— Это что-то из области кибернетики?

— Нет, мистер Холмс, это из области достаточно общей теории управления. Согласно ей, когда в такую систему попадает сигнал (возмущение) с определённой частотой колебаний, то амплитуда колебаний системы нарастает, и она может даже разрушиться, если не избавится от привнесённого извне возмущения. Если этот же сигнал попадает в систему с отрицательными обратными связями, то амплитуда возмущений падает, система стабилизируется и входит в равновесное состояние.

— Не понимаю, какое может быть сходство у такой системы с Россией.

— Русская цивилизация — социальная система, а роль возмущающего сигнала, поступающего извне, может играть, например, пришедшее из Византии исторически сложившееся христианство, или марксизм, который не только был навязан русскому народу, но в какой-то мере, как и христианство, был поначалу принят определённой частью населения России. А теперь представьте, что и то, и другое не согласуется с тем, что на Руси всегда называлось Божьим промыслом. Вот и получается, что Россия, как система с положительными обратными связями, такое «возмущение», поступившее извне, сначала принимает, потом доводит до абсурда и, в целях самосохранения, выбрасывает.

— И как долго это может продолжаться?

— До тех пор, пока Россия не начнет первой в глобальной цивилизации жить в согласии с Божьим промыслом. Такова её миссия.

— Ну, а как другие цивилизации, Запад, например?

— Если продолжать эту аналогию, — ещё раз обращу внимание: с позиций норм культуры Запада, — то Запад — система с отрицательными обратными связями, и она приспосабливается к тому управляющему сигналу — «возмущению», которое входит в противоречие с Божьим промыслом.

— И какой существует механизм приспособления к неправедному управляющему сигналу?

— А система разделения властей, благодаря которой законодательная, исполнительная и судебная власти изолированы друг от друга, и на этой основе благонамеренные чиновники в каждой из них пытаются пресечь и компенсировать злоупотребления других властей. Это отчасти позволяет уменьшать амплитуду возмущений, порождаемых неправедностью концептуальной власти, а миру всё это предстаёт, как пример стабильной системы.

— И что же в этом плохого, почему Россия не хочет воспользоваться приёмами, уже веками отлаженными на Западе?

— Пытается. В России после августа 1991 года тоже заговорили о разделении властей, но у каждой цивилизации — своя миссия, если речь идёт о Божьем промысле. Всё дело в праведности. В ней все проблемы Русской цивилизации. И потому никакое разделение властей в России невозможно. Более того, всякие попытки копировать в этом отношении Запад, будут только усугублять положение России. Русские издревле называли свою землю Святой Русью. А притязания обязывают точно так же, как и положение. А если кто-то считает, что ни притязания, ни положение его не обязывают, то они его убивают. Поэтому благоденствие в России возможно только, если в ней праведная концептуальная власть, праведная власть идеологическая, законодательная, исполнительная, судебная и… никакого разделения властей, а их взаимопроникновение и поддержка представителями каждой из них деятельности других.

Гриша сжал кулак и показал, что все виды власти должны в России работать, как единое целое, после чего закончил.

— Но если смотреть на невозможность в России осуществить разделение властей по западному образцу с позиций более свободного мировоззрения, нежели господствующее на Западе, то именно Россия является замыкателем отрицательных обратных связей всего человечества. Иначе говоря, то, что при региональном масштабе рассмотрения видится как разрушающие систему положительные обратные связи, в альтернативно объемлющем процессе, т.е. в жизни глобальной цивилизации, предстаёт как отрицательные обратные связи, не позволяющие человечеству в целом прийти к устойчивости неправедного мирового порядка. Такова миссия России. Не знаю, смог ли я ответить, на ваш вопрос, мистер Холмс, но меня такое объяснение удовлетворило.

— Да, в этом что-то есть, — задумчиво произнёс Холмс, и после небольшой паузы продолжал.

— Странная у меня получилась поездка. Вроде бы собрал много интересных фактов, но необходимо время, чтобы их осмыслить и привести в систему. Я понял, пожалуй, главное: русские действительно смотрят на мир как-то иначе и потому к решению многих проблем подходят совсем не так, как на Западе. Интересно и то, что во всех странах я получал копии петербургской газеты «Час пик», которая, насколько я понял, не является газетой федерального уровня. Чтобы это значило, Гриша?

— Этого, мистер Холмс, я вам объяснить не могу, но могу предложить ещё один «Час пик», который возможно вас заинтересует.

С этими словами Гриша достал из своей папки копию 4-й страницы газеты «Час пик» от 2-го июня 1999 года, № 21 (73) с большой статьёй на целую полосу. Холмса заинтересовала не сама статья, а фотоснимки или, скорее всего снимки-коллажи, в которых на панораму Петербурга была наложена панорама Нью-Йорка, а вернее той части Манхеттена, над которой ещё возвышались невредимые башни-близнецы.