— Но суд присяжных мог бы оправдать тебя.

— Еще бы. В Лос-Анджелесе суд присяжных штука вообще веселая. Тебя могут оправдать, не смотря ни на какие улики, просто из-за твоего цвета кожи, доброго имени… да хоть бы просто потому, что ты симпатяга. Но вдруг я им не понравлюсь? Да и потом, даже пройдя через суд присяжных, я все равно не защищена от года-другого за решеткой. Убийство — дело серьезное.

— Что правда, то правда, — кивнул я.

— Не верю я во все эти разговоры о том, что невиновен ты до тех пор, пока обратное не доказано. Если все так, почему столько людей сидит по ложным обвинениям?

— От противоречий никто не защищен.

— От вранья никто не защищен, — поправила Кэт.

— Ох… да, ты права.

— Я не хотела оставлять себя на милость системы. Не из-за убийства человека, сгубившего моего ребенка. В итоге: как лучшим образом избежать ареста за убийство?

— Не совершать его? — предложил я.

— Именно! Найти того, кто сделает это за тебя. Когда ты жертва, в смерти охотника непременно заподозрят тебя. Тебе могут навязать убийство, даже если ты взаправду его не совершал. Но если они не смогут доказать факт, то только подозрения им и останутся, а из одних подозрений судебного дела не сваришь. Физически прикопаться не к чему, ведь стреляла, или резала, или душила не я.

— Звучит логично.

— И я так подумала. Потому и стала искать убийцу.

— И нашла Эллиота.

— Я много кого нашла. Даже пару женщин. Иные сами меня находили. Найди кого-нибудь в парке, или на автостоянке глубокой ночью, установи зрительный контакт, и, обещаю, удивишься, когда поймешь, кто подошел к тебе и кто с тобой заговорил.

— Убийцы, пьяницы, копы, — произнес я.

— А то. Но это так, цветочки. В общем, гарантировать можно только одно — среди них не будет нормальных законопослушных граждан…

— …вроде меня, — закончил я за Кэт.

Она обернулась ко мне, и даже в темноте я различил улыбку на ее лице.

— Я вот в тебе не уверена.

— После этой ночи, надо полагать?

— Предположим, ты был нормальным законопослушным гражданином до этой ночи. Хотя, мне казалось, под эту категорию ты никогда не подпадал.

— Правда?

— Ты всегда был мной одержим.

Я, даже будучи порядком смущенным ее словами, хохотнул.

— Я всегда пытался скрыть это получше.

— Но все равно было видно.

— Что ж, прости.

— Не извиняйся. Это довольно-таки лестно.

Мне почему-то не пришлось по душе то, как прозвучали ее слова.

— Так или иначе, — продолжала Кэт, — я провела несколько недель в полночных поисках…

— А где был Билл в это время?

— Иногда в загородных командировках. Иногда мотался по каким-то другим бабам, как мне кажется. Иногда — спал в нашей с ним кровати.

— И ты ухитрялась уходить незаметно?

— Бывало.

— Он когда-нибудь ловил тебя?

— Иногда.

— И что он с тобой делал?

— Заставлял говорить.

Я нахмурился.

— Он делал тебе больно?

— Еще как. Он обожал делать мне больно.

— И что ты говорила ему?

— Правду.

Я был удивлен.

— Ты говорила ему, что выходишь на поиски наемного убийцы?

— Только так можно было заставить его остановиться.

— И что он?..

— Смеялся, и только. Говорил: ты что, больше меня не любишь? Хочешь развод — только намекни. Думаю, все было так лишь потому, что он не верил мне. Он думал, я изменяю ему за его спиной. Люди судят в меру своей испорченности, вот он и проецировал себя на меня. Вообще, все мы по-своему говнисты.

— Выходит, он не верил, что ты взаправду ищешь того, кто с ним бы разделался?

— Я в этом уверена.

— Странные дела.

— Не забывай, он был врачом.

— Какое это имеет значение?

— Все врачи в какой-то степени мнят себя богами. А боги бессмертны. Билл был врач. Потому и верил в свою неприкосновенность. Ни у кого не выйдет убить божество. Божесто в принципе не выйдет убить.

Я улыбнулся. Интересная логика.

— Может, оно и к лучшему, что он несколько раз поймал меня, — сказала Кэт. — Иначе я бы перестала искать. Ведь шляться по злачным местам ночью страшно. До дрожи. Так много странных людей. Я всегда боялась, что на меня кто-нибудь кинется. Черт, да на меня кидались, и такое было. Даже не раз. Но, знаешь, что бы мне не угрожало, то было все равно не хуже проделок Билла. Потому и не имело никакого значения, где мне в очередной раз перепадет на орехи. Я бы стерпела. Иной раз поражаешься, как много можешь стерпеть.

Ее слова заставили меня почувствовать себя худо. Ведь с ней могли сделать что угодно. Я бы стерпела. Но Кэт ни к чему было терпеть подобное. Она заслуживала прекрасную жизнь, а не бесконечные кошмары. Мне вдруг захотелось плакать.

И мне было чертовски жаль, что меня не было рядом, чтобы избавить Кэт от всех этих мук. Я бы пылинки с нее сдувал. Хранил бы от всех невзгод.

Если бы только я знал.

— Ты всегда могла обратиться ко мне, — набрался смелости сказать я.