Я поднимаюсь на второй этаж, где сидит администрация. Там, в небольшой комнате для переговоров, меня ждут.

– Рады видеть вас, миссис Кук, – приветствует директриса с теплой улыбкой.

– Здравствуйте, Анита. Можем начинать?

Я занимаю свое место, Даниэлла усаживается за моей спиной. Сегодня мы обсуждаем ежегодную кампанию по сбору средств, которая начнется через восемь месяцев. К тому времени я буду уже далеко. Приходится делать усилие, чтобы не выдать своего равнодушия. Развлекаюсь тем, что представляю, какой будет следующая встреча: шепотки, сплетни, догадки, почему я бросила Рори, и пересуды о том, какой мы были идеальной парой и как я улыбалась сегодня, а потом вдруг пропала. «Где она? Тут явно что-то неладно. Люди просто так не исчезают. Почему ее никто не может найти?» Кто из них первым вспомнит о Мэгги Моретти? Кто решится задать вслух вопрос, который наверняка хотя бы на секунду возникнет у всех: «Действительно ли она бросила его или с ней что-то случилось?»

Рори рассказал мне о Мэгги Моретти на третьем свидании.

– Все спрашивают меня, что произошло, – вздохнул он и откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. – Это была трагедия от начала и до конца. До сих пор не могу в себя прийти. – Он взял бокал с вином и покрутил его, прежде чем пригубить. – Мы все время ссорились. Мэгги предложила уехать куда-нибудь на выходные, отдохнуть и побыть вдвоем, поговорить в спокойной обстановке, без городской суеты, наладить отношения. Ничего не получилось: те же самые ссоры, только на новом месте, – проговорил он тихо и грустно, и горе его казалось искренним.

Я поверила ему. Мне и в голову не пришло, что все это может быть ложью.

– В конце концов мне надоело. Я прыгнул в машину и погнал обратно на Манхэттен, а через пару часов соседи по загородному дому заметили дым и позвонили в службу спасения. Тело Мэгги обнаружили у лестницы внизу. Я узнал о трагедии на следующее утро – мне позвонили из полиции. Об этом не говорили в газетах, но в легких Мэгги нашли следы дыма, значит, она была еще жива, когда начался пожар. Если бы я не уехал, то мог бы ее спасти. Никогда себе не прощу…

– Почему писали, что ты причастен к смерти?

Он пожал плечами.

– Газетчики падки на такие вещи. И я их не виню, работа у них паскудная. А вот отец так и не простил «Нью-Йорк таймс». Хорошо, что мама ушла раньше и не видела всей этой репортерской вакханалии: она бы очень переживала, как эта шумиха скажется на ее рейтинге, – признался Рори с неожиданным ожесточением, однако быстро взял себя в руки. – Но хуже всего, что скандал опорочил имя Мэгги, ее память. Теперь все только и говорят о ее нелепой смерти, а не о достойной жизни, которую она вела.

Он тяжело вздохнул и отвернулся к окну, за которым в надвигающихся сумерках сверкал огнями вымокший под дождем Нью-Йорк.

– Я не в обиде на полицию – они всего лишь делают свою работу. Увы, справедливость не всегда торжествует, и все же мне повезло.

Незаметно появился официант в черном фраке и положил перед нами счет. Рори улыбнулся мягкой, очаровательной улыбкой, и у меня защемило сердце от желания, чтобы он полюбил меня так же сильно, как некогда любил Мэгги.

– Миссис Кук, вы не откажетесь и в этом году возглавить «тихий» аукцион? – обращается ко мне Анита Рейнолдс, директор Центра по распространению грамотности, вырывая меня из воспоминаний.

– Конечно, – киваю я, – давайте встретимся в пятницу и обсудим кандидатуры спонсоров. Завтра я улетаю в Детройт, вернусь к концу недели. В два часа вам будет удобно?

Она кивает, и я заношу встречу в мой «Гугл-календарь», к которому имеют доступ также Даниэлла и Рори. Если я хочу, чтобы план удался, нельзя забывать о мелочах: надо назначать встречи, заказывать букеты – поддерживать привычный образ преданной жены, ратующей за процветание Фонда семьи Кук.

Остался тридцать один час.

Вернувшись домой, я поднимаюсь наверх переодеться и вижу, что Даниэлла перепаковала мой чемодан, пока я была в спортивном зале. Теперь вместо модных нарядов там лежат классические костюмы и туфли на шпильках, обожаемые Рори.

Я запираю дверь и достаю из гардероба коробку с ботильонами. В ней спрятан нейлоновый рюкзак, который я купила на прошлой неделе за наличные в спортивном магазине. Аккуратно складываю его и убираю в чемодан под подкладку, туда же засовываю легкую куртку, несколько маек и бейсболку, приобретенную специально, чтобы спрятать лицо от камер в гостинице. Достаю с полки любимые джинсы и упаковываю их под костюмы. На первое время хватит. И пропажи никто не заметит. Закрываю чемодан, ставлю его у двери и опускаюсь на кровать, наслаждаясь короткими минутами одиночества.

Как я дошла до такой жизни? Разве об этом я мечтала, когда с отличием оканчивала факультет истории искусств и начинала строить карьеру в аукционном доме «Кристис»?

Жизнь никогда не была для меня простой и приятной, но после гибели мамы и Вайолет я с трудом держалась на плаву, и встреча с Рори показалась мне чудом. Он понимал мои страдания, потому что сам недавно пережил потерю. Он знал, как воспоминания, нахлынув, накрывают с головой, так что нет сил ни дышать, ни говорить и остается лишь ждать, пока боль отступит, как волна с опустошенного берега.