– Началось, – обречённо проворчал дядя Ваня, поглубже затолкав восковые затычки.

Алиса простояла не шелохнувшись до тех пор, пока не стих последний протяжный звук гитарной струны, а когда зал взорвался воплями и свистом, она спрыгнула с табуретки, схватила со стола сложенный в четверо плакат, не забыв при этом про скрипку, и чмокнув в лоб спящего дядю Ваню, выбежала через другую дверь в коридор. Она знала каждый закуток этого здания и её целью было закулисье, поскольку через зал пробиться к сцене было невозможно, там шла настоящая война между беснующейся толпой и хлипким кордоном милиционеров, выстроившихся у первого ряда. А ей очень нужно было попасть на сцену. Алиса была уверена, что второго такого шанса приблизиться к своему кумиру у неё больше никогда не будет. Она держала в голове именно слово – "кумир", потому что о чём-то другом боялась даже подумать. А бессонные ночи, мокрая от слёз подушка и исписанная стихами тетрадка, в расчёт не брались. Это была её страшная тайна… Это была её первая любовь.

Каждые выходные Алису водили в парк, покататься на каруселях, поесть сладкой ваты, покормить голубей и напоследок, посмотреть мультики в кинозале Дома культуры. Последнее ей очень нравилось. Все мультфильмы, которые здесь показывали она знала наизусть, поэтому забавляла себя тем, что, задрав голову, наблюдала за лучом света, который расширяясь, тянулся от задней стены к сцене. И по тому, как вибрировал этот луч, становясь то светлее, то темнее, Алиса могла угадывать, что происходит на экране. А ещё интересно было следить за пылинками, плавающими в голубоватом мерцающем потоке, а уж когда в него попадала обезумевшая муха, начинался настоящий аттракцион с проносящейся по экрану гигантской тенью. Но больше всего она любила, когда папа покупал билеты на последний ряд, тогда можно было забраться на сиденье, и даже на подлокотник, и вытянув руку, погрузить её в луч света, и на экране появлялась её собственная тень, которой она могла управлять. Именно так Алиса познакомилась с дядей Ваней, человеком, который управлял тем самым волшебным светом, превращающим белое полотнище экрана в живые картинки.

Она не заметила, как в темноте, мягко ступая и инстинктивно пригибаясь, хотя чего было пригибаться, это же последний ряд, прокрался какой-то человек и больно вцепился в её ухо.

– Ну вот я и поймал нарушительницу порядка, – прошептал он, ещё сильнее прокручивая пальцы.

– Ой! Пустите…, – тихо взвизгнула Алиса, присев от боли.

Спасти её было некому, папа остался в буфете, посчитав, что дочь достаточно взрослая, чтобы посмотреть мультики без него, а вот свежее пиво ждать не могло. И девочка мысленно распрощалась с жизнью, ну или, как минимум, с ухом.

– А ну ка, пойдём со мной, – приказал страшный человек, разжав пальцы.

Они поднялись по лестнице, что скрывалась в темном углу зала, и вошли с комнату, напоминающую фантастическую лабораторию, с двумя огромными металлическими механизмами, которые громко гудели и вращали какие-то колёса. От каждого механизма отходила труба, вставленная в небольшое отверстие в стене, именно оттуда и исходил тот самый волшебный свет.

– Это что? – восторженно спросила Алиса, вертя головой и потирая покрасневшее ухо.

– Кинопроекционная. Отсюда демонстрируется кино, – попытался объяснить человек.

Он оказался не таким уж и страшным. А наказание за баловство было справедливым.

– Извините, что я мешала вам демонстрировать кино, – улыбнувшись, произнесла Алиса, почувствовав, что находится в безопасности. – А как вас зовут?

– Иван Иваныч, но можешь называть меня просто дядя Ваня.

– Хорошо, дядя Ваня, а меня…

– А я знаю, как тебя зовут, – перебил её киномеханик. – Алиса.

– Откуда?

– Я всё знаю и всё вижу, – старик указал на стену. – Вот окошко, которое помогает мне знать о моих зрителях всё. Кто когда приходит и с кем, на каком месте любит сидеть и что любит смотреть.

– А что я люблю и с кем сегодня пришла? – лукаво усмехнувшись, спросила Алиса.

– Ты всегда ждёшь новый выпуск "Весёлой карусели". Все остальные мультики знаешь на память, поэтому даже не смотришь их. А пришла ты с папой. Он сейчас в буфете, пьёт пиво.

– А вы ему расскажете?

– Зачем? Я же вижу, что ты хорошая девочка. Пусть это будет нашей тайной. А за ухо прости, если было больно.

– Ничего страшного. Сама виновата.

Кинопроекционный аппарат загудел ещё громче, дядя Ваня подошёл к нему, нажал какую-то кнопку и тот стих. После этого старик снял с него бобину с плёнкой и уложил в металлическую коробку.

– Всё, дочка, сеанс закончился. Иди в зал, а то папа будет волноваться.

– А можно мне в следующее воскресенье зайти к вам?

– Конечно. Мы же теперь друзья.

Алисе нравилась эта тайна, а папе нравилось, что ему не нужно сидеть в зале, когда есть возможность выпить пивка. Это была их общая тайна, они договорились, что она не расскажет маме об особенностях их походов в кино, а в ответ пообещал, что каждые выходные будет водить дочку в парк и покупать для неё билет на последний ряд.

Так Алиса стала частым гостем в волшебном мире дяди Вани, и уже очень скоро помогала ему; раскладывала бобины с фильмами и собирала с пола вырезанные кусочки плёнки. Это случалось, когда киноаппарат, по какой-то причине останавливался, прожигая её. В это время на экране появлялась умопомрачительная по своей красоте картина, с растекающимся по кругу цветными пятнами, публика начинала свистеть, визжать и кричать "Сапожник!". Дядя Ваня быстро отрезал прожжённые фрагменты, склеивал плёнку и снова запускал аппарат, в зале моментально наступала тишина.