– Смотри-ка, он меня показывает, – сказал Негодяич, тыча пальцем в экран Пети.

– И меня тоже, – сказал Нахалыч. – Ну, ему же хуже будет. Сейчас мы ему всю камеру раздолбим. Руки!

– Руки! – крикнул Негодяич.

И разбойники бросились на Петю.

– Я вас все равно не пропущу, – твердил Петя, когда на него посыпался град ударов.

– Сейчас поглядим, – озверело колотил его тесаком Нахалыч.

– Не пропущу, – твердил Петя, когда голова его уже сплющилась от ударов и экран разбился.

– Всмятку его! Всмятку! – Кричал Негодяич и колотил Петю дубиной.

– Никого не пропущу, – храбро твердил Петя. – Включаю сигнализацию…

– Глуши его! – орал Негодяич.

– Громи! – кричал Нахалыч. – Окучивай!

Негодяич так огрел Петю дубиной, что голова его сплющилась и отлетела на пол.

И как раз в это время завыла сирена.

– Что это? – спросил Негодяич.

– Тревога, – догадался Нахалыч.

– Неси тротил, – гаркнул Негодяич.

Нахалыч кинулся из пекарни, сунул тесак за пояс, схватил на улице сумку с тротилом и поджег бикфордов шнур.

– Давай сюда. – Негодяич схватил одной рукой у подбежавшего Нахалыча сумку с дымящимся шнуром и бросил через разбитое стекло в пекарню.

Сумка упала в груду разбитого стекло на полу, зашипела и задымилась.

– Ноги! – крикнул Негодяич.

– Ноги! – подхватил Нахалыч.

– Что вы тут делаете? – грозно закричал прибежавший на звук сирены Палыч.

– Атас! ОМОН! – заорал Нахалыч. – Валим!

– Гоним! – крикнул Негодяич.

Они сбили вбежавшего в пекарню Палыча с ног и кинулись наутек.

Палыч поднялся, схватил дымящуюся сумку, выбежал из пекарни и кинул вслед убегавшим.

И тут же неведомая сила подхватила сумку и понесла ее со свистом за Нахалычем и Негодяичем.

Оба зигзагами бежали под уклон к мотоциклу. Сумка со страшным шипением летела за ними и, настигая, била то одного по голове, то другого. То одного, то другого. И бандитам под ударами приходилось бежать еще живее.

В какой-то момент сумка ударила по голове Нахалыча. Тот схватил ее в руки и закричал:

– Сумка!.. Наша!..

– Кидай! – закричал Негодяич, бежавший впереди к мотоциклу.

Нахалыч понял, что дружок хочет получить сумку, и бросил тому.

– Держи!

Сумка полетела к Негодяичу.

– Куда?! Бомба!– заорал Негодяич, пригнулся и упал на землю.

Сумка просвистела над его головой и полетела дальше к мотоциклу. Раздался взрыв и все стихло. Негодяич поднялся с земли и посмотрел на дымок, поднимающийся над местом, где стоял мотоцикл.

– А где?.. Где мотик?.. – спросил Нахалыч, тоже поднявшийся сзади с земли. Негодяич, бросился к месту, где поднимался дым, и закричал:

– Ты что сделал, гад?

– Мы гады, гады, гады… – запел растерянный Нахалыч и задвигал кулаком правой руки, согнутой в локте вверх и вниз.

– Смени пластинку, придурок. Мы без транспорта. Смотри… – показал Негодяич на мотоцикл.

– Это не я! Не я!..

– А кто же? Кто сумку в меня бросил?

– Это она, волшебница. Сумка меня чуть с ног не сбила, потом сама вырвалась у меня из рук и полетела к тебе. Я говорил, что она нам что-нибудь сделает.

– Так это она нам фейерверк устроила? Ну, мы еще с ней встретимся, – погрозил Негодяич кулаком в сторону пекарни.

Бандиты подняли маски на шлемы и уставились на мотоцикл. Нахалыч зло ударил ногой по заднему колесу и сказал:

– Вот дела.

Он взялся руками за руль, поднял мотоцикл на заднее колесо, сел на сиденье и подвигал рычагами сцепления и тормоза. Передняя стойка выглядела сильно погнутой. Передний тормоз работал, но само колесо выглядело смятым и погнутым. Педаль заднего тормоза отлетела. Ручка газа вращалась. Трос сцепления перебит. Нахалыч потянул на обрывок троса. Сцепление работало.

– Сейчас поедем… – сказал он.

– Куда поедем? Без тормозов и без колеса? – спросил Негодяич.

– На одном колесе доедем. Здесь до Голова десять минут езды, а там и Гадюкино близко. Лови седло! Хватай за плечи! Сейчас рванем…

– Тормозить как? – с опаской спросил Негодяич.

– У дома в стог сена – раз. И все дела…

Негодяич поймал ногами заднее сиденье. Одной рукой он держал биту, другой обхватил за плечи Нахалыча. Нахалыч завел мотоцикл, дал газу и потянул трос сцепления. Мотоцикл рванул с места, задрал переднюю погнутую стойку вверх, и на одном колесе помчался по траве.