Но Миши уже и след простыл. Зачем ему слушать, как мама будет ему выговаривать? Он увидел мальчишку с велосипедом и бросился бежать за ним.

Марина украдкой вздыхает и смотрит на меня. А мне она с каждым моментом нравится все больше и больше. Пока мы не виделись с Мариной я уже успел нафантазировать, о том, как будут в дальнейшем протекать наши отношения. Ведь это так важно быть кому-то нужным. Кем станет для меня эта женщина? Наказанием, испытанием или все-таки наградой? Я надеялся конечно на лучшее.

Наша прогулка по парку внешне выглядела очень прозаически. Мы разговаривали на общие темы. Сидели на скамейке.

Я смотрел как Мишу и соображал, что путь к сердцу его матери лежит через дружбу с этим нескладным и нагловатым созданием.

– Миша хочешь мороженое?

– Может быть ему пока не надо? На улице ведь не жарко, – говорит Марина.

– Я все равно хочу, – не соглашается с ней мальчик.

Я покупаю мороженное, надеясь, что он немного посидит и успокоится, но не тут-то было. Миша уже вместе с мороженым куда-то бежит. Потом залазил на дерево и ест мороженое уже там. Но стоит нам присесть на скамейку он бесцеремонно вмешивается в наш разговор, тянет Марину куда-то пустынь, смотреть щенков. Она не пошла, а он туда побежал, но упал в лужу и сильно измазался.

Терпение Марины видимо кончилось, и она угрожающе взяла мальчика за шкирку.

– Хочешь проехаться на мне? – сказал я, миролюбиво обращаясь к Мише.

– Это как? – удивился он.

– Садись на шею, а я тебя понесу.

– Он же грязный, – пыталась возразить Марина.

– Ничего страшного, – сказал я, усаживая мальчишку на шею.

– Но, лошадка, но, – без устали понукал меня измазанный всадник, пока мы шли, до самой остановки.

Потом, я поехал провожать Марину, и на этот раз меня уже впустили в ее квартиру, открыв мощную железную дверь. Хотя впустили меня не дальше порога, чтобы я смог почистить одежду щеткой, но я всё же кое-что увидел. Справа от коридора была комната, под самый потолок заставленная полками с огромным количеством книг. И как я увидел, книг хорошо подобранных, среди которых множество собраний сочинений, как классиков, так и современных писателей. Прямо из коридора была видна кухня. Вид этого помещения был странный – несколько разнокалиберных стульев, непонятный агрегат к которому было подведено множество труб.

“Неужели огромный самогонный аппарат?” – подумал я тогда.

Тем более что в нос ударил странный запах. Вы ведь понимаете, что запах, это важно? А из кухни пахло так, как будто там варят брагу для самогона. Это было странно, ведь Марина на алкоголичку была совершенно непохожа. Но запах кислятины и брожение был совершенно точный.

Всё это в моём сознании вызвала, как говорят психологи, внутренний когнитивный диссонанс. С одной стороны, огромное количество книг, мелких безделушек и фотографий, говорящих о высоком интеллектуальном уровне хозяйки или хозяев, а с другой стороны обшарпанная кухня со стеллажом заставленным разнокалиберными банками и завершенный стиранной самодельной занавеской.

– Странный у вас дома агрегат, – сказал я, указывая на бак с трубами.

– Это старинная колонка газового отопления.

– Я подумал, что это огромный самогонный аппарат.

– Плохо ж вы обо мне думаете.

– Первый раз вижу такую конструкцию, – ответил я и больше вопросов не стал задавать.

Но самое главное запах. Откуда он? Но все выяснилось позднее, гораздо позднее.

С этого момента мы стали регулярно по вечерам созваниваться с Мариной. Я жил тогда на квартире с бывшей супругой, я и звонить оттуда, и вести какие-то разговоры с понравившимися мне женщинами совершенно не хотелось.

Я спускался вниз на улицу и звонил из телефона автомата, что тоже не совсем удобно. Приходилось иногда вести лёгкую непринуждённую беседу в то время, когда кто-то, стоял рядом, а иногда и стучал в стекло будки:

– Мужчина скоро вы там?

– Вот не дают и поговорить, – вздыхал я в телефонную трубку.

– Вы тут болтаете, а мне по срочному делу позвонить надо.

Может быть действительно человеку нужно вызвать скорую помощь или милицию? Приходилось прерывать разговор на самом интересном месте.

Но всё равно, не смотря на любую погоду и вмешательства чужаков, общение с Мариной происходило легко и приятно. Я узнал много нового о ее семье.

– Мой бывший муж задолжал бандитам крупную сумму, а потом, то ли пропал без вести, то ли был убит, что до сих пор неизвестно, – рассказывает Марина.

– Ужасная история.

– Вполне обычная для нынешнего времени, хотел стать бизнесменом, но не повезло.

– А как дела у в школе у Миши?

– Миша сначала ходил в обычную школу, рядом с домом, но потом его там начали обижать и его перевели в частное учебное заведение. Это конечно стоило хороших денег, но что же было делать?

Что делать я тоже не знал и как я понял из разговора Марина, вроде, как и не работала. Откуда у нее на это деньги на частную школу? Это было непонятно. Желая переменить тему спрашиваю:

– А другие ваши родственники?

– Мама живет сейчас в Москве и там занимаются мелкой торговлей.

– А кем она до этого работала?

– Была преподавателем, доктор наук – преподавала в институте.

Это было неудивительно, ведь на дворе стояли “лихие девяностые годы” и не удивительно, что мать Марины химик, с огромным стажем преподавание в высших учебных заведениях осталась без работы и пошла торговать на рынок. Я это прекрасно понимал, так, как и у меня самого, основным источником доходов стала торговля. После преподавательской работы тоже пришлось заняться продажи амуниции для собак на Староконном рынке в Одессе. Торгуя на рынке, я вспоминал фразу отрицательные героини из книги Корнея Чуковского “Серебряный герб”. Она как-то сказала Чуковскому, который тогда работал маляром: