"Марина – человек, который пропускает через свою душу всю грязь мира." Так говорят об авторе его читатели. Так что же происходит внутри у сверхчувствительного человека, которому не все равно, так что любое событие находит в нём отклик? Когда эмоций столько, что их невозможно не сублимировать во что-то совершенно новое, он выступает в роли фильтра, который, пропуская через себя ворох несуразных и не совсем красивых вещей, рождает на свет чистую воду, которую можно пить, умываться ей и просто смотреть на неё.
Эта книга – отфильтрованные слова и мысли, что сложились в рифмы.
Содержит нецензурную брань.
От автора
Я родилась в годы перестройки и полнейшей неразберихи, воспитывалась в не особо читающей семье, но, при этом, совершенно грамотной. Большую часть жизни живу в провинции.
Когда мне было 10, папа принёс старую печатную машинку, которая сразу привлекла мое внимание. Первые стихи были написаны на ней и посвящены маме. Так всё начиналось.
С тех пор кипы стихотворений были написаны в стол и показывались лишь некоторым людям, среди которых оказался друг-музыкант, который впоследствии написал на одно из них романс.
Я боялась выступать, и не читала на публику, при этом в 2011 году поступила в Литературный Институт на поэтический семинар, но ушла в самом начале, с головой уйдя в работу и материнство. Далее был перерыв длиной в 10 лет.
И вот, я снова пишу и пытаюсь доказать себе, что не растратила свои навыки.
Однажды редактор литературного портала, где я публиковалась, сказала так: "Марина – это человек, который пропускает через свою душу всю грязь мира". Я думаю, это самое точное описание того, что я делаю. Всё, что происходит вокруг, идёт через меня, как сквозь фильтр, в результате превращаясь в стихи. Где-то чувственные, где-то надрывные, но всегда особо эмоциональные, как и я сама. Они – мое отражение. То, о чем я не всегда могу просто сказать.
***
Давай как будто мир – рентген.
И если слово проглочу,
И стану прочным как эбен,
То все равно его прочтут.
Как будто бы ты чист и наг
И черным деревом растешь.
Не беглый каторжник, варнак,
А заплутавший в листьях дождь.
Давай как будто двести лет
Растем мы в недрах Шри-Ланки.
Мы выше слов, но если петь –
О том, что всё ещё близки,
И кроны как один ковер,
Стволов шероховатых стать.
Особняком стоит с тех пор
Сутулых спин хромая рать.
Давай как будто бы тверды,
Неопалимы, двуедины.
Прозрачнее святой воды,
Бесстрашны как эбен отныне.
– –
Город погряз в осени:
Улица, дом, двор.
Голос сквозит озимью.
Промах – клеймо, приговор.
Скверы стоят без движенья.
Память кроит на ломти.
Мальчик, что был отраженьем,
Конец ознакомительного фрагмента.