Дома же я стала источником беспокойства и тревоги для мамы и дяди Джона. Я не была больше избранным дитя. Я была просто наказанием для домашних.

В гостиную я вошла с пылающими щеками и блестящими от слез глазами и увидела взгляд, которым дядя Джон обменялся с мамой. Они решили, что я непостоянна в своих настроениях или истерична. Мне же казалось, что я действительно схожу с ума.

Я подошла к маме, как бывало раньше, и, хотя одно ее присутствие избавляло меня от моих страхов подступающего сумасшествия, паника от того, что страшный сон о босоногой женщине станет правдой, не покидала меня. Я присела на скамеечку у ее ног и стала помогать ей распарывать швы на старых платьях, которые мы собирались взять в Бат, чтобы отдать в переделку. Я работала, как самая прилежная модистка, и, взяв старинные кружева, которыми мы собирались отделать платья, отнесла их на кухню, где принялась старательно стирать, полоскать и раскладывать их на мягком полотенце для сушки.

Ричарда не было весь день, и вернулся он только к обеду, который задержали по его просьбе. Я была далека от гнева, обиды или ревности. Ричард был сквайр. Он мог делать все, что хочет.

Он вернулся домой поздно, как и обещал. Сбросив пальто на перила лестницы, он сразу же умчался к себе наверх переодеться. От пальто шел свежий морозный запах шерсти, и он привлек меня так ясно и сильно, будто бы кто-то произнес мое имя. Я накинула шаль и вышла в наш сад, откуда мне были видны темные склоны холмов, отчетливо синеющие на фоне неба.

Трава хрустела от мороза, и небо было как лазурная арка, усеянная яркими звездами. Где-то высоко мелькнула тень, и я узнала сову и услышала ее протяжный охотничий крик. Огромный каштан над моей головой заслонял половину неба. Вдруг какая-то фигура показалась из темноты и приблизилась ко мне.

Это была Клари Денч.

— Джулия? — позвала она. — Это я.

— О, Клари! — удивилась и обрадовалась я. — Как я рада тебя видеть! Как ты догадалась, что так нужна мне?

— Я должна была увидеться с Ричардом, — ответила она. — После работы, в лесу. Но я опоздала, и его уже не было. Я подумала, что у него есть какое-то послание от тебя. И пришла сюда.

— Ты встречаешься с Ричардом? — недоверчиво переспросила я. — После работы, в темном лесу?

Клари издала совсем не благопристойный смешок.

— Не будь дурочкой, Джулия, — укоризненно сказала она. — Что ты обо мне думаешь? Что я какая-то деревенская вертихвостка, которая заводит шашни с хозяином? Он попросил меня встретиться с ним, и я подумала, что он хочет передать что-нибудь от тебя. Что же еще может быть?

Я медленно кивнула. Это была еще одна нить из той паутины, которой опутал меня и мой мир Ричард.

— Но, Клари, как я рада видеть тебя!

Я обняла ее за талию и вновь ощутила тепло ее ласкового плотного тела и щекотание волос у моей щеки. Мы медленно пошли по поляне к старому каштану. Встав рядом с ним и прижавшись к нему ладонями, я почувствовала знакомый древесный запах и мягкость его древней коры.

— Я рада, что ты здесь, поскольку хотела попрощаться с тобой. Меня не отпускают в Экр с той самой ночи, Клари. Мои родные всем объявили, что я больна, и почти заставили меня поверить, что это в самом деле так. Завтра они отправляют меня в Бат и даже не разрешат попрощаться с моими друзьями. Скажи всем в деревне, что я часто думаю о них и посылаю им свою любовь.

Она сжала мои руки в своих холодных ладонях.

— Уезжаешь? — спросила она строго. — Уезжаешь отсюда? Почему, Джулия? Это надолго?

Я попыталась рассмеяться и сказать: «О нет! Конечно ненадолго!»

Я хотела улыбнуться и сказать: «О! В Бате будет так забавно!»

Но вместо этого я отчаянно разрыдалась и, бросившись к Клари в объятия, жалобно проговорила:

— О, Клари! Все из-за того сна и грозы! Они думают, что я схожу с ума, и увозят меня отсюда, и я не знаю, что со мной будет!

Я рыдала в первый раз с тех пор, как Ричард сказал мне, чтобы я вела себя тихо, и чувствовала одновременно и страх, и облегчение. Клари выслушала меня и, обняв, усадила на землю.

— Что случилось? — тихо спросила она. — Ты конечно же не сумасшедшая, но я никогда не видела тебя такой несчастной. И ты выглядишь очень странно.

— Что ты имеешь в виду? — испуганно переспросила я.

— Ну, старше, — протянула она. — И у тебя грустные глаза. Как будто ты узнала что-то ужасное. Что произошло, Джулия?

На кончике моего языка уже повисла ложь, ложь для моей дорогой Клари, но я медлила, как медлит в наивысшей точке раскачивающийся маятник. И не солгала. Что бы мне еще ни предстояло в жизни, я не хотела осквернять наши с ней отношения ложью.

— Это Беатрис, — медленно проговорила я.

В тихом, потерявшем цвет в сумерках саду мои слова прозвучали страшно. Клари вздрогнула, будто бы шаль больше не грела ее, и я тоже почувствовала внутренний холод.

— Это Беатрис и ее магия, — прошептала я.