Три истории. Ещё по одной.

Моя бабушка, наверное, как и все бабушки на свете, очень любила воспитывать нас с двоюродным братом, моим ровесником и неизменным партнером во всех играх и шалостях. Впрочем, её наставления не очень-то нас утруждали, ведь мы их особо не слушали. Но иногда, наверное, слушать старших, а особенно бабушек, бывает не совсем бесполезно.

Как-то отправляясь за покупками, бабушка решила взять нас с собой, вручив маленькую сеточку. – Сюда положим конфеты, понесете сами, только, чур, до обеда не трогать! – Доверяя такое ответственное дело, как сохранность конфет, она рисковала, но, видимо, всё-таки решила положиться на наши совесть и выдержку.

– Одевайтесь потеплее, на улице мороз!
– Бабушка принесла охапку березовых поленьев. В печке разгорается весёлый огонь. Пушистый кот Дымка забрался на башенку старого буфета и оттуда, как канатоходец в цирке, идёт по трубе напиться из водяного бочка под потолком. Мы начинаем лениво собираться.

Надо сказать, что для шестилетнего ребенка одеться «потеплее» в те времена означало длинную процедуру натягивания на себя целого ряда очень неудобных и непонятных современному человеку штук. Например, вместо обычных колготок, появившихся лишь в конце шестидесятых, и девочки, и мальчики носили простые чулки. Держались они на специальном, жутком приспособлении, напоминающим жилет. На спине пуговицы, а внизу резинки с застежками, которые постоянно расстегивались, чулки сползали и болтались где-то в валенках уже отдельно от ног. А еще у всех советских детей непременно были шаровары с начесом, к которым прилагалась такая же фуфайка. Нечто, похожее на лыжный костюм, тоже универсальный для обоих полов. У меня зелёный, у брата коричневый. На все это сверху надевалось зимние пальто на ватине, а еще коричневая цигейковая шапка и валенки с калошами.

Вот, наконец, собравшись, всей компанией отправляемся на рынок. Бабушка впереди, обходит ряды со всякой всячиной, а мы уныло плетемся сзади. Занятие довольно скучное, особенно, когда видишь вокруг всякие рыночные соблазны в виде петушков на палочках или плетёных цветных корзиночек, понимая, что просить бесполезно. Бабушка непреклонно стоит на своем – Нечего всякую дрянь покупать! – Но эта самая рыночная Дрянь почему-то всегда была предметом особого искушения. Чего стоили только те замечательные мячики на резинке, набитые опилками или деревянные расписные свистульки, или поролоновые георгины. А еще пышные розочки, облитые парафином, которые почему-то ужасно воняли, но от этого не теряли своей привлекательности. Все это сверкало яркими красками на заснеженных прилавках, не давая никакой возможности отступления, и мы, конечно, начали канючить, выпрашивая деревянных курочек на круглой дощечке. Иногда бабушка сдавалась под натиском убеждения в необходимости какой-нибудь вещицы, и мы всё-таки получали корзиночку или свистульку. Вот и сейчас курочки куплены, и мы вполне довольны не зря потраченным временем.

Покончив с рынком, бабушка заходит в продуктовый магазин, и мы, наконец, получаем кулек с мармеладом, спрятав его в сеточку. Сделав покупки, бабушка уверенной походкой направляется в сторону дома, мы по-прежнему лениво плетемся сзади. Дорога длинная, путь долгий. Тяжелые валенки вязнут в снежной каше. Вдруг в голову приходит идея, которой я тихонько делюсь с братом. – Послушай, давай по одной! Бабушка не заметит! – И он, конечно, тут же соглашается. Осторожно достаем из пакетика по одной мармеладине. Здорово! Совсем не заметно. С удовольствием съедаем, но как-то маловато! – А давай ещё по одной! – Съедаем! Опять не заметно. Бабушка не видит, кулек почти не изменился. Чудеса! Значит, можно ещё по одной! Достаем ещё, и ещё, но тут кулек вдруг предательски похудел. Да, кажется, теперь заметит! Что делать!? Ну, все равно ругать будут! Значит, можно еще по одной! Только уж это в последний раз! Но последнего тоже не получилось. В пакете остается одна трехслойная мармеладка. Что уж теперь? Делим её по-братски.

После обеда, довольная проведенным воспитательным процессом, бабушка сообщает – Ну вот, а теперь можно и сладкое. Доставайте свою поклажу, и нам с дедушкой тоже дайте попробовать! – Но пробовать уже нечего. Мы смущённо переминаемся с ноги на ногу, а бабушка делает вполне оправданный вывод – Опять это Марка, дрянная девчонка, Алешу подзуживает! – Бабушка, как всегда, права, я заслуженно терплю очередное наставление. Что ж, за все в этом мире надо платить!

Шуба.

Тёплое весеннее утро. Майское солнце через стеклышки веранды играет на стене разноцветными бликами. Кисти сирени уже начали набирать силу и вот-вот накроют сад белой пеной. На соседской огромной клумбе зацвели тюльпаны и душистые звёздочки нарциссов, а у нас на грядке у крыльца анютины глазки.

Бабушка выносит в сад зимние пальто и вешает на веревку проветривать. Среди них тяжёлое и внушительное на хорьковом меху пальто деда. Для нас с братом это замечательная возможность проверить, не завалились ли какие-нибудь монетки за подкладку через дырки в карманах, что мы частенько делали, пополняя наши скудные денежные запасы. Нашли целую горсть, но только что прошедшая денежная реформа сделала клад совершенно бесполезным.

Вот мы, слоняясь по саду, соображаем, что бы ещё придумать. Можно сделать набег на соседскую клумбу. Затаившись под кустом сирени, выждать пока соседи скроются внутри своей веранды, потом ползком добраться до клумбы и точно также вернуться обратно с добычей. Дома попадет, конечно, да и соседям нарциссов не жалко, но как объяснить бабушке, что клумба – вовсе не клумба, а пиратский корабль, который мы взяли на абордаж! Ну а нарциссы с тюльпанами это всего лишь пиратский выкуп! Только у бабушки на этот счёт совсем другое мнение.