Хальгар в некотором смущении пожал плечами.

– Да, я соглашусь с тобой – нам и впрямь нелегко понять друг друга.

– О том и речь.

Роланд отхлебнул вина, пряча усмешку. Ему нравилось ставить священников в тупик своим вопросом. К тому же о нем начинали думать как о тонком знатоке Священного Писания. Хотя вопрос этот в свое время придумал Тирри. Звереныш, впрочем, относительно авторства, никогда не возражал.

– Как я понимаю, хотя вы и ведете войну с неко, инурами и другими Измененными, это не мешает вам считать их разумными? – спросил Хальгар.

– Если бы мы считали их животными, вставшими на задние лапы, нас давно бы уже поглотило Сумеречье. Вы же, кажется, воин в прошлом, святой отец, и должны понимать, как опасно недооценивать врага.

– Но я слышал, что некоторые карнелийцы, из тех, что бродят по миру, отказывались убивать Измененных. Если они ваши враги, как это можно объяснить?

– Наверное, у них были на то причины. Поймите, святой отец, они враги не потому, что мы ненавидим Измененных, а потому что они не хотят жить с нами в мире. Хотя есть и среди них отдельные племена, с которыми нам удалось найти общий язык.

– Вот как? Я этого не знал.

– Раз уж зашла об этом речь, предупрежу. Я тоже не убиваю Измененных без веских на то причин. Как, впрочем, и людей.

– Сын мой, ты говоришь о рыцаре Иннаре?

Роланд спокойно встретил прищуренный взгляд Хальгара.

– Да. Хотя он был таким же рыцарем как и я. К тому же грубым и заносчивым типом.

– Но на наших людей он произвел иное впечатление.

– А зачем ему ссориться с вами? А я всего лишь бродяга.

– Ты хочешь сказать, Роланд, что он не распознал в тебе карнелийца?

– Понятия не имею! Он напал на меня, едва мы встретились, а я обычно не склонен затягивать поединки.

– Я тебе верю, Роланд, – взгляд Хальгара смягчился. – Но у меня еще пара вопросов, если позволишь...

– Да хоть сто!

– Где-то около года назад я слышал одну историю о некоем молодом карнелийце, отличившимся в Лармеоне.

Роланд ощутил, что краснеет и презрительно хмыкнул. Он не любил эту дурацкую историю, тем более в том виде, в каком ее рассказывали.

– Врут, – он наполнил вином кубок и залпом осушил его. – Все было совсем не так.

– Вот как? Значит история о том, как ты в одиночку уничтожил целую банду Измененных, вооруженных не только мечами, но и запрещенными Церковью луками и арбалетами, все это вымысел?

– Да нет, – Роланд поморщился. – Это как раз правда. Хотя, конечно, уничтожил, сильно сказано. Я уложил дюжину, остальные сбежали. А вот потом... Все, что было потом, все враки.

– Так что же там случилось на самом деле?

– Банальная история. Один лармеонский вельможа собрался выгодно пристроить дочурку замуж и решил отправиться с ней в соседний город, к жениху. А в округе как раз объявилась какая-то банда. Вот он и нанял меня. От банды-то я отбился, а вот потом... Потом, накануне встречи с женихом, девушка сбежала с каким-то рыцарем, а я едва не угодил под суд.

– Но за что?

– Эта девчонка оставила папаше письмишко, в котором утверждала, что я ее соблазнил, и теперь ей остается только покончить жизнь самоубийством. Такая милая девчушка.

– Неприятная история.

– Неприятность в том, что пока разобрались, слух о том, что я соблазнил невинную девушку пошел гулять по городам и весям. Вот и вы, святой отец, вспомнили. Хотя, если честно, я тоже был виноват.

– Виноват? В чем же?

Роланд вздохнул и налил еще один кубок вина.

– Я ведь отпустил ее в тот вечер. Она сказала, что хочет прогуляться перед сном, ну я и поверил. А тут дюжина головорезов, пока отбился, ее и след простыл.

– Так ты уложил еще десяток бандитов?

– А толку-то? Меня теперь выспрашивают не о том, сколько я народу прикончил, а лишил я ее девственности или нет. Многие наниматели отказывались иметь со мной дело после той истории, вот так-то, – Роланд опрокинул в себя еще один кубок с вином.

– Неужели ты не заподозрил подвоха, когда вышел на прогулку?

– Я видел, что она волнуется, но ведь назавтра была назначена свадьба, а она жениха не видела ни разу. Кто ж знал? Мужика бы я никуда не пустил, но девушку. Помогать детям и женщинам это первейший долг всякого карнелийца, нас так воспитывают.

– Да, я слышал, что в Карнелии матриархат. Это правда?

– Матри... что?

– Так называлось правление женщин в древние времена.

– Чушь, – Роланд фыркнул. – У нас правят в основном мужчины, но есть среди правителей и женщины, хотя куда больше их в торговых делах, да и среди ремесленников немало. Женщина в Карнелии не может только одно – стать воином.