– И что в этом крамольного? – удивился подполковник.

– Вы серьезно? – не понял Бокий. – Моя дочь будет стричь чьи-то ногти? – он налился кровью.

– Простите, – смягчил ситуацию Вадим Владимирович. – Я не то хотел сказать. Извините еще раз. Продолжайте.

А дальше – слово за слово, дошли до упреков в куске хлеба. И тогда Аня заявила:

– Я докажу тебе, что смогу сама стать человеком и жить так, как хочу! – она достала из сумки кредитки и бросила их на стол. – Только не надо меня учить жизни! Я ухожу от тебя.

Он пробовал ее остановить. Бесполезно. Девушка собрала чемодан, вызвала такси и уехала. На прощание сказала:

– Первое время поживу в общаге у Тони.

Павел Антонович сначала не переживал. Перебесится и вернется. Однако дочь не звонила и никак не давала о себе знать.

Тогда он сам позвонил ей. Но раз за разом механическая барышня отвечала, что этот номер не обслуживается. Обеспокоенный отец поехал в общежитие, нашел Тоню и узнал, что она вообще к ней не заезжала!

– Интересно, – сам себе сказал подполковник, а посетителя спросил: – Какие действия вы еще предприняли перед тем, как обратились в полицию?

Бокий встал. Красивый, статный, еще не старый мужчина. Подошел к окну и, глядя на улицу, продолжил:

– Я обзвонил всех ее школьных подруг. Обошел все больницы. Побывал в нашем морге. Нигде нет. Никто не знает, – он безнадежно развел руки в стороны, отвернулся от окна и взмолился: – Найдите ее, пожалуйста. Живой или мертвой. Я должен знать, где моя Аня.

Авдеев от всего сердца сочувствовал этому человеку. Рано овдовел, один воспитывал дочь. И вот на тебе. Девочка исчезла. Он решительно подошел к столу, достал лист бумаги, ручку и предложил:

– Напишите полностью Ф.И.О., год рождения. Где училась, работала. Фотография есть? – спросил у отца.

– Да, конечно, – ответил тот и достал из портфеля снимок девушки.

Подполковник взял в руки фото. Всмотрелся. Голубоглазая блондинка восемнадцати лет от роду лучезарно улыбалась ему и молчала.

«О чем же ты молчишь, малышка?» – мысленно спросил он ее. Но Аня продолжала молчать. А как ей хотелось сказать, что прямо сейчас, пока они с папой собираются искать ее, она еще жива. Но совсем скоро, уже этой ночью, она умрет страшной смертью. И перед тем, как умереть, будет вспоминать папу, звать его на помощь и просить у него прощение за то, что не послушалась и убежала во взрослую и самостоятельную жизнь.

А пока Авдеев ничего об этом не знал. Он принял у заявителя все необходимые бумаги, сложил их в папку и вызвал майора Голубчикова:

– Вот, – сказал ему, протягивая материалы дела, – это срочно. В приоритете. Разошли прямо сейчас фотографии пропавшей девушки по всем отделениям полиции области.

– Слушаюсь, будет сделано, – отчеканил майор, а потом мягко добавил: – Не волнуйся, Вадим. И не такие клубки разматывали! Найдем.

Накатавшись в свое удовольствие, Ринат и Рита решили не сдавать лыжное оборудование, а отнести его к себе в номер.

– Вот это я устала! – восторженно говорила Жукова. – Все мышцы болят!

Ее щеки раскраснелись, глаза горели. Хайруллин еле сдерживался, чтобы не расцеловать девушку. Но, видя, что Рита не проявляет к нему женского интереса, старался вести себя с ней по-дружески, чтобы она совсем не отвернулась от него.

Когда молодые люди зашли в гостиницу, время близилось к обеду, и в их ближайшие планы входило посещение ресторана. К тому же Антон обещал обидеться, если они не придут отобедать за его счет:

– Вы теперь мои гости, и я вас угощаю, – предупредил он, прощаясь с ними во время завтрака.

Войдя в холл, ребята увидели Давыдова. Он стоял, облокотившись о стойку ресепшн, и о чем-то оживленно разговаривал с администратором Лесей Видовой, которая с утра сменила Катю.

Ринат приложил палец к губам, что означало не шуметь, и потянул Риту к диванчику. Они устроились и начали вслушиваться в разговор.

– Так что там было на собрании такого необычного? – капитан, видимо, уже не первый раз расспрашивал девушку об этом, а сейчас намеревался лишь что-то уточнить.

Судя по невнятному ответу Леси, вряд ли он узнает что-то новое. Сбывалось предсказание Антона: сотрудники не собирались топить свою работодательницу.

– Понимаете, – нежно вещала тоненькая, симпатичная девушка, – Аня сама виновата. Нарушила дисциплину.

– Я не об этом, – Давыдов продолжал терпеливо выяснять обстоятельства дела. – Это правда, что Марковская велела ей убраться из гостиницы сию же минуту?

– Не знаю. Не слышала. Далеко сидела.

– Понятно, – капитан барабанил пальцами по стойке. – Вы были здесь, когда Анна Бокий уехала?