не укрылось — насупив брови, она развернулась всем телом ко мне.

— Может, идею подбросишь, как с ним быть? — последовал вопрос.

— Солнечный свет, — изрек я.

— Какой еще солнечный свет?

— Придется подождать до утра, — объяснил я. — А там — мы распутаем его и положим на твою лужайку.

— Ох, классно.

— Это работает в фильмах. Прямой солнечный свет падает на вампира, и от него остается только пуф-ф-ф и облачко дыма.

— Видала, — кивнула Кэт. — Остается только горстка пепла, которую ветер разносит на все четыре стороны.

— Вот только сдается мне, в реальной жизни это не сработает.

— Тоже так думаю, — сказала она. — Так что, выходит, нам остается только избавиться от тела. Похоронить где-нибудь. — Ее взгляд посуровел. — Только не в моем саду. Не хочу, чтобы он, пусть даже убитый, лежал где-нибудь неподалеку. Это будет для меня слишком страшно.

— Да и опасно, чего уж там — добавил я. — Если его случайно найдут, к тебе будет много вопросов. Надо бы его куда-нибудь подальше деть.

— Чем дальше, тем лучше, — подтвердила Кэт.

— Поэтому придется запихнуть его в твой багажник.

— Вот так веселье, — произнесла она на редкость грустным голосом.

После наших непродолжительных обсуждений я возвратился в ванную. Большая часть крови осталась на моих ладошках и лодыжках, хотя, каким-то образом немного попало и на локти, и даже на грудь. Не желая тратить время на мытье сызнова, я просто встал под струю воды и стер мочалкой красные потёки.

Испорченное мочало я захватил с собой в спальню.

Там я застал Кэт, пританцовывающую на одной ноге в попытках натянуть на другую белый носок.

— Почисти-ка нашу мумию, — окликнула она меня.

— Сейчас. Пару секунд.

Держась подальше от лужи крови на ковре, я склонился над завернутым телом Эллиота и принялся счищать со свертка присохший пурпур. Каких-то непомерно больших пятен и мазков не наблюдалось, но и то, что имелось, могло навлечь на нас неприятности. Если уж транспортировать кокон до багажника машины, что само по себе подозрительно, лучше бы ему — просто для очистки совести — не быть вымазанном в чем-то красном.

Пока я возился с чисткой, Кэт справилась со вторым носком и теперь надевала черные трусики. После того, как я столько времени наблюдал ее вообще без всего, этот скромный элемент вносил какие-то поистине разительные изменения в восприятие.

Достав из комода белые «моряцкие» шорты, она, прежде чем влезть в них, оглянулась посмотреть, как я справляюсь со своей работой.

— Как думаешь, он не будет протекать? — спросила она.

— Думаю, нет. Если лента выдюжит — точно нет.

— Просто, ни к чему оставлять следы по всему дому. Уже то плохо, что он ковер заляпал, — продолжила она, запуская ногу в штанину шорт. Почти уже надев их, она внезапно остановилась.

— Белые одежды — не самый лучший выбор, м-да, — протянула она, спуская шорты.

— Пожалуй что, — согласился я.

Закинув белые обратно, она извлекла шорты цвета пожарной машины.

— Лучше?

— Если ты хочешь, чтобы пятна крови не были заметны, постарайся найти что-нибудь черное.

Она хмыкнула.

— Черное? Ты вообще знаешь, сколько завтра обещали градусов? Не собираюсь зажарить ноги на солнце. У меня и нет, по-моему, ничего такого цвета.

— Трусы твои черные, — пробурчал я.