– Тебе придется это сделать, Вань. Придется. Ты должен ей все сказать. Иначе ты обманешь ее. Никто не знает, что ты услышишь в ответ. Никто!

– Это еще не все, Елена Петровна!

– А, что еще?

– Так есть у нее парень уже, понимаете? Они оба из хороших семей давно дружат. Куда тут я еще со своим «рылом»?

– Это ничего не меняет! Все равно, вам надо говорить. Объяснись честно, не держи это в себе. А, ей уже решать, с кем быть. Это честно! По-людски! Не лишай ее этого выбора! И с самим собой нужно быть честным, Ваня тебя эта ситуация просто «сожрет» с потрохами.

– Чего ей выбирать то? Тоже мне выбор? Где я и где он?

– А, это не тебе решать, а ей. Ей решать с кем из вас быть. И никто знать не может, кого она выберет. А может сразу двух?

– Это как?

– Маленький ты еще совсем, подрастешь поймешь, как. Вот так! Жизнь, Ванечка, прожить не поле перейти, как говорят. Поговоришь? Обещаешь?

– Хорошо, поговорю. Завтра поговорю.

– Я, хочу, чтобы ты на лето к деду уехал! Уговаривать не буду, просто очень прошу.

– Сговорились уже. Спелись.

– А, хоть и так, у тебя прекрасная мама, чего ж с ней не спеться. Так как,

– Пообещал же, чего еще тут говорить. Слово дал, умри, но держи.

– Вань! Не надо умирать, надо уехать и все. Вернешься будем думать, как тебе помочь. Останешься колонии не миновать.

– Я понял, пойду я. Можно!

– Да, иди. Маме привет передашь.

Иван кивнул головой. Елена отвернулась к окну. Когда он уже почти вышел из кабинета она не поворачиваясь сказала.

– Старшина!

Иван остановился и удивленно посмотрел на нее. Но Елена не повернулась.

– Что? Кто старшина?

– Дед твой не сержант. А, командир взвода роты разведки, войну закончил в звании старшина и не в Берлине, а в Праге в 45-м.

Иван удивленно смотрел в спину Елены. Он вдруг сделал шаг вперед и возбуждённо сказал.

– Я докажу и вам и всем, что я смогу все исправить. Вот увидите. Докажу.

Елена повернулась к нему

– В нашей стране, Ванечка, порой, чтобы что-то доказать, человек должен геройски умереть, и ему все почести, положенные ему при жизни, будут нести к памятнику и сожалеть тихонько, что они не ценили и не понимали его живого. Не нужно ничего никому доказывать. Просто поговори с Ксюшей своей, и маму не обижай. Больше пока ничего от тебя и не нужно. Все твои подвиги еще впереди. А сейчас ты геройски должен вступить в битву с собой за самого себя.

– Вы такое мне говорите! Не боитесь?

– Нет не боюсь. Мы же теперь с тобой сообщники.

Елена подмигнула парню и махнула рукой на дверь.

Иван вышел из кабинета, пригладил рукой волосы. Какое-то волшебное чувство легкости переполняло все его тело. Он чувствовал себя на седьмом небе. Какой-то тяжелый груз свалился с его плеч и ему хотелось бежать, прыгать от радости, лететь. Он вышел из здания перешел улицу и шел по тенистому скверу городского парка. Как-то легко дышалось полной грудью, какие-то мелодии кружились в голове. Интересно, а битва с самим собой уже началась? А чего это такого знает Елена Петровна, чего он не знает. Вот смешная! Поеду к деду, отдохну, по рыбачу! Свобода! Ни матери! Ни Елены! Ни ментов! Ни дружков! Никого! Дед и я! Красота! Он, интуитивно почувствовав какое-то внимание к себе повернул голову в сторону ровно подстриженных кустов, высаженных по краям аллеи. В метрах трех от него стояла красивая палевая хаски с голубыми как небо глазами. Она теребила в зубах свой поводок и не сводила с Ивана пристального звериного взгляда. Он оглянулся по сторонам. Чего ей нужно от меня?

– И чего тебе? Зверюга.

Собака странно вильнула хвостом и подошла ближе, от поглаживания отпрянула, но не отходила от Ивана. Он удивлено смотрел то по сторонам, то на собаку. Ситуация начинала его забавлять. Он пытался понять, чего же нужно от него собаке, чего она пытается ему показать. Мама дорогая! Вот идиот! А, ведь он знает эту собаку. Она его не знает, а вот он знает ее прекрасно. Как же сразу не догадался. Иван занервничал, ведь он отлично знал не только собаку, но и ее хозяйку. Только этого еще не хватало. День каких-то страшных откровений сегодня. По спине парня пробежали приятные томительные «мурашки». Он помахал собаке рукой, та приветливо вильнула хвостом.

– Пальма! Красавица! А хоз…, – договорить он не успел.

С одной из боковых тропинок на аллею выбежала девушка.

– Пальма! Что еще за фокусы? Чего ты тут откопала?

– Меня, похоже.

Иван смущенно поднялся с лавки. Он просто не знал куда в данном случае себя деть, только если провалиться «сквозь землю». Он переминаясь топтался на месте и не представлял себе с чего начать разговор.

– Ой! Привет, Вань! Гуляешь?

– Нет…. Гуляю, не совсем……, ну почти.

Девушка засмеялась, понимая истинную причину растерянности Ивана.

– Мы помешали?

– Нет! Что ты? Присядешь?

– Ну, наконец-то, сообразил. Оттаивай уже быстрее, нам нужно решить несколько важных вопросов, а тебя переклинило. Это Пальма, наверное, сразила тебя своей красотой. Дааа, она у меня такая, ну просто очаровашка!

Иван стоял ни живой, ни мертвый. Он не верил своим глазам, не верил своим ушам, осталось только ущипнуть. Он схватил себя за руку.

– Да, я это, я! Вань проснись! Надеюсь меня щипать ты не будешь? Ну хотя бы не сегодня.