— Сказал. В следующий раз будешь тренироваться с мужем, бей яйца ему.

— С мужем не могу, — рассудительно возразила Хильд. — Мне его жалко.

— Тогда с Кьяртаном.

С Греттиром? С удовольствием! Он, конечно, был побратимом Орвара и служил другу верой и правдой, так что Хильд понимала, почему он был так суров к ней после ее первого побега. Но осадочек, как говорится, остался.

Греттир, хоть и тренировался в другом углу площадки, но слух у него, как и у всех эйги, был отменный. Уголки скорбно опущенного рта выдывали, что он слышал весь разговор, от первого до последнего слова. Хильд подмигнула ему, обтерла потное лицо подолом майки и пошла к дому.

Похоже, конунг был прав в своей стратегии, но ошибся в масштабах бедствия. Количество людей-леопардов росло с пугающей быстротой. Видимо, колдуны мунгики сделали ставку не на качество воинов, а на их численность.

В человеческом облике леопарды больше напоминали доходяг-наркоманов, зато в боевой испостаси, обретали звериную жестокость и силу. С каждым днем охота становилась все опаснее, среди эйги уже появились раненые, но, слава богам, хоронить пока никого не пришлось.

Власти больших городов, наконец, осознали опасность. Населенные мигрантами районы, вроде Розвуда в Мальме, были оцеплены полицией. Патрули открывали огонь при любом признаке наличия оружия, даже подстрелили нескольких леопардов прямо на улице. Неудивительно, что обратившиеся мунгики предпочитали принимать боевую форму и уходить в туман.

Однако, там их ждала другая опасность — бескормица. Орвар не сомневался, что популяции кабанов и оленей в лесах от Мальмё до Стокгольма уже вырезаны подчистую. До момента, когда леопарды начнут выходить к городским окраинам, оставались считанные дни.

Но, положа руку на сердце, леопарды заботили Орвара меньше всего. Главной проблемой была Хильд. Она вытребовала, чуть не зубами выгрызла себе право участвовать в охоте. Да, были женщины, убившие по несколько леопардов, и мужчины-эйги готовы были принять их в качестве соратников, но то были вдовы из уничтоженных стай Норейга. Они имели право мстить за своих мужей и детей.

А в Хильд просыпался неукротимый воинский дух, и это с одной стороны радовало, а с другой настораживало Орвара. Теперь он не сомневался, что такая женщина действительно могла решить исход большой битвы, и что в ней текла кровь Отца богов.

Она становилась одинаково дикой как в поединке с леопардом, так и в их с Орваром спальне. Она до последнего сражалась с ним за право доминировать среди сбившихся простыней, и когда он наконец покорял ее, то чувствовал, что одержал еще одну очень важную для себя победу. И когда она засыпала у него на груди, он еще некоторое время наслаждался ощущением их сплетенных вместе рук и ног. В эти минуты они с Хильд казались ему четырьмя кусочками головоломки: две части человека, часть зверя и часть бога.

Идеально совпадающими.

С острыми, как бритва краями.

Орвар сохранил на флешку файл — десять строчек с наименованиями банков и рядами цифр — закрыл ноутбук и убрал его на полку. Затем снял с одной из полок шкафа стопку одежды, отодвинул заднюю панель и положил флешку туда, рядом с запечатанным воском коровьим рогом и конвертом с адресом нотариальной конторы в Мальмё.

Это был его последний подарок Хильд. Он не мог угадать, будет ли она ему рада, потому что в тот день, когда она распакует его дары, он уже не будет чувствовать боли.

Банка со звериными клыками у нее в спальне была почти полна. Хильд гордилась тем, что там лежали и несколько добытых ею, но большая часть трофеев принадлежала, конечно, Орвару.

— Когда все кончится, закажу тебе из них ожерелье. Или ручки для столовых приборов, — пообещал он.

Хильд только улыбнулась про себя: романтичный и хозяйственный, мечта, а не муж.

Сейчас он шел слева от нее с охотничьим ножом в руке, прикрывая ее с наиболее уязвимого направления. Сама она в правой руке держала копье. Меч был слишком благородным оружием для этих тварей, сказал Орвар, а охотиться с одним ножом запретил строго настрого.

— Сейчас будет или по-моему или никак, — сказал он, и Хильд не стала спорить.

Запах зверя она почуяла раньше, чем услышала его голос.

— Этот мой, — тихо предупредила она мужа.

Он не выглядел счастливым, но все же кивнул:

— Валяй.

Этому леопарду повезло, он нашел себе добычу. На мокрой от росы желтой траве лежало что-то длинное, а над ним склонилось странного вида существо — покрытая черными родимыми пятнами кожа, растущие в разные стороны пучки шерсти, сильно выгнутая спина, непропорционально мощные руки и маленькая голова. Зловещая и жуткая пародия на настоящее животное.