Зацепок в деле банковских грабителей двадцать первого века практически не было, а начальство требовало результат уже сейчас. Прошедшей ночью вскрыли очередной банкомат, и воры унесли больше восьми миллионов рублей. Как назло, банкомат накануне под завязку наполнили купюрами, строго за день до начисления заработной платы работникам одного из предприятий города.

В высоких кабинетах руководство поразмыслило и, не видя перспектив, в отдел полиции, где под руководством Гирина трудился оперуполномоченный Морозов, направило внеплановую проверку. Ничего хорошего для Егора Васильевича и его подчиненных это не сулило. За годы службы выводы любой проверки были одинаковы независимо от проверяемого и проверяющего: слабая организация работы, многочисленные нарушения при оформлении служебных документов, низкая дисциплина и полное отсутствие контроля со стороны прямых начальников, в данном случае со стороны Гирина. Как итог проверки – «братская могила» в виде объемного приказа об объявлении замечаний и выговоров простым операм и руководству отдела.

Егор Васильевич готов был прямо сейчас подписаться под своим дисциплинарным взысканием, лишь бы его оградили от этих нескольких дней глупого времяпрепровождения. Пустой перенос с места на место толстых томов о делах давно минувших дней и их утомительное изучение. Поиск какой-нибудь мелкой справчонки, о существовании которой в ежедневной беготне мало кто помнил. И все это на общем фоне натянутых улыбок и пресмыкания перед проверяющим.

Гирин, сидя в своем кресле, поежился. После последней такой проверки ему объявили выговор с занесением в личное дело. И снять досрочно это взыскание получилось благодаря поимке убийцы предпринимателя Пирогова. С Гирина в качестве поощрения сняли взыскание, а операм дали по очередной почетной грамоте. Этот случай еще больше укрепил в Гирине веру, что Платову не надо мешать и на него можно положиться, даже если против этого протестует разум и служебные инструкции.

В кабинет к начальнику УГРО на утреннее совещание заходили опера и рассаживались на свои места.

«Вся эта проверка не только не приблизит нас к поимке преступников, но и отнимет драгоценное время, которого всегда катастрофически не хватает», – чуть было не сказал вслух Гирин. Эта мысль не давала ему покоя с той минуты, когда ему позвонили из Главка и сообщили эту приятную новость, и в своей задумчивости он чуть было непроизвольно ее не озвучил перед еще ничего не знавшими сотрудниками.

– Доброе утро, – резко произнес Гирин, когда дверь в его кабинет закрылась за последним опером, и тут же добавил: – Если оно доброе, конечно.

Морозов заерзал на стуле и открыл ежедневник, приготовившись записывать. По интонации своего шефа опера сразу поняли, что день предстоит не из простых, оставалось только узнать, что является этому причиной, и, самое главное, не злить Егора Васильевича, поэтому в кабинете установилась гробовая тишина, а все сыщики постарались принять максимально рабочее положение и изобразить заинтересованность в своих глазах.

– У нас две новости, – продолжал Егор Васильевич, – одна плохая, а вторая – еще хуже, – после секундной паузы закончил Гирин. – Начну с первой, – продолжал он, – сегодня ночью вскрыли очередной банкомат и унесли восемь лимонов 1 , а вторая – сейчас к нам приедут проверяющие из Главка, и все потому, что мы не можем поймать этих хреновых грабителей. С каждым словом тон Егора Васильевича становился все грубее и жестче.

– Кто-нибудь ответит мне, что это за банда вскрывает банкоматы? – вопрос адресовался всем сразу, но остался без ответа.

Опера понурили головы, некоторые бездумно обводили ручкой проставленные даты в блокноте, а кто-то просто смотрел в пол или в сторону. Никто не хотел навлечь весь гнев шефа на себя, уж лучше пусть он распределится на всех поровну, чем неловкий взгляд или движение выделят кого-то из общей массы и автоматически сделают его главным виновником, в которого полетят все претензии.

– Отлично! – после паузы гаркнул Гирин и, вскинув руки вверх, с силой стукнул обеими ладонями по столу. – Поработали, молодцы! Четвертое ограбление, а у нас даже намека нет, кто это может быть.

Никто из оперов не смел и головы поднять.

– Может, есть какие-нибудь предложения? – сурово спросил он. – Великолепно! – сам же ответил на поставленный вопрос после единодушного молчания его подчиненных.

Подполковник Гирин покрутил головой и с силой выдохнул. Как ему показалось, рабочее настроение проникло в голову каждому сыщику, сбив последние следы утренней дремоты.

– Записываем, – тем же грозным тоном, каким родитель ругает своего ребенка за невыученный урок, но с ноткой надежды на прощение, сказал Егор Васильевич.

Мгновенно оцепенение оставило его подчиненных, зашелестели страницы блокнотов, заклацали ручки, а у майора Петрова, не совладавшего со своей собственной прытью, колпачок от шариковой ручки отскочил в центр кабинета. На секунду Петров замешкался: встать и поднять колпачок сразу или оставить его там и забрать, когда планерка будет закончена. За его внутренними терзаниями, замерев, наблюдали все. Он никак не хотел снова стать объектом насмешек, наконец, привстав и тут же снова сев на свой стул, Петров решил забрать злосчастный колпачок при выходе.